Наколдованная любовь - Юлия Фирсанова

Невысокий кустик близ противоположного края поляны едва заметно шевельнулся и на темный мох ступил громадный, размером с откормленного ротвейлера, обросший густой шерстью черно-синий паук.

Тело и ноги у него были черными, а синий цвет шел кантом вокруг брюшка и широкими полосками, точно носочки на ногах. Шесть глаз цвета индиго зловеще блестели, хелицеры с крупными крючками-зубьями на концах шевелились. Педипальпы постукивали по земле, как нетерпеливые руки по столешнице.

Оля, как вы уже догадались, пауков боялась с детства. Мальчишки в детском саду вылавливали в беседке на площадке косиножек и бегали за девчонками, стараясь засунуть паучка за шиворот самой громко визжащей жертве. Девочка Олечка по визгу лидировала.

Говорящих громадных пауков до сего мига землянка не встречала, но, благополучно столкнувшись с этой разновидностью на полянке Фодажского леса, испугалась до полусмерти. Настолько, что не стала визжать, только охнула, закатила глаза и рухнула, как подкошенная лицом вниз в мягкую траву.

Напрягшиеся в ожидании нападения твари мужчины ловить бедолагу не стали, чтобы не выпускать паучару из виду.

— Чего это она, заболела? — трава рядом с пауком зашевелилась и вперед выступил махонький, не больше трех ладоней роста, человечек, одетый в маскировочную зелено-желтую тунику. Именно он сказал ту первую фразу. Личико сердечком выражало искреннюю озадаченность. Человечек почесал остренькое ухо, выглядывающее из-под черной шапки волос, и вопросительно глянул кобальтовыми раскосыми глазами на оставшихся в здравом уме и твердой памяти мужчин.

— Паука испугалась, — объяснил Аш, связанный с девушкой эмпатическими узами.

— О? — загордился махонький спутник арахнида и подошел поближе к людям, паук, на боку которого лежала рука человечка, двинулся вперед синхронно.

— Ты кто? — выпалил недоверчивый Ламар. — Фей?

— Ты чего, дылда сказок в детстве наслушался? — прыснул мелкий брюнет. — Феи только в легендах живут. Я тильсари, дозорный. Вы зашли на территорию нашего клана.

— Без злого умысла, мы лишь искали место для ночлега. Нам уйти, о благородный дозорный? — осторожно поинтересовался Коренус.

Когда-то давно он читал о немногочисленном маленьком народце, обитающем в дебрях Фодажа, своего рода попечителях леса, блюдущих его интересы. Тильсари редко показывались людям и, коль не причинять им беспокойства, были почти безобидны, если верить немногочисленным описаниям. А вот о восьминогом спутнике дозорного магистр знал куда больше. Яд полосатых нубов был смертелен, а атаки столь стремительны, что обычному человеку избежать укуса становилось невозможно.

— Нет, оставайтесь, — смягчился от незатейливого комплимента тильсари. — Меня просили вас встретить и помочь. Просил красноволосый странник, он знал древнюю песню обязательств. Вам разрешено переночевать на поляне Звонкого Ручья.

— Деванир, — пробормотал себе под нос драконоборец и, поскольку других красноволосых знакомцев у членов маленького отряда не значилось, с выводом пришлось согласиться. Вот только чего ради великан озаботился облегчением маршрута? Но с поисками ответа на этот вопрос можно было немного обождать.

— Благодарю! Сейфар Аш, рыцарь Ламар, дева Ольга и магистр Коренус признательны за разрешение, — прижав руку к сердцу, промолвил маг, заодно представившись сам и представив спутников, передоверивших право общения с тильсари старику.

— Я Нельвильгер из клана Эддеркоппефлой, — обмолвился дозорный, усмехнулся и разрешил: — Можете звать меня Нелем, чужаки.

Ламар, посчитавший, что прямо сейчас драки не будет, перевернул невесту на спину и постарался устроить поудобнее, положив под голову скатку из своей куртки. Хлопать по щекам не рискнул из опасения если не покалечить, то наставить синяков. Да и Коренус велел оставить девушку в покое, чтобы та очнулась, как придет время, сама. Рыцарь выслушал ЦУ, вздохнул печально и пошел за хворостом.

Любопытный тильсари, никогда прежде не видавший обморочных девиц, подошел поближе к жертве арахнофобии, его паук, движимый теми же чувствами, двинулся следом за двуногим спутником. И надо же такому случиться, как раз в этот миг Оленьку угораздило прийти в себя. Первым, что она увидела, было озадаченное симпатичное личико махонького человечка, потиравшего подбородок, вторым — паук. Шесть синих глаз коего смотрели на девушку точно с такой же озадаченностью, как кобальтовые глаза человечка, пусть их и было значительно больше. Двое так походили друг на друга выражением, что против воли Оля захихикала. Смешок вышел малость истерическим, но вполне натуральным.

— Ты, правда, пауков боишься? — стеснительно спросил у девушки синеглазый монстр и на всякий случай постарался спрятаться за спину человечка. Голосок его был странной смесью мелодичного присвиста и пришептывания на шипящих согласных.

— Д-да, — кивнула Оля, понимая, что визжать, когда с тобой разговаривают, будет очень невежливо, и осторожно присела. До тех пор, пока черно-синий паук стоял в сторонке, непроизвольную дрожь удавалось сдерживать.

— Странно, а я людей не боюсь, — задумался полосатый нуб, разведя педипальпами. Это вышло так по-людски, что часть инстинктивного ужаса сама собой отступила.

— Извини, — пристыжено попросила прощения девушка. — Я тебя обидела?

— Нет, озадаченность, не обида, — педантично с едва заметным призвуком веселья объяснил паук и произвел очередной жест лапками.

— Ты смешная, — подвел итог своему осмотру землянки тильсари и представился ей лично, сверкнув улыбкой: — Я Нель, а это — Руж.

— Оля, — улыбнулась девушка в ответ. Пока обморочная жертва фобии приходила в себя, мужчины успели снять квадратный пласт дерна, обложить будущее костровище камнями, собрать сухого хвороста, дров и запалить огонь. Благо, возиться с кремнем да кресалом нужды не возникло, хватило нескольких замысловатых, похожих на ругательства, слов магистра Коренуса, чтобы веселые язычки пламени прониклись важностью миссии и принялись усердно лакомиться сухими сучьями. Две палки-рогатины с набормотанными на них магом «антипригарными» чарами, чтобы едким дымом вкус пищи не портить, тоже вбить не забыли, как и подвесить над огнем котел с водицей из ручья. Сотворено все было в рекордные сроки, на какие только способны трое голодных мужчин, усердно работающих в шесть рук на благо грядущей трапезы.

Погромыхивание посуды и начинающаяся пляска огня отвлекли Олю от беседы с коренными жителями Фодажских лесов. Она вспыхнула румянцем стыда — все работают, одна она, трусиха, валяется, — и торопливо вскочила на ноги.

— Ой, мне надо ужином заняться! Вы с нами кушать будете?

— Смотря что, — заинтересовался тильсари, откровенно намекая на прямую зависимость положительного ответа от кулинарных достоинств походной пищи людей. Паук согласно тренькнул.

— Гречневая каша с тушенкой! — огласила основное блюдо девушка и взялась кухарить.

На глазок прикинула пропорции пять к трем. Добавила обжаренную на кухне у бабушки крупу в горячую воду и вытрясла из запасов магистра две самые большие банки с тушеным мясом. Тильсари понюхал открытую тушенку, зацепил пальчиком кусочек желе, торчащий из жира, причмокнул и торжественно согласился: