Опасность желания - Элизабет Эссекс

— Через минуту. — Ему непременно надо было сказать ей кое-что еще. — Нам надо поговорить. Я не знал, что ты девственница…

Меггс хотела что-то сказать, но только издала сдавленный звук и махнула рукой.

— Теперь это уже не имеет значения, — прошептала она, схватила край покрывала и натянула на себя. На Хью она не смотрела.

— Прекрати! Конечно, это имеет значение. Почему ты мне не сказала?

— Я говорила. Я говорила тебе, что я не шлюха.

Он запустил пятерню в свою шевелюру, с силой дернул за волосы и упрямо повторил:

— Ты должна была мне сказать.

Меггс повернулась и взглянула на капитана. Ее взгляд разил почище кинжала.

— А ты, конечно же, мне поверил бы.

И снова она права. Не поверил бы. Не смог. Он видел и думал только то, что хотел видеть и думать о ней. Им руководил не разум, а физическое желание.

— Ты сказала, что тебя принуждали.

— Да, — поморщилась она, — но не к этому.

— Если не к этому, то о чем, черт возьми, ты говорила?

— Нас принуждали воровать, жить как крысы, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Принуждали есть всякую дрянь, лгать на улицах, чтобы просто выжить… — Ее голос дрогнул.

А Хью опять почувствовал себя ослом.

— Ш-ш-ш. Извини, я все понял.

— Ничего ты не понял. Ты не можешь этого понять.

— Ну почему же? Когда ты вынужден совершать поступки, которыми не гордишься, ради того, чтобы остаться в живых, это я хорошо понимаю.

Меггс резко села, а когда заговорила, ее голос был скрипучим и больным, но убежденным.

— А я горжусь! И мне плевать, что скажешь ты или тебе подобные. Я горда тем, что научилась делать и как сумела уцелеть сама и вытащить Тимми. Я горда всем этим и отказываюсь стыдиться, ты слышишь? Отказываюсь!

Хью даже глаза закрыл. О да, он слышал ее. Хорошо слышал. «Все получается хорошо только у тех, кто готов сделать все, чтобы получилось хорошо». Вот почему он не смог сохранить дистанцию между собой и этой девочкой. Потому что она была его отражением, только лишенным внешнего лоска. Они были дикарями. Оба.

По крайней мере так он думал и так объяснял то, что сделал с ней в ванной. Он хотел в это верить. Но только он был не прав. Он жил в этом мире уже достаточно долго, чтобы понимать, какой невероятной ценой ей удалось при той жизни, которую она вела, сохранить свое тело чистым. Нужна была сдержанность, самодисциплина и постоянная бдительность. И ей это удавалось до тех пор, пока она не встретила его. Он все испортил. Он ее погубил.

— Меггс, девочка, я знаю — то, что я сделал с тобой, плохо, ужасно. Тебе это причинило боль. У меня нет оправданий. Могу только сказать, что я совершил ужасную ошибку, думая, что ты тоже этого хочешь. Мне очень жаль, что все оказалось не так. Но понял я это только сейчас. И я никогда в жизни не хотел женщину так, как хотел тебя… и сейчас хочу.

Он хотел ее с самого первого момента, когда она впервые вошла в его библиотеку. Тогда впервые схлестнулись в поединке их тела и воли. Он хотел ее, когда он бросила ему свои грязные тряпки и разрешила их сжечь. Он хотел ее так сильно, что испытывал постоянную боль.

И сейчас хочет.

Когда миссис Таппер принесла горячий чай с милосердной добавкой лауданума, Хью спустился в кабинет, закрылся там и налил себе полный стакан виски. Потом еще один. И еще…

Хью как раз собирался пропустить первый утренний стаканчик виски и уже предвкушал, как ароматная жидкость огненным ручьем потечет по пищеводу и по телу разольется приятное тепло, когда увидел, что перед домом остановилась элегантная, красиво украшенная карета. Какое-то время он всерьез подумывал о том, чтобы залечь на дно и забаррикадировать входную дверь. Вот почему он предпочел жить в удаленном Челси. Здесь можно было избегать неожиданных визитов подобного рода.

Но прятаться — это трусость, а трусом Хью Макалден не был.

Он отставил стакан, одернул сюртук, пригладил волосы и направился к двери.

— Виконтесса Бэлфор, капитан, — объявил дворецкий.

— Здравствуй, мама. — Хью ткнулся губами в нежную щеку матери.

— Здравствуй, дорогой.

— Позволь проводить тебя в кабинет.

— Не наверх? — Она взглянула наверх, в том направлении, где располагалась гостиная. — Там все еще нет стульев?

— Ни одного.

— Ну, — вздохнула она, — я не теряю надежды.

Хью усадил мать в одно из кожаных кресел у камина. Она выглядела воздушной, яркой и совершенно неуместной в этой мрачной комнате — красивые светлые волосы, уложенные в изысканную прическу, нарядное лавандовое платье, кружева. Создавалось впечатление, что некая экзотическая тропическая птичка случайно залетела в северный лес. В свои пятьдесят лет она была грациозна и элегантна, как в юности.

— Могу я предложить тебе что-нибудь?

— Да. Чай был бы очень кстати. Ужасная погода, — со вздохом сообщила мать.

— Чему я обязан удовольствию видеть тебя? Тем более в такую ужасную погоду?

— Сделай одолжение, смени тон. Так ты слишком похож на своего отца. Я всего лишь приехала тебя навестить.

— Ты приехала, чтобы в очередной раз вмешаться в мои дела и напомнить, что я должен жениться?

— Боже мой, конечно, нет! — Виконтесса Бэлфор нахмурилась. — Ты вряд ли подходишь для ведения светской беседы в гостиной, не говоря уже о том, чтобы очаровать какую-нибудь молоденькую бедняжку и повести ее под венец. Ты все неправильно понял. Интересно, почему такая мысль вообще пришла тебе в голову?

Хью не мог ответить. Он старался не смотреть на потолок. И не думать о той, что находится сейчас в постели этажом выше.

Не дождавшись ответа, виконтесса снова заговорила:

— Я действительно приехала повидаться. Посмотреть, как ты живешь.

— У меня все в порядке.

— Да, я вижу. Ты выглядишь крепче. Более энергичным. Хромота уже почти не заметна. Вероятно, отшельническая жизнь, которую ты предпочитаешь вести, тебе подходит.

— Мама, я никогда не был отшельником.

— Хорошо, — улыбнулась она, — тогда уединенная жизнь, которую ты ведешь, тебе нравится. Я рада. Хотя мы тебя почти не видим.

Хью фыркнул.

— Ты же знаешь, я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Ничего подобного я не знаю, — сварливо проворчал он.

— Не надо быть таким упрямым. Неприятная черта. Ужасная. Твой отец так от нее и не избавился. Но ты… — Она одарила сына теплой улыбкой. — Ты лучше, чем он. Более сдержанный, дисциплинированный и умный. Это ты получил от меня.