Ваша до рассвета - Тереза Медейрос

– Ты плачешь, – обвиняюще сказал он, мягко толкая ее в спину.

Она втянула в себя воздух, сдерживая рыдания.

– Нет, не плачу.

Он коснулся пальцем ее щеки, потом своих губ, доказывая, что она говорит неправду.

– То, что я всегда подозревал, – сказал он серьезно. – Тебе больше не нужно скрывать правду.

Прерывисто дыша, Саманта моргнула и посмотрела на него.

Он мягко накрыл полусогнутыми пальцами ее грохочущее сердце.

– Под этим вашим практичным фасадом бьется сентиментальное сердце истинного романтика. Не волнуйтесь, мисс Викершем. Ваша тайна со мной в безопасности, – он хитро посмотрел на нее, дьявольский разрез его шрама придавал ему еще более распутный вид. – Пока вы будете выражать мне свою благодарность, конечно.

– В этом вы можете быть уверены, милорд, – опустив его рот к своему, Саманта скрепила свое обещание яростным поцелуем.

* * *

Саманта сунула в волосы последнюю шпильку, закрепляя на затылке тяжелый пучок волос. На ней были те же коричневая юбка и дорожный жакет, в которых она приехала в Ферчайлд–Парк. Постороннему могло бы показаться, что она ни капли не изменилась с того момента. Посторонний не обратил бы внимания на ее порозовевшие щеки, отпечаток щетины на шее и припухшие от поцелуев губы.

Взяв в руки шляпку из декоративной соломки, она повернулась лицом к кровати.

Габриэль лежал, растянувшись на животе, в жемчужном свете рассвета, его внушительная фигура занимала большую часть матраца. Его голова покоилась на руках, а правое колено было задрано, почти стаскивая простыни с его узких бедер. Густые пряди светлых волос закрывали лицо.

Ее золотистый гигант.

Ее руки жаждали коснуться его в последний раз, но она знала, что не может рисковать его разбудить. В тщетной попытке избежать искушения она натянула на руки черные перчатки.

У нее не было другого выбора, кроме как оставить свой сундучок. И она уже вытащила свой наполовину упакованный чемоданчик из–под кровати. Ей оставалось закончить только одно дело.

Она приблизилась к кровати, делая шаги так осторожно, словно каждый мог оказаться последним. Когда она опустилась на колени и оказалась всего в нескольких дюймах от его лица, Габриэль пошевелился и что–то пробормотал во сне. Саманта задержала дыхание, на какой–то сокрушительный момент поверив, что сейчас он откроет глаза, но посмотрит не на нее, а заглянет прямо ей в душу.

Вместо этого он издал глубокий вздох и откатился от нее, его большая рука стала ощупывать смятое постельное белье, словно ища что–то.

Осторожно сунув руку под матрац, Саманта вытащила оттуда пачку писем, которую так небрежно она запихнула туда прошлой ночью. Не желая тратить время на перевязывание их лентой, она сунула пачку в чемоданчик и застегнула застежки своей дорожной сумки.

Из кармана юбки она вытянула свернутый листок бумаги. Ее рука дрожала так сильно, что ей пришлось опереться на подушку рядом с головой Габриэля.

Следующим, что осознала Саманта, было, что она стоит у двери с чемоданчиком в руке.

Она позволила себе в последний раз бросить взгляд на Габриэля. Она думала, что искупит свои грехи, приехав сюда, но оказалось, что она добавила к предыдущим грехам новые, еще более непростительные. Но, вероятно, самым большим из ее грехопадений было то, что она так сильно в него влюбилась.

С трудом оторвав взгляд от кровати, она выскользнула от комнаты и осторожно закрыла за собой дверь.

«Моя дорогая Сесиль,

Я ношу под сердцем Ваши письма и все надежды на наше будущее…»

* * *

– Беквит!

Когда этот знакомый рев пронесся по коридорам Ферчайлд–Парка, все слуги в доме замерли с широко раскрытыми глазами. Их ошеломленные взгляды поднялись к потолку, когда раздался оглушительный звук удара, сопровождаемый такой очередью ругательств, что от них могла бы расплавиться позолота стеновых панелей.

Послышался звук сбегающих по лестнице ног и пронзительный визг, сопровождаемый еще одним потоком ругательств.

– Если бы ты не болтался у меня под ногами, я бы не наступил на твой дурацкий хвост!

По мраморному полу застучали когти – Сэм совершал быстрое и мудрое отступление.

Беквит обменялся взволнованным взглядом с миссис Филпот и крикнул:

– Я в столовой, милорд.

Габриэль в одном халате влетел через дверь столовой, на его лице застыло угрюмое выражение. Он размахивал своей тростью так, словно это было его оружие.

– Вы не видели Саманту? Когда я проснулся, ее уже не было.

Кто–то издал шокированный вздох. Габриэль медленно повернулся, слишком поздно осознав, что они не одни.

Он принюхался, его ноздри стали раздуваться.

– Все, что я чувствую, это запах бекона и свежесваренного кофе. Кто еще здесь?

– О, почти никого, на самом деле, – запинаясь, произнес Беквит. – Только миссис Филпот. Элси. Ваша мать. Ваш отец. И, гм, – он неловко прочистил горло, – ваши сестры.

– Что? А Вилли–егеря нет? А что случилось? Он не смог оторваться от своей охоты достаточно надолго, чтобы присоединиться к остальным для завтрака? – Габриэль покачал головой. – А, неважно. Единственный человек, который меня волнует, это Саманта. Вы не видели ее?

Беквит нахмурился.

– Теперь, когда вы упомянули, я думаю, что не видел. Что меня удивляет, потому уже почти десять часов, а мисс Викершем обычно очень трудолюбива. Она весьма предана своей работе.

Осмотрев Габриэля от босых ног до растрепанной гривы волос, его отец захихикал.

– Должно быть, очень предана.

Юджиния, Валери и Гонория прыснули.

– Девочки! – возмутилась их мать, бросая на них осуждающий взгляд. – Выйдите из–за стола. И оставьте нас одних.

Удрученные девушки стали вставать со своих мест, но Габриэль сказал:

– Пусть они останутся. Они больше не маленькие детки. Пришло время вам прекратить отсылать их в детскую каждый раз, когда происходит семейная драма.

– Видела? – прошептала Гонория, пихая Валери под ребра, когда они вернулись за стол. – Я же говорила, что он самый лучший старший брат на свете.

– Я пойду поищу мисс Викершем, милорд, – сказала миссис Филпот. – Возможно, кто–нибудь из слуг видел ее.

– Спасибо, – ответил Габриэль.

Когда она выскользнула от комнаты, маркиз откинулся на спинку стула и с задумчивым вздохом сложил руки на своем выпирающем животе.

– Я помню время, когда я был всего на несколько лет моложе, чем сейчас Габриэль. У нас была такая очаровательная маленькая горничная…