Солнечные часы - Софи Ханна

– Не смейте так о нем говорить! Роберт абсолютно другой!

– Уверены? А почему вы не рассказали ему о случившемся с вами? Может, как раз боялись, что он именно такой?

– Я вообще никому не рассказывала.

– Тем не менее Джульетта Хейворт знает все. Откуда, если не от Роберта?

– Вы подгоняете факты под свою теорию…

– Не спорю, – соглашается сержант Зэйлер. – Но один факт не подгоняется. Вы говорите, что Роберт Хейворт вас не насиловал, и вопреки всему я вам верю. Однако я не верю в совпадения.

– Я тоже…

Она морщится.

– В таком случае, нравится вам это или нет, – нравится мне это или нет, – но приходится признать очевидное. Роберт Хейворт как-то связан с обоими преступлениями.

07/04/06

– Опять в отключке? – У Селлерса было ощущение, что его кинули. Будто Роберт Хейворт вернулся в кому, чтобы насолить всему уголовному отделу.

– Эпилептический припадок, повторное кровотечение, сдавливание мозга. И с тех пор – легкие, но регулярные эпилептические припадки. Короче, все плохо. – Подергав плечами, Гиббс сбросил пиджак и отхлебнул пива.

Они с Селлерсом пришли в «Рыжую корову» – не самый близкий от участка паб, зато единственный, где всегда в наличии семь разных сортов пива «Тимоти Тэйлор». Стены и потолки здесь отделаны темным деревом, слева от входной двери – зал для некурящих, где висит портрет коровы, давшей имя пабу. Ни один полицейский, даже если он не курил, не рискнул бы там выбрать место – вдруг увидят? Курящая Зэйлер считала несправедливостью, что единственная картина в заведении досталась некурящим. «А у нас только паскудные доски с меню», – частенько сетовала она. Объявление справа от бара предупреждало, что с 17 апреля весь паб станет зоной, свободной от табака.

– Status epilepticus[18], – с горечью констатировал Гиббс. – Такое уж наше долбаное счастье. Что ты мне заказал? – Он глотнул еще пива и рыгнул.

– Мясной пирог и чипсы. Уотерхаусу ничего не заказывал.

– Он есть не станет. У него заскок: перестал жрать на людях. Не говори, что не заметил.

Селлерсу и Гиббсу случалось обсуждать причуды Уотерхауса, но сейчас Селлерс промолчал: Гиббс в таком расположении духа, что лучше с ним не связываться.

– А ты, держу пари, выбрал цыпленка с какой-нибудь хренотенью, торчащей из зада, – фруктом или еще чем.

– Где сержант? – Селлерс проигнорировал издевку. К тому же заказал он вполне рядовую рыбу с картошкой.

– В больнице. Совершенствует научную тарабарщину. – Любой фразой Гиббса можно было поставить точку в разговоре. Он будто специально нарывался.

Селлерс предпринял еще одну попытку:

– В отдел, я гляжу, помощников подбросили, чтоб не мы одни горбатились. Как это Пруст изловчился?

– Да пустая трата времени. Одни рыщут по округе в поисках театра, другие прочесывают порносайты с насилием в реале. Дохлый номер. Джульетта Хейворт все молчит, и мы ни хрена поделать не можем.

– И что?

– И то! Она раскроила голову мужу и ведет себя как последняя сука. Что бы мы ни сказали – ей все по хрену. Пора за нее всерьез взяться.

– Хочешь избить женщину? Отличный ход, будет классно смотреться в резюме.

– Если это избавит других баб, невинных, от изнасилования…

– А Джульетта Хейворт при чем?

Гиббс пожал плечами:

– Эта стерва что-то знает. Она ведь в курсе, что случилось с Наоми Дженкинс, так? Хочешь услышать мое мнение? Дженкинс может трындеть что угодно, но насильник – Хейворт. А жена помогала.

«Чего тогда смотришь на меня, точно всех этих женщин я изнасиловал? Или я на старости лет в паранойю впадаю?» – подумал Селлерс.

– Я связался с администрацией сайта. Спросил насчет Тани из Кардиффа.

– Ну?…

– Покончила с собой. Передоз.

– Черт. Когда?

– В прошлом году. Это не все хорошие новости. Желаешь еще? В «Расскажи, чтобы выжить» по нулям. Новые компы, документов почти никаких. Я кое-что накопал, но сомневаюсь, что мы в ближайшее время сможем поговорить с жертвой номер тридцать один.

– Вот дерьмо.

– М-да. И еще дерьмовее. Но ты не падай духом. – Гиббс сладко улыбнулся. – Скоро сматываешься с Зуки? Солнце, секс, страсть. Возвращаться не захочешь.

– А то я не знаю, – пробормотал Селлерс, сделав вид, что не заметил ехидства Гиббса. Он уже заранее накручивал себя, думая, что будет делать после отпуска, когда ждать уже нечего. Селлерс всегда считал, что походы налево стоят риска не столько из-за самого секса, сколько из-за предвкушения.

– Пронюхает Стейси, где ты, – не вернешься, даже если сильно захочешь. А приглашу-ка я Зуки на свадьбу. Вот будет сюрпризец для Стейси.

Селлерса было очень нелегко вывести из себя, но Гиббс сегодня расстарался.

– Какого дьявола тебя корежит? Завидуешь? Напрасно. У самого медовый месяц скоро. Куда поедете, на Сейшелы?

– В Тунис. Медовый месяц… Само собой – старая традиция. Если женишься – должен быть медовый месяц.

– Что? – Селлерс не уловил намека, если таковой имелся.

– Традиции важны, не так ли? Традициям надо следовать, – промямлил Гиббс и слизнул пену с верхней губы.

Кто-то включил музыкальный автомат. Слушая песню, Селлерс размышлял о том, что каждым днем Гиббс ему нравится все меньше и меньше.

– Ты никак передумал?

– Передумал насчет чего? – раздался у них за спиной голос.

– Уотерхаус! Что тебе за… А-а-а, ты уже взял. – Селлерс был рад его появлению. Беседовать с Гиббсом о чувствах – занятие не из приятных. Если Гиббс вообще способен на такой подвиг, как чувства.

– Извините за опоздание, – сказал Уотерхаус. – Дело сдвинулось с мертвой точки. Общался с экспертами.

– И?

– Пятновыводитель на ковровой дорожке в доме Хейвортов. Под ним пятна крови Роберта Хейворта. Лестница от входной двери видна. А спальня – нет.

– Что еще?

– Грузовик Хейворта. Кругом сперма. Не его.

– Все шоферюги на отдыхе не прочь блуд почесать, – буркнул Гиббс.

– Не его? – повторил Селлерс. – Точно?

Саймон кивнул.

– Еще не все. Ключи от грузовика были в доме, на них отпечатки не только Роберта, но и Джульетты. Само по себе это еще ни о чем не говорит, потому что все ключи лежат в глиняной миске на кухонном столе, так что Джульетта могла оставить отпечатки, когда брала, например, ключи от дома, но…