Колодец детских невзгод. От стресса к хроническим болезням - Надин Бёрк Харрис

Еще один важный момент, о котором я упомянула, заключался в том, что взрослые с высокими показателями НДО находятся в группах риска развития разных проблем со здоровьем – и именно поэтому для них важно уточнять у лечащего врача, знаком ли он с исследованием НДО. Врач может помочь вам понять, насколько этот показатель и ваша семейная история влияют на риски развития определенных заболеваний, после чего вы вместе можете продумать план их предотвращения или раннего выявления. К счастью, на сегодняшний день уже появилась область так называемой интегративной медицины, в которой человек рассматривается как единое целое, а для улучшения его здоровья и благополучия используются последние достижения науки. Интегративная медицина хороша своим междисциплинарным подходом – прямо как наша команда в ЦОМ.

Бороться с токсичным стрессом можно по-разному. Если вы терпеть не можете йогу и скалолазание, возможно, вас спасут плавание и бег. Отлично! Главное, чтобы вы регулярно посвящали около часа в день активным упражнениям. То же самое касается и подходов к психическому здоровью: они могут быть разными – главное, чтобы они фокусировались на травматическом опыте. В идеале стоит максимизировать воздействие по всем шести направлениям; особенно это касается взрослых, ведь наши мозги не так пластичны, как у детей. В общем и целом, чем больше вы делаете, тем эффективнее снижаются показатели гормонов стресса и воспалительные процессы, улучшается нейропластичность и замедляется старение клеток.

– И конечно, стоит сократить действия, которые, наоборот, усиливают воспалительные процессы и ускоряют клеточное старение: например, не курить и свести к минимуму употребление нейротоксинов вроде алкоголя, – добавила я, постучав пальцем по своему бокалу.

– То есть все самое веселое, как сказал бы Джош, – улыбнувшись, сказала Джанет.

– Ну, если ты ему сообщишь, что снижение потребления пива может привести к активизации в интимной сфере, то, возможно, он не будет так сильно сопротивляться, – ответила я.

– А эта активность попадает в категорию физических упражнений?

Я засмеялась.

– И это тоже, хотя здесь важен скорее аспект здоровых отношений. Знаете, мне иногда кажется, что люди ждут, пока кто-то изобретет сверхтаблетку от всех бед. Они забывают, что у нас есть уникальная способность исцелять себя и друг друга. Сами посудите: исследователи описывают токсичный стресс у детей как долгосрочные изменения в мозге и теле, которые происходят в отсутствие опекуна, выступающего в роли смягчающего фактора. А теперь подумайте, как это можно переложить на взрослых. Мы способны испортить друг другу здоровье, снова и снова активируя систему стрессового ответа, – но в то же время мы можем способствовать исцелению себя и других на биологическом уровне. Могу привести пример: кому из вас во время родов давали питоцин?

Женщины закивали.

– Так вот, действующее вещество в этом лекарстве, окситоцин, естественным образом производится нашими телами. Он в огромных количествах вырабатывается в женском организме во время родов и не только способствует сокращению матки для выталкивания ребенка, но также оказывает серьезное влияние на формирование связей между людьми. Именно благодаря ему, когда ребенок наконец появляется на свет, для вас он выглядит так, словно ничего красивее вы за свою жизнь не видели, – и вы уже готовы отдать свою жизнь за эту милую кроху. Выделяется окситоцин не только во время родов, но и когда мы занимаемся сексом, обнимаемся, прижимаемся друг к другу и вообще находимся в здоровых отношениях. И это становится буфером для стрессового ответа, потому что тормозит работу гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси, той самой, которая обеспечивает стрессовый ответ в мозге и теле. Мы в буквальном смысле можем влиять на биологические процессы друг друга. Нам не нужно ждать, пока изобретут таблетку. Я искренне убеждена, что в нашем распоряжении уже сейчас есть мощные инструменты, с помощью которых можно прервать цикл передачи НДО из поколения в поколение.

– Кэролайн, а ты как думаешь, у твоего мужа был НДО? – спросила Кэтлин.

– Конечно.

И Кэролайн рассказала, что Ник вырос в одном из богатых районов Коннектикута. Его отец был врачом, а мать – уважаемым инженером. Но атмосфера в его доме мало походила на идеальный мирок семей, за жизнью которых он наблюдал по телевизору. Она скорее напоминала эпизод реалити-шоу Уитни Хьюстон и Бобби Брауна. У отца Ника были серьезные проблемы с кокаином и марихуаной. В десять лет мальчик пережил развод родителей. А потом вынужден был уживаться с чередой мачех, каждая из которых все глубже тонула в своей зависимости от кокаина. Отцу же удавалось скрывать свою зависимость: долгие годы он работал врачом и никаких серьезных ошибок не совершал. Дома, однако же, все обстояло иначе. Отец то и дело сцеплялся с разными мачехами в жарких спорах, которые только усиливались из-за наркотиков. Ник всегда использовал только одно слово для описания дома своего отца: сумасшествие.

– Как это грустно, – ответила я. – Пожалуй, для меня один из самых печальных аспектов НДО заключается в том, что он передается из поколения в поколение. Если бы Ник понял, что сам столкнулся с НДО и, скорее всего, заработал дисрегуляцию стрессового ответа, – он мог бы начать искать способы с этим справиться. Представляешь, как все могло измениться для вас с Карлом!

– Какая нелепость, что об этом не знают все. Как заставить всех обратить внимание на то, что токсичный стресс влияет на наших любимых людей вне зависимости от того, замечаем мы это или нет? – спросила Дженет.

– Я как раз и надеялась, что вы ответите мне не этот вопрос!

– Ну, для начала, думаю, Кэролайн нужно связаться с журналом Tim e и объявить им, что у нее есть для них еще одна история на обложку.

После этого все начали говорить одновременно. Разговор плавно перетекал от обсуждения того, кто и что считал «нормальным» в детстве, к теме изменения статус-кво путем повышения осведомленности людей в вопросах НДО. Вечер прошел невероятно успешно, но не только потому, что я взяла на вооружение удачные стратегии распространения информации (хотя и не без того). Эта встреча показала мне, как обсуждение НДО и всего, что с ним связано, помогает поднимать табуированные в обществе темы. Статистика отчетливо говорила мне, что людей с НДО полно и в моем окружении, но я никогда ранее не обсуждала травмирующий личный опыт ни с кем за пределами клиники в Бэйвью.

Я часто замечала (и в этой мрачной шутке была только доля шутки), что главная разница между Бэйвью и Пасифик-Хайтс заключалась в том, что в Бэйвью люди знали, какой именно дядя совращал малолетних. И так происходило не потому, что индекс 94115 имел магическую силу и не пускал на территорию богатого района людей, способных навредить ребенку, зависимых от психоактивных веществ или психически нестабильных. Просто об этом не принято было говорить.

Когда позже я спрашивала Кэролайн, почему в кругах людей с высоким уровнем дохода подобные вещи замалчивались, она ответила, что, на ее взгляд, люди боялись испортить себе репутацию: