Дело об избиении младенцев - Михаил Карчик

— Так вот, Виктор, сегодня у тебя счастливый вечер. Ни в отделение ты не попадешь, ни к дяде Пете. А сейчас ты вернешься, вместе с тобой и мы попадем внутрь.

— Ладно. Дядя, а пистолет у вас заряжен?

Алексей кивнул. Чертов пацан, разглядел кобуру под курткой. Не посадят — в менты пойдет.

— Дядя, вы хотите на Гошку-хахаля наехать? — С надеждой спросил мальчик.

— Может и хочу.

— Давно пора. А то, мне ребята говорили, он анашу у себя держит, торгует и цену вокруг сбил. Может, вы и на дядю Петю наедете?

— Может и наеду. Пошли, Виктор.

Ограду они преодолели посредством двух досок, валявшихся перед ней. Уже через минуту и Алексей, и Виктор стояли перед домом.

— Теперь по пожарной лестнице подняться, и на чердак. — Прошептал мальчик.

По чердаку пришлось двигаться с опаской. Если Витьку пол держал сносно, то под Алексеем кряхтел, скрипел. Наконец, путь закончился на верхней площадке лестницы.

— Ну, все, иди к себе. Пацанам скажи — от милиции убег.

— Ладно. Дядя, только вы наедьте на них всех как следует, пожалуйста.

Виктор ушел на цыпочках в направлении спальной. Юрист так же осторожно двинулся к ближайшему кабинету, из которого доносилась музыка.

«Да, тут не Лазурный берег», — подумал Алексей. Он, некстати, вспомнил, как выручал в прошлом году Нину из подобной же передряги во Франции.

Дверь не была закрыта изнутри. Распахнув ее, Нертов оказался в кабинете, переоборудованном под жилое помещение. Судя по «психическому» молоточку, валявшемуся на столе, комната принадлежала доктору. Ее хозяин полулежал на диване в наушниках и прихлебывал пиво из бутылки, уставившись во врубленный на полную катушку телевизор. В комнате стоял крепкий дух, который немного знающий человек назвал бы кумаром — в этот вечер доктор употребил как минимум два косяка с анашой.

Алексей вошел в комнату (доктор даже не посмотрел в его сторону) и выдернул телефон из розетки. Затем он проделал то же самое с проводом от магнитофона.

Удивленный доктор хлопнул себя по наушникам и только тут увидел Алексея. Пару секунд он удивленно смотрел на него, потом вскочил с дивана и сдуру попробовал пнуть Нертова ногой. Это прием он выполнил крайне неудачно: нога оказалась в руках у Алексея, который слегка вывернул ее и толкнул противника головой на стоящий рядом книжный шкафчик. Пока доктор пытался стряхнуть с себя кучу упавших томов, Алексей уже был рядом, перевернул его лицом вниз, заломил правую руку и обмотал голову доктора упавшей со стула рубашкой. Бедняга хрипел, пытаясь сорвать с себя ткань, но Нертов уже вытащил ремень из его же брюк и связал им руки доктора. Потом Алексей приглушил телевизор. Можно было начинать разговор.

— Ты кто? — Прохрипел доктор.

— Садист. Доказать? — С этими словами Нертов достал из кармана зажигалку, поднес ее к носу пленника и поелозил пальцем по колесику, будто собираясь зажечь.

— Не надо, мужик, — мотнул явно прояснившейся головой доктор, — бери, что надо, если хочешь — покажу.

— Куда утащили девушку?

Тут доктор испугался по-настоящему.

— В подвал, в подвал. Я был против. Я всегда ей говорил — в суд подавать надо.

— Кому «ей»?

— Завхозу нашему, Степаниде. Это она во всем виновата.

— Как добраться до подвала?

— В конце коридора вторая лестница. Вход туда один.

— Сколько еще мужиков здесь?

— Гошка-шофер, Василий, электрик. Еще Петру подчиняются четыре малолетки-переростка. Они дебилы.

Разговор был окончен. Конечно, следовало наподдать доктору напоследок, чтобы вырубился. Но Алексей предвидел неизбежный контакт с милицией по окончанию этого приключения. Значит — меньше травм. Он нашел в комнате еще один ремень и привязал доктора к столу в сидячем положении. Затем нежно замотал рот пленнику куском его же рубахи, предупредив, чтобы не вздумал вякать. Взял ключ с подоконника (доктор согласно кивал головой: на его глазах были слезы благодарности и счастья) и, уходя, запер комнату.

«Стоит ли спускаться в подвал, не зачистив здание»? — Подумал Алексей. На втором этаже были еще только две комнаты. Одну держала на запоре швабра. Оттуда раздавались детские голоса — видно там располагалась спальня. Зато другое помещение было освещено и приоткрыто. Распахнув дверь, Нертов увидел небольшой кабинет, представляющий собой склад гуманитарной помощи. На груде ящиков сидел толстый дядя, судя по описанию, электрик. Перед ним на ящике стояла бутылка крепленого вина, а сам он откусывал от большой шоколадки «Фазер».

При виде непрошенного гостя электрик встал, замычал, будто торопясь прожевать шоколад, и направился к Нертову. Но тот ударил его плотно сжатыми пальцами в горло. Вроде, не сильно. Но эффективно. Электрик свалился в кучу коробок, а Алексей вынул у него ключ из кармана грязного пиджака и вышел из кабинета, тоже закрыв его.

Здесь делать было больше нечего. Юрист спустился вниз. Видимо, шум на складе гуманитарной помощи привлек внимание обитателей первого этажа. Едва Нертов вошел в большую комнату, в которой раньше играли детсадовские питомцы, то столкнулся с целой процессией: четверо пареньков совершеннолетнего возраста в одинаковых спортивных костюмах, видимо из единой гуманитарной партии. На лицах ребят читалась склонность к повиновению и явно выраженное желание думать как можно меньше. Сзади находился невысокий лысый мужчина, с большим резиновым жгутом на поясе. Замешательство группы длилось менее секунды.

— Ты откуда… — Растерянно начал дядя Петя и, не дожидаясь ответа, рявкнул: «Взять его»! Сам он, однако, отошел на два шага назад.

Медлить было нельзя. Первого олигофрена Алексей опрокинул на паркет ударом в голову. Второму (расстояние было слишком близким), угодил коленом в пах. Паренек заверещал и скорчился у стены. Имей Алексей дело с нормальными противниками, остальные двое могли попытаться что-нибудь предпринять. Однако, два оставшихся на ногах олигофрена только медленно надвигались на него, неумело замахиваясь упитанными кулаками. Алексей ухватил первого за руку и свалил на пол нехитрой подсечкой. Потом ему стало совсем совестно и последнего из нападавших Нертов всего лишь взял за шиворот и опустил на уже лежавшего как мешок с отрубями.

Возвышаясь над четырьмя поверженными противниками, Алексей сжал кулаки и ударил одним о другой, стараясь издать как можно более громкий звук. Олигофрены постанывая и опасливо оглядываясь на Алексея, расползались по углам.

Открылась дверь соседней комнаты. На пороге стоял мальчик лет пяти, в детском комбенизончике, который, год назад, был, видимо, розового цвета. На веревочке он вел ручную крысу, как другие дети в его возрасте возят по полу машинки. С одного взгляда Алексей понял, что крыса чище мальчика и питается гораздо лучше.

— Дядя, — обратился он к Нертову, — дядя, вы Шварцнегр?