Я Распутин. Книга четвертая - Алексей Викторович Вязовский

признал, что англичане утопили «Висбаден», «Поммерн» и «Фрауенлоб» и несколько миноносцев. Следом Адмиралтейство заявило, что затонули Queen Mary, Indefatigable, Invincible и крейсеры Defense и Black Prince.

Я внутренне хмыкнул — вот же англофильское гнездо этот флот! Немецкие названия на русский манер произносит, а британские — с чисто портсмутским прононсом!

— То есть, потери англичан больше, чем у немцев?

— До вступления в дело торпедных катеров, до вступления в дело! — торжествующе воздел указательный палец вверх Бубнов. — С корабля-матки спустили десять катеров, они догнали отходящие немецкие силы и торпедировали три дредноута, “Зейдлиц” и “Гроссер Курфюрст” затонули!

Вот это подарок так подарок! Минус два линкора у немцев за цену одного эсминца!

— Иван Григорьевич, а катера вернулись в базу?

— Восемь, — несколько умерил радость кораблестроитель. — Один потоплен огнем немецкой эскадры, один сбился с курса и сдался норвежским властям.

— Как сдался? С торпедными аппаратами???

— Нет-нет, команда действовала строго по инструкции, аппараты отсоединили от покреплений палубы и сбросили за борт, в порт пришли как “рассыльный катер”.

Ну слава богу, глядишь, до конца войны побудут торпедники в секрете.

***

Тем временем в Галиции состоялось кавалерийское сражение — наверное, крупнейшее в этой войне, две немецких и три наших дивизии. Немцы пытались вводом конницы в прорыв загнуть фланги — вот такой недоблицкриг, но разведка и командование фронтом не оплошало, уж что-то, а лихую рубку в императорской армии уважали.

Понемногу, через большие потери и кровь, залившую равнины от Перемышля до Сана и Вислы, немцев остановили — валом пошли резервы, артиллерия не жалела снарядов. Авиаторы малость реабилитировались и действовали строго с истребительным прикрытием, а лейтенант Лавров, изначально флотский офицер, придумал бомбовый прицел из подручных средств. И теперь “муромцы” да “святогоры” бомбили с высоты, недосягаемой для ПВО.

Увы, начальника авиации западного фронта — генерала Ефимова— пришлось отдать под суд. После того, как я отбил Палицына, Корнилова, отмазать “воздушного Рождественского” уже не хватило сил — слишком много ярких аристократов погибло. Причем да, Михаил Никифорович нарушил устав — отправил бомберы почти без воздушного сопровождения. Но все почему? Да потому, что на него жала Ставка — умри, но прорыв отбомби. Но главное, ростеховцы вовремя не поставили моторы сломанным истребителям, которые пылились на стоянках. Я начал разбираться в собственной корпорации. И там не придраться. По тайному соглашению с союзниками — в первую очередь с французами — моторы первым делом шли на экспорт. Куда ни кинь — везде клин. Хочешь свободный проход через проливы военными кораблями и нафиг конвенцию Монтре? Изволь кинуть кость англичанам и французам. А в итоге — за все заплатили русской кровью.

Михаила Никифоровича я пообещал вытащить из тюрьмы максимально быстро. По моим оценкам немцы спели свою лебединую песню — больше у них возможности устроить второе наступление такого масштаба уже не будет. Просто по мобилизационному потенциалу. А значит, войне вот-вот конец. За ней будет амнистия — генерала я выпущу первым на свободу. А его сына и дочь уже сейчас устрою на хорошие должности в Ростехе. Хоть так загладить свою вину.

***

Перемышль держался, немцы и австрийцы до собственно фортов так и не пробились, долбили тяжелой артой издали. Тройная линия окопов, полевые укрепления, наконец, до фронта доехали нажимные мины. Пока только пехотные. Совместное производство Ростеха и минных мастерских в Севастополе. Благо у черноморского флота случилась пауза в военных действиях — получилось быстро переориентировать производство на нужды сухопутных войск.

Еле-еле успели подготовить линию обороны в Галиции — немцы и австрийцы погнали дивизии вперед. Артподготовка — штурм, еще артподготовка — перекатом вперед. Мы получили свой собственный Верден — две недели бесконечной бойни, когда все решает мужество, упорство войск. Ну и логистика с производством. Кто подвезет больше снарядов, патронов и пополнений. Весь мир в напряжении смотрел на юго-восточный фронт — окружат немцы с союзниками Перемышль или нет. В чью сторону качнутся весы? Угробив по пятьдесят тысяч с каждой стороны… нет, не окружили. Царь с Палицыным сидели во Львове, солдаты по всему фронту знали — отступать некуда, позади августейшее семейство. Вот прям все — от царевен до Алексея включительно, наследник с государем, дочери в санитарных поездах и госпиталях.

Уперлись. Пехота в траншеях, артиллеристы палили, что называется, “на расплав стволов”, даже авиация выступила как надо — Ростех им подкинул портативных радиостанций, а я кое-кому объяснил про “передовых авиационных наводчиков”. Их прямо в передовые траншеи и сажали, а принимали сведения либо на ближних аэродромах, либо прямо в воздухе — станции воткнули и на машины командиров бомбардировочных эскадрилий.

А Гучков и я упирались в военно-промышленном комитете, спали по несколько часов в сутки прямо в Таврическом, на диванах, так сказать не отходя от станка. Он на телеграфе, я на телефоне. В ручном режиме примерно все — поставки, отгрузки, перевозки, склады… Гучков работал за доброго следователя — уговаривал, обещал, умолял. Я за злого — мат-перемат, “пиши прошение об отставке, если к завтру…”. Сработало.

А еще сработали два решения. Перевод Ростеха на круглосуточную работу в три смены. Все для фронта, все для победы. И залив проблем деньгами. Я чуял, что совсем скоро нам это аукнется огромной инфляцией, но другого способа мотивировать промышленников — не было. Отгрузил, сразу получил живые деньги. По уму надо бы все в кредит, с отстрочкой, но не сейчас. Кое-кому из ключевых, да самых хитрых так вообще пришлось заслать желтым металлом. Это при том, что с началом войны золотой стандарт — размен бумажных купюр на монеты и слитки — был прекращен. Да, появился сразу черный рынок и я чуял, что после того, как мы разделили промышленников на “золотых” и не очень — курс “бумаги” еще больше упадет, но опять же — сейчас и финансы и экономика были в подчинении у войны. Спекулянтов могут погонять люди Туркестанова, разжиревших промышленников мы после прижмем налогами и регулированием, золотой запас страны накопим заново — благо желтого металла на Урале, Чукотке и прочих Магаданах — полным полно. А вот солдатам патроны и портянки нужны прямо сейчас. Счет шел не на золото, а на жизни.

Справились. Вытянули. Сдюжили. Восемнадцать дней кровавой мясорубки и противник выдохся, австрийцы запросили временное перемирие — убрать разлагающиеся трупы и обменять пленных. Перемирие подтвердили немцы.

Я вернулся в Юсуповский, рухнул в кресло за столом, прочитал последние телеграммы и там же, не выпуская их из рук, заснул мертвым сном.