Книжная жизнь Нины Хилл - Эбби Ваксман

– Правда?

– Нет, неправда, – ответила Нина. – На самом деле мне повезло. Первые несколько лет у меня была коробка из-под банок со сгущенкой, но потом, когда я так выросла, что больше не могла в ней выпрямиться, мне дали коробку из-под холодильника.

– Они крепкие, коробки из-под холодильников, – Том знал, что она просто пытается отшутиться, но не хотел давить. – И это объясняет, почему тебе удобно спать на такой узкой кровати.

Ему самому места было недостаточно, но он приспособился.

Нина кивнула, ей нравилась готовность Том поддерживать легкомысленную беседу. Легкомысленность – крайне недооцененное качество.

– Мой холодильник был сделан в Европе, так что к нему прилагалась особо крепкая коробка, чтобы он не повредился при перевозке.

– Круто.

Она покачала головой.

– Ничего крутого, это был мой дом, понимаешь? – она помолчала. – На самом деле я выросла здесь, в этом районе. Я почти ни разу в жизни не выезжала из Лос-Анджелеса.

Он засмеялся:

– Может, тебе все-таки нужна особо крепкая коробка, чтобы не повредиться при перевозке.

Нина улыбнулась и спросила:

– Ты много путешествуешь?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет. Я вырос в Пасадине, там же поступил в колледж, потом перебрался за двадцать пять километров в Лос-Анджелес. В честь окончания колледжа я, как и все, проехал с друзьями на машине через всю страну. Потом вернулся домой на самолете.

– Я такого не делала.

– Можешь сделать теперь.

– У меня нет машины. И есть кот, – засмеялась она. – Свирепый ревнивый кот. Да, мне и не хочется никуда ехать, – она слегка проголодалась и рассеянно подумала, что, возможно, им стоит встать и пойти поужинать. – А у тебя какой папа?

Том ответил:

– Вполне обычный. Как я уже говорил, он спокойнее мамы.

– Да, но каким он был отцом? Когда ты был ребенком.

Том нахмурился, задумавшись:

– Наверное, хорошим. У меня ведь он один. Трудно его с кем-то сравнивать. Однажды он спас моей сестре жизнь.

Нина вздернула брови:

– Высосал змеиный яд?

Том ухмыльнулся:

– Нет, воспользовался приемом Геймлиха в «Макдональдсе». По рассказам, она подавилась куриным наггетсом, и он спас ее с помощью этого приема, а вылетевший кусок курицы с такой силой ударил моего брата в глаз, что пришлось срочно вести его к врачу. Ему поцарапало панировкой роговицу. Потом ходил в школу с повязкой на глазу.

– Отличная история.

Том согласно кивнул:

– Да, и довольно типичная для нас. У нас в доме всегда что-нибудь приключалось. В целом у меня было счастливое детство. Родители часто ругались, но всегда мирились и никогда не переставали любить друг друга, ну, ты понимаешь. Они были… преданы друг другу и нам.

– А твои брат с сестрой?

– Замечательные. Ричард женился, как ты сама знаешь, ведь ты была там.

– Точно, – сказала Нина.

– Эй! – внезапно воскликнул Том. – Это значит, что их годовщина будет и нашей!

Повисла пауза.

– Если мы продержимся год, – сказала Нина.

– Да, – ответил Том. – Может, ты от меня устанешь.

Нина посмотрела на свою руку, лежавшую у него на груди. Поджала пальцы.

– Или ты от меня. Я не занимаюсь ничем интересным.

Том уставился в потолок, пытаясь придумать, как уйти от темы.

– Может, нам выпало только одно восхитительное воскресенье, а потом на нас упадет пианино.

– На обоих одновременно?

– Нет, два разных пианино, в разных местах, чистое совпадение.

Нина подумала над этим, чувствуя, как грозившая ее поглотить тревога постепенно сходит на нет.

– Мне всегда хотелось так умереть. Или от упавшего сейфа. Как в «Хитром койоте и Дорожном бегуне».

– Мне подошла бы любая смерть из «Дорожного бегуна». Бежать так быстро, что не заметить края утеса, потом на секунду застыть в воздухе с табличкой «Упс» и упасть вниз…

– Забежать в нарисованную на скале дыру и быть сбитым поездом, которого вообще не должно было там быть.

– Увидеть, как птица съедает взрывающиеся семена и с ней ничего не происходит, а потом самому попробовать одно и взорваться.

– Да, любая из этих смертей хороша.

– Достойный конец нашему великому роману, – Том чувствовал, как она расслабляется у него под рукой. С этой женщиной приходилось вести себя осторожно. Чуть что, и она напрягалась, хотя в постели им было так легко друг с другом, словно они были на одной волне. А вот после секса земля была усеяна минами.

Он сжал ее за плечо:

– Хочешь есть?

Она кивнула, дивясь тому, что его присутствие каким-то непонятным образом рассеивало ее тревогу. Каждый раз, как она начинала паниковать, негативные эмоции словно разбивались о высокую прочную стену, которой был он. Конечно, он делал это неосознанно, по крайней мере, так она думала, но суть в том, что он казался настоящим, а ее тревожность рядом с ним – всего лишь иллюзией.

– Мне нужно еще поупражняться, чтобы нагулять аппетит, – ответила она, скользнув рукой под одеяло.

Улыбнувшись, он поймал ее руку до того, как она достигла цели.

– Нет. Давай оставим место для десерта, – ответил он и спустил ноги с кровати. – Мне не хочется, чтобы ты пришла в плохое настроение из-за недостатка сахара в крови и мы поругались в первый же день, – он потянул ее вверх. – Позволь мне о тебе позаботиться.

Вздохнув, она кивнула и встала.

Полли пришла в восторг, хотя, по правде говоря, это было ее обычное состояние.

– Как романтично, – сказала она. – Сначала вы были врагами, потом поцеловались, но ты все испортила…

– Эй! – возмутилась Нина.

– Потом снова встретились на свадьбе, и ваши судьбы сошлись.

Нина поморщилась:

– Сходятся звезды, а не судьбы.

Полли поморщилась в ответ:

– Какая разница?

– Да никакой.

– Вы собираетесь увидеться снова?

Нина кивнула. Потом покачала головой. Потом снова кивнула.

– Наверное. Все было слишком хорошо, чтобы не увидеться, – она подумала над этим. – Хотя он парень, так что кто знает. Может, он никогда мне больше не позвонит и не напишет. Или, наоборот, в любую минуту пришлет фотку пениса.