Власть бездны - Вячеслав Шалыгин

Ситуация сложилась критическая, но Егора это почему-то успокоило. Парадоксально, но факт. Наверное, он понял, что вариантов теперь не осталось и любое решение будет единственно верным. Или ошибочным, но всё равно единственным, никакие случайные факторы больше не вмешаются.

Грачев рванул рюкзак с такой силой, что лямки снова затрещали. Семен развернулся и засветил наконец бывшему приятелю кулаком в лоб, но промазал. Егор успел сократить дистанцию и почти прижался к Сёминому пузу.

Пасюк попытался ударить локтем, снова лишь чиркнул Егора по плечу и спине, а в ответ получил коленом в пах. Не сильно получил, но достаточно, чтобы на миг потерять боевой настрой и выпустить банку со «Зверобоем».

Дальше всё решила буквально одна секунда. Вроде бы в неё уложилось много чего, но в реальном времени всё случилось очень быстро.

На старте растянутой секунды Егор выхватил банку из рук Пасюка, развернулся и нашел взглядом военного с майорскими звездами на погонах. По всем раскладам передать секретное изделие следовало именно ему. Ну, или одному из его подчиненных. Но майор и один из сержантов отбивались от тварей, а второй сержант, которого Пасюк назвал Сталиным, только-только пришел в себя и вертел головой, разыскивая свою винтовку.

«Да и какого черта? – мелькнула у Егора мысль. – Передам я им банку, и что? Если это «Зверобой», его надо распылить! Чтобы все твари сдохли, а люди… как повезет. Но как это сделать? Подбросить и выстрелить? И кто выстрелит, а главное – кто гарантированно попадет? Рейнджер? Оксана? Майор? Они все бьются, некогда им объяснять. Лупануть из пулемета «хьюи»? И кто это сделает?»

Грачев поднял взгляд. Вертолет взлетел пока лишь на десяток метров, так что очередь гарантированно взорвала бы банку. Одна беда – в кабине сидел Профессор, и больше на борту не оказалось никого, кто мог бы ударить из пулемета, что торчал в просвете сдвижной двери.

И всё-таки Егор принял решение бросить банку. Коротко замахнувшись, он швырнул снаряд вверх, целясь почти в профессорскую вертушку. Чуть выше.

Увидели и оценили его решение трое.

Первым оказался Сталин. Он отреагировал просто: одобрительно кивнул и почему-то усмехнулся.

Увидев, что в сторону «хьюи» летит заветная банка со «Зверобоем», сидевший в кабине Профессор встрепенулся и собрался расплыться в довольной улыбке, но сообразил, что «снаряд» пролетит мимо, поэтому радость на лице «ученого» быстро сменилась удивлением, потом негодованием, а после огорчением.

Третьим стал Пасюк, но его реакция чуть запоздала. Растянутая секунда к тому моменту завершилась.

– Грач, придурок, что ты сделал?!

Вопль Пасюка оборвался одновременно с коротким «бряк» и тугим хлопком. Это лопасти вертолета перерубили брошенную Егором банку…

…Что высыпалось или вылилось из «секретной банки», Грачев не увидел. Семен сильно ударил его в спину, и Егор улетел под ноги сражающимся товарищам. А конкретно – он едва не повалил Оксану.

И какой эффект вызвало содержимое банки, Грачев понял не сразу. Какое-то время «махач» вокруг продолжался, и Егору просто не удавалось подняться. Только он вставал, его вольно или невольно сбивали с ног.

Более-менее прийти в себя и встать, наконец, в полный рост ему удалось, когда всё тот же Сталин буквально за шиворот вытащил его из гущи схватки.

Егор выпрямился, сжал кулаки и подался было вперед, чтобы ринуться в бой, но сержант придержал его и указал на Пасюка, а затем на нескольких тварей, ползущих на четвереньках к ограждению крыши.

Выглядели они как пожухлые овощи. «Зверобой» их не убил, но отравил, похоже, крепко. Между тем Егор чувствовал себя нормально. Да и другие люди, кроме Пасюка, тоже вроде бы оставались в добром здравии.

– Ты здорово придумал, – хрипло сказал Сталин. – А если бы не попал?

– В такой круг? – Егор пальцем изобразил вращение винта и нервно усмехнулся. – И вообще… победителей не судят.

– Это верно, – Сталин выдернул из ножен финку и подался в сторону Пасюка.

Теперь Егор придержал сержанта.

– Не надо! Он не виноват, что переродился. Ему недолго осталось, пусть сам…

– Пусть, – Сталин пожал плечами. – Только без рюкзака. Он ведь в местном банке это добыл?

– Наверное. Я не знаю точно. Он меня оглушил…

– И подставил, – Сталин кивнул. – Это в его манере.

Сержант нагнал Семена у самого края крыши, разрезал лямки и пинком «помог» Пасюку перевалиться через ограждение. Семен что-то возмущенно промычал, но для реального сопротивления у него не осталось сил. Так и плюхнулся в воду, словно парализованный тюлень, и уплыл в неизвестном направлении, едва шевеля ластами. А Сталин тем временем вернулся и поставил рюкзак у ног Грачева.

– Теперь твоё.

– Нет, не моё, – Егор покосился на рейнджера и Оксану.

Те обратили внимание на телодвижения Сталина, но подойти пока не решались. Видимо, просчитывали обстановку.

– Ладно, – Сталин прищурился. – Отдышимся – разберемся. Я тебе помогу. Разборки – это как раз мой профиль.

* * *

Организм всегда предчувствует недомогание и подает сигналы разуму. Это могут быть «плохие» сны или просто неясные до поры до времени ощущения. И даже когда недомогание развивается быстро, сначала реагирует подсознание, а уж после разум.

Грачев с замиранием сердца анализировал ощущения, но никаких тревожных сигналов не уловил, как ни старался. Всё вроде бы шло, как и предсказывал Профессор. Люди остались живы и здоровы, а твари корчились, уползали с крыши и затем уплывали в море.

– А ведь Баев собирался вызвать огонь на себя, – негромко сказал Сталин, взглядом указав на майора. – И ведь вызвал бы. Хорошо, Чеснок вовремя заметил, что тварей начало корежить.

– Профессор смотался, – Грачев, в свою очередь, указал на удаляющийся «хьюи».

Профессорская вертушка спешно уходила на запад. Причина такой прыти стала понятна через минуту. Над заливом показались вертолеты настоящих спасателей. А мористее работала военная авиация, которая доблестно колошматила из всех видов оружия по воде, добивая парализованных ядом монстров.

На самом деле парализованных атлантов оказалось не так уж много. «Зверобой» подействовал только на тех, что в момент распыления вещества находились на воздухе или близко к поверхности. Становилось ясно, что формула БОВ «Зверобой» ещё сырая. Площадь поражения оказалась невелика, а эффект не максимальный – яд не убивал тварей. Цитируя классика большой политики, «хотели как лучше, а получилось как всегда». Но если на круг, «Зверобой» всё-таки показал атлантам кузькину мать, и тактическое преимущество перешло к военным. То есть мысль химиков-изобретателей определенно двигалась в верном направлении. Оставалось доработать «Зверобой» раньше, чем твари к нему приспособятся.

– Чего ты там про меня бормотал? – К Сталину и Грачеву подошли майор Баев и сержант по прозвищу Чеснок.