Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар

Я двигалась в медленном, ритмичном темпе, вздымаясь и опускаясь, но все равно не могла принять его целиком. Он обхватил мои бедра и приподнялся, проникая в меня миллиметр за миллиметром.

– О-о-ох, – выдохнула я, ощущая всю полноту этого окончательного подчинения.

– А теперь начни двигаться. Вверх и вниз, по кругу, из стороны в сторону. Как тебе самой хочется, детка. – Его руки скользили по моему заду, повторяя все движения согласно его словам. – Да. Вот так.

Я оперлась лбом о его лоб, и мы закачались в этом вековом ритме. Он целовал меня, откинув голову. И целовал. Безумное, обжигающее, жадное нарастало в нас. Я теснее прижалась к нему, стараясь ослабить стискивающие меня цепи напряжения.

– Откинься назад и прижмись ко мне тут. – Он положил ладонь на мой лобок и надавил посильнее.

Я замерла, чувствуя, как его горячий, твердый ствол давит на мои внутренние стены.

– Вот так, – застонал он, и я начала двигаться, поднимаясь вверх и вниз.

– А-а-ах, – непроизвольно произносила я всякий раз, когда он касался одного определенного места. – Что это? – спросила я, задыхаясь.

– Твоя точка G, – уперся он в меня взглядом. – Не останавливайся.

– Н-н-нет. Но мне кажется, я сейчас описаюсь.

– Не останавливайся, – его голос звучал нетерпеливо и жестко. – Расслабься.

– Я не могу… – Давление все нарастало.

Перехватив инициативу, он начал вонзаться в меня быстро и сильно, а его палец поглаживал мой клитор из стороны в сторону.

Напряжение становилось невыносимым, практически болезненным. Все мышцы моего тела напряглись, и я взорвалась вокруг него, как воздушный шар. Спазмы головокружительного удовольствия пробегали по мне, расходясь от низа живота к бедрам, лодыжкам, пальцам, соскам. Я откинула голову, выгнула спину и всхлипывала, чувствуя, как по мне катится эта волна.

У него вырвался приглушенный стон. Он взорвался в конвульсиях, впившись пальцами в мои бедра. Зарывшись лицом мне в грудь, он подхватил меня, когда я рухнула на него. По мне еще пробегали слабеющие пульсации, и это удерживало меня от полного бессознательного изнеможения.

– Черт! – сказал он, когда его дыхание выровнялось.

Он отвел от моего лица прилипшие мокрые пряди.

– Трой? – промурлыкала я, не открывая глаз.

– М-м-м?

– Мне кажется, я описалась в твой бассейн.

Я услышала, как в его груди клокочет смех.

– Это не моча.

– Я знаю. Я читаю «Космо». Иногда. – Я сцепила руки на его шее. – Я просто никогда не думала, что эта штука сквирт может случиться со мной.

– Ну что ж, сегодня ты узнала много нового, правда? – Он приподнялся, обхватывая меня за талию. – Что-то изменилось, Шейда. Что?

Мое горло сжалось. Вздохнув, я спрятала лицо в изгибе его шеи.

Я наконец призналась себе в чувствах к нему.

– У нас только эти выходные, – сказала я. – Давай не будем думать ни о чем другом.

5 августа 2000 года (2)

– Куда мы едем? – спросила я.

– Куда дорога приведет. – Одна его рука лежала на руле, другая – у меня на бедре.

Мы остановились у придорожного супермаркета. Он пошел за мной в отдел женской гигиены.

– Ты серьезно? – спросила я, думая, насколько забавно он смотрится на фоне аккуратно расставленных коробок тампонов и прокладок.

– Я не выпущу тебя из виду, – ответил он.

– Поставь на место, – хлопнула я его по руке.

– Уксусный гель «Иви». А разве он не должен стоять в продуктовом отделе?

– Может, ты пойдешь купишь себе газету, жвачку или что-нибудь такое? – прошипела я. – Не надо, чтобы нас видели вместе.

– Кого ты рассчитываешь тут встретить?

– Никогда не знаешь.

– О. Я точно знаю, куда мы поедем. – Помолчав, он уставился мне за плечо. – Тампоны супергладкого скольжения? А эти – с крылышками. Да тут у вас какая-то аэрокосмическая индустрия, Свекла.

Я только обернулась и выразительно поглядела на него.

Мы съехали с шоссе только после полудня.

– Гамильтон? – спросила я, глядя на указатель.

– Там целая куча классных винтажных лавочек.

– В жизни бы не подумала, что ты любишь винтаж.

– А это не мне, – загадочно ответил он.

Мы припарковались возле обшарпанного магазинчика, на двери которого висела эолова арфа[8].

– Добро пожаловать в «Кен энд Джуди», – приветствовал нас крупный дядька с седой бородой и добрыми глазами. – Безделушки тут, побрякушки там, всякая всячина позади, а прочая ерундовина вон там. Если что-то понадобится, я к вашим услугам.

– У вас есть парики? – спросил Трой.

– Конечно, – указал он вглубь. – Жена вам поможет.

– Зачем нам парики? – спросила я, пока мы протискивались мимо переполненных вешалок.

– Ты сказала, нас не должны видеть вместе. Так что, Свекла, выбирай маскировку – мы не будем сидеть дома все выходные.

Вытертые бархатные шторы отделяли помещение, где висела еле различимая вывеска «Парики».

– Привет, – пропела крупная дама с большим бюстом, отодвигая штору и включая свет.

Я ахнула. Вспыхнул большой прожектор. Задняя стена оказалась зеркальной. Прилавок был весь заставлен головами манекенов во всевозможных париках – рыжих, светлых, длинных, коротких. На золоченых подносиках стояли старинные флаконы из-под духов с распылителями и кисточками.

– Джуди, – представилась дама, отряхивая от пыли банкетку на выгнутых ножках. – Кому из вас нужен парик?

Я указала на Троя и парик с кучей локонов.

– Думаю, ему страшно пойдут кудряшки.

– Хм, – отступив, Джуди оценивающе оглядела его. – С его челюстью ему потрясающе пойдет Фарра Фоссет.

Трой сделал шаг назад.

– Э-э-э… Я оставлю вас, дамы… – И быстро нырнул за штору.

– Вы давно женаты? – спросила Джуди, когда мы отхохотались.

Я взглянула на свое кольцо.

– Не очень.

– Он потрясающий. И вы прекрасная пара, – улыбнулась она. – Так какой парик вы хотите?

Мы перебрали разные варианты и остановились на гладком прямом каре до подбородка.