Тень врага - Василий Анатольевич Криптонов

министр. Потом — Ашот, которого переманили непонятно какими коврижками. Запредельная мощь и сила искомого мага. Его настойчивое желание вас уничтожить. Доступ не только к складам с боеприпасами, но и возможность вывезти бомбы под каким-то формальным предлогом. И, наконец — доступ к некромантической лаборатории подходящего уровня.

Пару секунд у меня кружилась голова. Желудок сжался. Я быстро победил эти симптомы, но стало ясно, что закончить с обедом мне не светит.

— Мне… вероятно, не стоит произносить это вслух? — спросил я.

— Отчего же. Можно и произнести. В своей Завесе я уверен, к тому же за помещением следят мои люди. Всё чисто, капитан Чейн. Пока что мы с вами в безопасности. Подчеркну — пока.

— Меня хочет убить император? — выдохнул я.

Витман побарабанил пальцами по столу. Взгляд его при этом был устремлён куда-то вверх. Он как будто предавался мечтаниям. А когда заговорил, оказалось, что так оно и есть.

— Взять, к примеру, Соединённые Штаты Америки, — как-то отстраненно заговорил Витман. — Кто их создал? Если называть вещи своими именами, то кучка проходимцев. Никаких магов там даже близко не было. Нет, потом, когда страна окрепла, маги попытались наложить на неё руки, но мы прекрасно помним, чем это закончилось. Сейчас маги там, безусловно, присутствуют. Но — занятная метаморфоза! — они преимущественно возглавляют преступные группировки. А правят страной простые люди, не маги. Вот — страна мечты, не правда ли?

— Нет, не правда, — упрямо сказал я. — У власть предержащих там нет в головах и сердце ничего, кроме жажды наживы. А это в конечном итоге очень плохо закончится для… да как бы не для всего мира.

— М-м, отдалённые перспективы, — кивнул Витман. — Возможно. Однако вот прямо сейчас в Соединенных Штатах двое честных сотрудников внутренней разведки не сидят в американском кафе и не думают о том, что самый сильный маг страны, скорее всего, сотрёт их в порошок просто за то, что они хорошо делают свою работу.

— Маг, может, и не сотрёт, — пожал я плечами. — Но, поверьте, в заокеанском аквариуме тоже всегда найдётся рыба покрупнее.

— Однако, обладая хорошими средствами, там вполне можно жить припеваючи.

Я прищурился:

— Это вы, что же — таким замысловатым способом предлагаете мне бежать?

— По-моему, для вас это — единственный разумный вариант, — опустил взгляд Витман. — Если наши догадки верны, то на этом мы с вами — всё. — Он показал, будто умывает руки. — В американской системе подсудны все, над каждым гражданином этой страны стоит закон. По крайней мере, официально. В нашей же системе подсудны лишь те, кого не запрещает осудить император. Он — наш гарант стабильности. Он — символ превосходства аристократии над всеми остальными классами общества. И если император гневается, нам остаётся лишь склонить головы… А вы не задумывались, кстати, с чего бы это он вас так к себе приближает? Не только ведь из-за вашей популярности в свете.

— Вы меня тоже отчего-то выделили и приблизили к себе, — огрызнулся я. — Полагаю, были на то причины… Нет, Эрнест Михайлович, послушайте, это какая-то чушь! Император — есть император. Зачем ему все эти сложности, все эти игры? Уж казалось бы, чего проще — отдать приказ, и…

— Э, нет, господин Барятинский, вы не понимаете, — покачал головой Витман. — Вы слишком заметная фигура. Большая надежда белых магов. Убрать вас официально — значит, бросить тень на собственную репутацию.

— Всё равно — чушь, — не сдавался я.

— Понимаю ваши чувства. Всё это нелегко принять. Земля уходит из-под ног… Так и должно быть. Повторюсь, император — это то, на чём мы все держимся.

— Фактов у вас нет! — Я стукнул кулаком по столу. — Всё, о чём вы говорите, это лишь косвенные…

— Косвенные, — перебил Витман. — Которые в любом случае ведут туда. — Он показал пальцем в покрытый желтоватой извёсткой потолок.

— Бред, — отрезал я. — В вашей теории полно дыр! Объясните, хотя бы — если всё обстоит так, как вы думаете, на кой чёрт императору похищать собственную дочь?

Витман развёл руками:

— Ну, мы ведь не знаем, какую игру он ведёт. Было предположение, что при помощи убийства великой княжны злоумышленник хотел изменить энергетический фон Российской Империи коренным образом. Однако, если трактовать магические круги несколько иначе, то… Всем известно, что у императора очень слабый и болезненный наследник. Средняя дочь, уж будем откровенны, ему нужна не так чтобы очень. А вот цесаревич…

— Бред, — мотнув головой, повторил я. — Принести в жертву Анну, чтобы спасти Бориса? Погубить родную дочь — для того, чтобы вылечить сына? Да у его величества жемчужина уже должна была стать чернее дырки в заднице у негра!

— Благодарю за прекрасную аналогию, — кивнул Витман. — Однако тут всё зависит от намерения. Что если это — единственный способ сохранить империю?

— Так вы же сами говорили, что намерение — это так, всего лишь поверхностный уровень! — напомнил я. — Что на самом деле чёрный маг — тот, кто берётся решать судьбы других людей. А жертвоприношение — по-вашему, не решение судьбы?

Витман поморщился:

— Ах, помилосердствуйте! Ведь даже вы нашли способ очищать свою жемчужину. Полагаете, будто у императора меньше возможностей, чем у вас?

— Всё, с меня хватит. — Я резко встал из-за стола. — Не хочу больше это слушать. Из уважения к вам — точнее, того, что от него осталось, — сделаю вид, будто этого разговора не было. Если вы умываете руки — я продолжу копать дальше без вас. И, клянусь, найду ту тварь, что стоит за этим всем! Для того, чтобы поверить во что-то, мне нужны неопровержимые доказательства. У вас их нет.

Я вышел из-за стола, мне оставался один шаг до Завесы. Когда Витман совершенно другим голосом сказал:

— Стойте.

Я обернулся. Витман подчёркнуто медленно допил пиво, брякнул кружкой о стол и поднялся.

— Я не сдаюсь, капитан Чейн, — сказал он. — Просто решил устроить вам небольшую проверку, уж простите. И, должен признать: вы меня не разочаровали. В очередной раз. Я сам не верю в то, что дела обстоят таким образом. Просто не могу заставить себя поверить в это — хотя я намного старше вас и повидал в жизни немало. Но, тем не менее. Я хочу, чтобы вы понимали это так же отчётливо, как я: подобное — один из вполне возможных вариантов. И, если всё обстоит именно так — ваша жизнь гроша ломаного стоить не будет. Как и моя, впрочем. Мы с вами слишком близко подобрались к опасным ответам.

Мне стоило немалого труда сдержаться — чтобы не вколотить Витману его «проверку» обратно в глотку. Пришлось напомнить себе, что и самому доводилось устраивать для своих людей похожие испытания.

— Ещё одна такая проверка, — сумев, наконец, разжать кулаки, проговорил