Роджер Федерер. Легендарная ракетка мира - Крис Бауэрс

Поражение означало, что Федерер лишился возможности встать наравне с Джоном Макинроем. В 1984 году Макинрой так доминировал в мировом теннисе, что проиграл всего в трех матчах из восьмидесяти пяти, в которых участвовал в том году. Финал в Шанхае был восемьдесят пятым матчем года, и он в результате победил в восьмидесяти одном и проиграл в трех. Победа бы означала, что он достиг рекорда Макинроя. Пока же он остановился на восемьдесят одной победе и четырех поражениях, но, возможно, что все четыре проигрыша в 2005 году были вызваны внешними обстоятельствами. Для Федерера этот год был по-настоящему феноменальным. Были выиграны два титула Большого шлема по сравнению с тремя, которые он с таким трудом завоевал в 2004, 2006 и 2007 годах.

Очевидно, что простой человек не всегда способен оценить такие достижения. Швейцарцам же и вовсе тяжело угодить.

После героического 2004 года 2005-й казался не лучше, даже немного хуже. Когда пришло время голосования за спортсмена года в Швейцарии, Федерера обошел Том Люти, чемпион-мотогонщик. Половина голосования проводится заранее среди спортивных журналистов Швейцарии, в то время как вторая половина – среди людей посредством телефонного голосования во время церемонии награждения, передаваемой по телевидению.

Федерер выиграл награду в 2003 и 2004 годах, так что в 2005-м собирался за своей третьей наградой. В тройной борьбе между самим Роджером, Люти и чемпионом мира, фигуристом Стефаном Ламбьелем, Федерер лидировал с сорока двумя процентами голосов после того, как свой выбор сделали журналисты. Однако шоу, показанное Люти, который в 2004 году был скорее известен своими авариями, но в 2005 году уже был способен держать мотоцикл прямо, став чемпионом мира в классе 125сс в девятнадцать лет, склонило многих зрителей на свою сторону. В результате он вытеснил Федерера. Роджер отнесся к этому без пренебрежения и воспринял это надлежащим образом.

У него было маленькое утешение, причем этим утешением была не номинация на награду «Laureus» – хотя это само по себе, должно быть, приносит огромное удовлетворение, ведь он получил главную награду Laureus во второй раз подряд. Он вошел в список «двадцати самых сексуальных мужчин» по версии журнала People. Когда об этом было объявлено во время финала Мирового Тура АТР, Федерер был поражен больше всех. Рискнем предположить, что для человека, который получал высочайшие награды, которые только может предложить мир спорта, всемирное признание его мужской привлекательности могло оказаться даже более ценной наградой, чем звание спортсмена года в Швейцарии.

Второй титул Открытого чемпионата Австралии Федерер получил в 2006 году, седьмом году в турнирах Большого шлема. Его, наиболее вероятно, помнят не за сам теннис, а за эмоциональную реакцию, которая последовала за тем, как он поднял трофей над головой. Получив трофей Нормана Брукса от Рода Лейвера, Федерер, единственный человек, который выиграет во всех четырех главных турнирах календарного года со всеми, кто мог играть, вышел к микрофону, сказал публике: «Думаю, вы знаете, как много это для меня значит», – и расплакался. Он смог закончить свою речь, поблагодарив всех надлежащих высокопоставленных лиц и спонсоров тем самым дрожащим голосом, который буквально покорил Мельбурн – точно так же, как привередливую публику Уимблдона двумя с половиной годами ранее.

В некотором роде Федереру повезло на первом турнире Большого шлема в 2006 году. Оба теннисиста, у которых было больше всего шансов его победить, отсутствовали – Рафаэль Надаль все еще лечил свою стопу, а у Марата Сафина были проблемы с запястьем. Более того, через две недели, когда температура достигла сорока четырех градусов по Цельсию, Федереру повезло: последние пять из семи матчей, в которых он участвовал, проходили ночью, когда жара частично спадала. Впрочем, ни один из этих фактов не должен умалять его победу, которая стала результатом его устойчивости к внешнему давлению.

На протяжении этого турнира он далеко не всегда играл хорошо. Его бэкхенд был непривычно нестабилен, его удары с лету были в лучшем случае ненадежными, в худшем – слабыми. Однако он сделал то, что делают все великие чемпионы: он хорошо играл тогда, когда это было больше всего нужно. Он выиграл три первых матча во всех сетах, и, когда сет, выигранный со счетом 6–0, дал ему преимущество двух победных сетов над впечатляющем Томми Хаасом в четвертом раунде, то он казался непобедимым. Он немного сдал, и Хаасу не повезло выиграть тот матч из пяти сетов. Позже Федерер признал, что после второго сета против Хааса он так и не нашел стабильного уровня до конца турнира.

Он проиграл последующие сеты в четверть– и полуфиналах и мог бы проиграть в двух сетах в финале против двадцатиоднолетнего киприота Маркоса Багдатиса, для которого тот Открытый чемпионат Австралии ознаменовал прорыв. По большому счету, Багдатис не верил, что может сделать это: Федерер показал свой лучший теннис в конце второго сета, а затем поднажал, чтобы выиграть одиннадцать геймов подряд и оторваться.

Когда Федерер победил со счетом 5–7, 7–5, 6–0, 6–2, закрепив за собой свой второй титул турнира на арене Рода Лейвера, сам Лейвер был там для того, чтобы вручить трофей. Это уже было достаточной причиной для того, чтобы расчувствоваться. Другой причиной было присутствие в окружении Федерера Дианы и Боба Картера: Федерер пригласил родителей своего бывшего тренера, Питера, гостями на финал. Позже оказалось, что он испытывал намного более сильную боль, чем говорил, в правой ступне, которую он травмировал в Базеле за три месяца до этого, – и это была еще одна причина для высокого эмоционального удовлетворения. Когда же потом его спросили, почему у него на пьедестале текли слезы, Федерер дал практически банальный ответ: «Когда я увидел, что [у Багдатиса] свело икроножную мышцу [в начале четвертого сета], а я знал, что был в очень хорошей форме, в голове пронеслось так много мыслей о победе. Думаешь: «Ну, теперь ничто не может пойти не так». Однако, как мы видели, до финиша было еще достаточно далеко. Я эмоционально готовился к этому, хотя не должен был, но я не могу заблокировать эти мысли. Я же просто человек. И думаю, что, победив, испытал облегчение от того, что справился. В первую минуту я не был очень эмоционален, я чувствовал просто облегчение. Эмоции появились только позже, когда я там стоял с Маркосом в ожидании церемонии. Я был просто очень расслаблен. А как только я поднялся на пьедестал, то все изменилось».

Кто знает, что на самом деле вызвало слезы? В Древней Греции у первых спортсменов-олимпийцев был чрезвычайно силен дух соперничества. Если мужчина, проигравший в гонках или состязании, плакал или, напротив, очень злился, то это не считалось признаком мягкости или женоподобности, это считалось вполне нормальным. Роджер Федерер – это человек, который в стремлении стать лучшим в мире подавил многие эмоции своего детства, он мало проявляет эти эмоции во время матчей. Поэтому никого не должно удивлять, что эмоции находят выход тотчас, как только ослабевает узда дисциплины. Слезы показывают людям, что перед ними – живой человек. Кажется маловероятным, что эмоции, прорвавшиеся на пьедестале, были вызваны лишь тем, что за победу пришлось побороться чуть дольше, чем он ожидал. Возможно, этот ответ был просто защитой.