Шуточки жизни - Ирина Быстрова

Альбертино мне почти незнаком. И – подозрителен. Чем? Своей молодостью – раз, своей прыткостью – два. Хотя первое предопределяет второе. Значит, главный его недостаток – молодость. Это только мама вправе не придавать восьми годам разницы никакого значения. В шестьдесят, я думаю, их и не почувствуешь. Но мои почти тридцать шесть протестуют против соблазнения малолетних.

Жаннета, однако, рассудила иначе.

– Ты просто стесняешься себя, – заявила она, когда я отчиталась ей о первом дне пребывания Альбертино в Питере.

– Я? Стесняюсь? – поразилась я. – Чего именно?

– Не знаю, – задумчиво сказала Жаннета, – наверное, своего целлюлита…

Убила бы ее! Хотя она попала в точку. Утверждать, что я не думала о том, будет ли у нас секс, было бы обманывать саму себя. Думала. Исключительно из практических соображений. Хотелось, чтобы Альбертино немножко все же задержался в моей жизни, а как это еще можно было устроить, не открыв ему заветную дверцу? Сентенции на тему: «Держи его на расстоянии сколько сможешь, и он будет твой навеки» – особым доверием у меня не пользуются. В двадцатом веке это, вероятно, еще могло пройти, но в двадцать первом? Да он просто развернется и подумает: «Не хочешь – как хочешь», – и тут же за поворотом найдет себе что-нибудь более подходящее. И юное.

Так что о возможном сексе с Альбертино я размышляла. И даже что-то там представляла. Но фантазии мои заканчивались на моменте первого страстного поцелуя. Что там будет происходить дальше, оставалось за кадром. В числе прочего и процесс разоблачения от верхней и нижней одежды. Да, я стеснялась. Если бы Альбертино не был так юн и так хорош собой, наверное, было бы проще. Но он был, и это усугубляло мои сомнения. Несколько визитов в бассейн дела не поправили – я не нравилась сама себе, как я могла понравиться Альбертино?

«Пусть уж он продолжает восхищаться моим умом и обаянием», – подумала я и стала заведомо предупреждать любые моменты, которые вольно или невольно могли привести его к игривым настроениям.

А Альбертино все эти три дня вел себя безупречно. Не подкопаешься.

– Итак, – улыбнулся он, когда Жаннета высадила нас у Дворцовой площади, – чем займемся?

– Может, для начала по кофе? – предложила я. – А там решим.

…И понеслось…

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПРЕБЫВАНИЯ

12.00-12.40 – отлично-живительный кофе с сэндвичами в «Кофе-Хауз» у Адмиралтейства.

12.40-14.30 – пешеходная прогулка по маршруту Дворцовая площадь – Мойка – Летний сад.

14.30-15.00– жуткий кофе из пластмассовых стаканчиков в Летнем саду. Да, плюс вполне съедобные слойки с яблоками. Альбертино оказывается сладкоежкой.

15.00-17.10 – очень медленная (по причине усталости) прогулка до метро «Маяковская» с обзором Преображенского собора и питерской архитектуры.

17.10-17.30 – дорога ко мне домой.

17.30– 20.15 – осмотр достопримечательностей моей квартиры, приготовление обеда, состоящего из одного, но экзотического блюда под названием «ризотто», ленивая беседа о том о сем.

20.15-21.10 – визит в Альбертинову гостиницу. Должен же человек переодеться перед предстоящим культурным мероприятием! Я в это время слоняюсь внизу, в баре. В номер? Нет, не захожу. См. об «игривых моментах».

21.10-01.05 – тащимся в культурно-джазовое место. И тусуемся там. По наводке Вики.

– Ты любишь джаз? – удивляется Альбертино, когда понимает, куда мы попали.

Я задумываюсь на секунду и вдруг понимаю, что нет, джаз я не люблю.

– Тогда почему мы здесь? – продолжает удивляться он.

– Но тебе же нравится, – уверенно говорю я.

Не то чтобы он об этом успел проболтаться – просто я знаю: мужикам джаз нравится. Объяснил бы мне кто-нибудь почему.

– Да, – соглашается Альбертино, – нравится. Не все и не всегда, но что-то в нем есть…

Ну, что я вам говорила?

– …Но нам не обязательно делать то, что нравится только мне, – продолжает Альбертино.

Любопытно, откуда он взялся такой галантный?

– Да все нормально, – я устраиваюсь поудобнее на своем стуле, – даже если мне не всегда что-то по вкусу, я люблю посмотреть и послушать новенькое.

1.05 – выходим из клуба и едем на такси ко мне домой. И… расстаемся. Альбертино отправляется в гостиницу, а я – в постель.

ВТОРОЙ ДЕНЬ ПРЕБЫВАНИЯ

11.20– с трудом выползаю из-под одеяла. Чищу зубы, умываюсь, одеваюсь и звоню Альбертино. Его голос необычайно бодр.

– Ты что, – с подозрением осведомляюсь я, – давно встал?

– Нет, – протестует Альбертино, – минут двадцать назад. Не стал тебе звонить в такую рань.

Уважаю. Наш человек.

– Ну что? – жизнерадостно спрашивает он. – Встречаемся или я тебе уже успел надоесть?

– Конечно встречаемся, – согласно законам гостеприимства отвечаю я, и мы договариваемся где.

Кладу трубку и понимаю, что законы законами, а он мне действительно не успел еще надоесть.

13.00 – встречаемся у его гостиницы.

13.00-15.20 – совершаем немыслимый марш-бросок до Таврического сада. «У меня точно отвалятся ноги!» – думаю я. Альбертино свеж и весел, щелкает своим «цифровиком» все подряд, чаще всего – меня. Представляю, какая у меня будет рожа.

– Хочу есть, – на подходах к Таврическому саду сообщаю я.

– Ты не туристка, – говорит Альбертино, глядя с жалостью на меня. – Турист должен быть терпелив и любознателен.

– Я туристка, – возражаю я, – только чтобы поддерживать во мне туристский энтузиазм, меня нужно периодически поить кофе и кормить булочками.

– О'кей, я понял, – кивает Альбертино и принимается озираться в поисках кафе.

15.30-16.30 – едим, пьем и даем отдых ногам. 16.30-17.15 – осмотр Таврического сада.

– Куда теперь? – спрашивает Альбертино на выходе.

– Надо бы полежать, – бормочу я.

– Нельзя, – категорично отвечает он. – Развезет. Как тебя потом в ресторан транспортировать?

– Какой ресторан? – испуганно спрашиваю я.

– Я заказал столик в японском ресторане, – горделиво сообщает Альбертино. – Тихо, спокойно. Посидим, поболтаем.

Невероятно прыткий. Хотя столик в тихом японском ресторане мне по плечу. Вот если бы дискотека в «Акватории» – тут бы я, пожалуй, сломалась.

– Хорошо, – говорю я, – раз полежать не удастся, какие будут предложения?

17.15-18.30 – мчимся на тачке на Владимирский покупать Альбертиновой маме подарок от ЛФЗ.

«Мамин сын, – так и слышу Жаннетино пренебрежительное фырканье. – Знаем, проходили уже». А мне почему-то это приятно. Во всяком случае, не расходится с моим представлением об Альбертино. Мамин сын, галантен, внимателен, обаятелен… Вот только что ж его до сих пор никто не приватизировал? В 18.30 я предлагаю: