ЭмоБой - Антон Соя

Вот уже три дня все тридцать три тысячи королевских фрейлиндружно приводили в чувство и в форму так некстати ушедшего в депрессию женихаКоролевы. Сама Маргит не отходила от любимого Эмобоя ни на шаг, не выпуская извиду его воскрешающееся тело, словно боясь, что строптивый жених опятьчто-нибудь выкинет. Королева простила Манию, потому что та покаялась ирассказала, где прячется беглый Эмобой, чьи феромоны изгоя заглушили мощныецветущие афродизиаки. А еще потому, что всегда тайно симпатизировала этой кукле-смутьянке:в роду Мертвоголовых все оставались диссидентами и революционерами. И вполневозможно, в Мании сидит имаго мертвой головы. Пусть живет эта чертованимфоманка, главное, что герой, которого упустили тупоголовые гвардейцы,нашелся. Маргит простила Манию, но к процедурам исцеления Эгора не допустила —нечего ей здесь делать. И вообще хватит играть в куклы-наложницы! В этот разона не будет миндальничать с Эгором. Маргит нужно потомство. И она его получит.Конечно, это не то, чего она ждала, и не то, что было обещано Великой книгой,где герой влюблялся в красавицу Королеву с первого взгляда и они улетали вместена седьмое небо играть красивейшую свадьбу во Вселенной. Не суть. Главное — онздесь и вполне дееспособен. И сегодняшняя ночь будет ее ночью. Ночью любви изачатия новой расы сверхсуществ. Тысячи оматидиев-глаз Маргит светилисьжеланием и предвкушением счастья.

Первые сутки Эгор в абсолютной фрустрации пролежал взнакомой ванне, наполненной розовой водой, а труженицы огневки, моли, бражники,медведицы дружно поливали его нектаром из своих хоботков, и из него, как изчервивого белого гриба, повылезали и повсплывали все черви сомнений, слизнисожалений и клещи самообвинений. Ванна кишела паразитами угрызений совести.Душа Эгора очистилась, в ней осталось только жаркое раскаяние, и Эгорпотихоньку приходил в себя, глядя на мир наливающимся осмысленностью глазом. НоЭмобой все еще был очень слаб. На следующий день его перенесли в другуюкомнату, побольше и посветлее, и положили в большую ванну из розовой яшмы,наполненную пенистым янтарным нектаром. Его поили жидким сиропом из счастья,любви и радости с добавками бодрости и вдохновения, пока Маргит не решила, чтохудое тело находится в достаточном тонусе, а в глазу хватает понимания жизни.На третий день Эгора снова перенесли. На этот раз он оказался в темной-темнойкомнате на чем-то мягком. Когда Королева зажгла свечи, он понял, что весь полкомнаты занимает огромная мягкая перина. Хотя правильнее ее называть«чешуйчиной», поскольку наполнена она была не пером, а волосками и мягкимичешуйками с крыльев бабочек.

— Это моя опочивальня, Эгор. Не пугайся, я не причиню тебеболи, как все твои прошлые любимые. Выпей этот бальзам, он тебе поможет, —нежно и даже печально сказала Королева, и Эгор в очередной раз удивился ееспособности меняться. Он послушно выпил приторный, чуть горьковатый напиток, непохожий ни на нектар, ни на вино гвардейцев.

— Что это? Конский возбудитель? — Это были его первые слова,произнесенные после расставания с Манией.

Он сидел голый, но нисколько не смущался. Стыд, как и многиедругие чувства, покинул его в королевских ваннах и не спешил возвращаться.Полное безразличие ко всему поселилось в его дистиллированной душе, заволоклосвоей аморфностью, все шевелящиеся где-то в глубине останки эмоций затушилораскаяние, а потом и вовсе вытеснило душу куда-то в область пяток.

— О-о-о, Эгор. Я вижу, ты совсем пришел в себя, —обрадовалась Королева. — Нет, это сок растений из мира демонов и фурий,волшебный сок «Амаро-аморозо», который унесет тебя в ворота счастья.

— С тех пор как я попал сюда, я постоянно слышу про счастье,пью счастье, ем счастье, но почему-то счастливым не становлюсь. Наоборот.Становлюсь все более и более несчастным, боюсь, я не пролезу в эти чертовыворота.

— Когда в реальном мире ты пил чай, ты тоже ведь нестановился чаем? И даже не отчаивался.

— Надоели мне все эти ребусы. Я уже давно пришел в себя,Маргит. И как видишь, не убегаю. Хотя помню все, что ты со мной сделала, и все,что хочешь сделать. Я устал, сломлен, раздавлен. Если это считается героизмом вЭмомире, то я твой герой — Эмобой. Я решил плыть по течению. Посмотрим, чтобудет.

Эгор сидел на мягком полу и удивлялся тому, что несет егорот. Зато бабочка с лицом Умы Турман и губами Анжелины Джоли совсем неудивлялась. Она знала, бальзам подействовал, Эгор почти полностью был в еевласти. Он говорит то, что думает, а это уже большой плюс.

— Что будет? Сегодня ночью ты познаешь рай. Это говорю тебея, королева Маргит.

— Звучит угрожающе, но я почему-то не боюсь, — сказал Эгор,погружаясь в приятную расслабленность. — Только если ты опять насчет любви…Знаешь, ты не поверишь, но толстое волосатое насекомое с шестью лапкамипочему-то меня не возбуждает.

В глазах Маргит сверкнула смешинка.

— Два существа разумных всегда найдут какой-то способ, какудовольствие друг другу доставлять, какими разными они бы ни родились.

Эгор с опаской покосился на мясистые губы Маргит.

— Нет, — улыбнулась она, — мы ведь с тобой детей заводим.Хотя, конечно, если ты попросишь…

Она взмахнула членистой лапкой, и в комнату залетело облакоее фрейлин.

— Не понимаешь ты, Эгор, насколько, — мягко продолжилаКоролева, перейдя на белый стих, — для насекомых важно оставлять потомство,особенно для бабочки ночной. Для многих эта жизни цель становится последней,равной смерти. Ночная бабочка откладывает яйца и умирает, обессилев, успев лишьотползти подальше, чтоб не привлечь вниманья к кладке.

— Да уж, — сказал Эгор, — и зачем тебе, Маргит, все это? Мирнасекомых вообще крайне жесток и нелеп. Некоторые паучихи, насколько я помню,откусывают партнерам головы сразу после оплодотворения. Может, устроим вместоночи любви ночь игры в шахматы, доставим друг другу интеллектуальноеудовольствие?

— Но я не паучиха и не бабочка, Эгор. Я — идеальноесоздание, поэтому у нас все будет хорошо.