Беззаконные края - Борис Громов

– Логично. Есть там совершенно конкретный человек, Фомин Петр Михайлович, он же Беглец. По имеющимся у нас данным, он если и не руководитель всего анклава в бывшем Старопетровске, то уж как минимум командир всех «химиков». Вот с ним по прибытии вы и должны контактировать, – отвечает Портнов и встает, всем своим видом давая понять, что совещание закончено.

– Саша, а почему ты такой угрюмый?

Нет, умеют все-таки женщины вопросы задавать. И вот что мне на такое ответить? Крутящий «баранку» нашего «Фольксвагена» Архипов только скалится во все зубы, никакой, понимаешь, мужской солидарности. Ну да, не его же тормошат всю дорогу. Он с ходу отмазался, мол, за рулем я, нельзя ситуацию из-под контроля упускать, а то провороню что-нибудь, и застрянем. Тут, кстати, формально он прав: если этот бывший инкассаторский микроавтобус в какую-нибудь промоину сядет, вытащить его будет весьма и весьма затруднительно. Вот я и отдуваюсь и за себя, и за него, развлекая разговорами попавшую в наш экипаж научную барышню Лену. Дается оно мне, будем честными, тяжело: отвык я за последние четыре года от женского общества. Нет, время от времени женщины у меня были, но мы с ними не очень-то беседовали, да и таких ярких красавиц среди них не попадалось. И кажется мне, даже хорошо, что у «Фолькса» всего одно пассажирское кресло рядом с водителем, а не два, как у той же пассажирской «Газели». Сиди эта красивая барышня вплотную ко мне, прижимаясь бедром… Блин, ведь не школьник давно, взрослый мужик уже, а даже от одних мыслей чуть не в пот бросило! В общем, хорошо, что она расположилась в кресле грузопассажирского отсека, а с нами разговаривает через «окошко», из которого давно, за ненадобностью скорее всего, демонтировали триплекс. Облокотилась на обрезиненный «подоконник», подбородок на сгиб локтя пристроила, смотрит своими голубыми глазищами снизу этак, с хитринкой. Солнечный луч на стянутых в хвост рыжих волосах играет… Так, стоп! Все! Собрался!!! Пока отставной майор Татаринов на барышню в зеркало заднего вида пялится, кто за окрестностями следит? Пушкин А-Эс?! Или няня его, Арина Родионовна?!

– Я не угрюмый, Лена. Я сосредоточенный, – стараясь поведением не выдать свое несколько растрепанное состояние, ровным и спокойным тоном отвечаю я. – Вот Витя машину ведет, он на дороге сосредоточен. А я окружающую обстановку контролирую, мало ли что.

– Думаете, что-то может произойти? – Попытка состроить серьезное выражение на ее улыбчивом лице выглядит очень мило и забавно, и пугать ее мне совершенно не хочется, но…

– Может, – киваю я. – Земли «князей» практически закончились, можно сказать, мы уже на «нейтралке». Вот конкретно это место – уже ничейная территория, на которой патрули «дружин» бывают крайне редко, и только по делу: или гонятся за бандой после не сильно удачного налета, для налетчиков неудачного, понятное дело, или, наоборот, после удачного налета в карательный рейд идут. Чуть дальше – Череповец, там снова «князь» всем рулит, но от Череповца еще десяток километров на запад, и все – Пустоши. А там «тайга – закон, медведь – прокурор», кто сильнее, тот и прав. Ни законов, ни даже понятий.

– Неужели настолько погано? – не поворачиваясь в мою сторону и внимательно глядя на дорогу, интересуется Архипов.

– Именно настолько. От Питера, по которому сразу после ядерных ударов настоящий цунами метров в пятнадцать-двадцать высотой прошел, все кто мог ушли как можно дальше еще тогда. И желающих вернуться было немного. Туда три года назад силой выдавили несколько уж совсем отмороженных и беспредельных банд из числа так и не ставших «дружинами»: паханы у них в «князья» рылом не вышли. Ну, и разная сволочь из обитаемых земель туда бежит, если сдохнуть не хочет. Убийцы, насильники, дорожные разбойники… В общем, те, кому в относительно цивилизованных местах одна дорога – на виселицу. Сбиваются в шайки и шакалят помаленьку. Фон тут, особенно в руинах Питера и окрестностей, по-прежнему довольно высокий, некоторые человеческий облик совсем утратили, натуральные зомби по виду: волос нет, шкура клоками облезает. Но живут как-то, в набеги на окраинные поселки и хутора из тех, что на отшибе, ходят. Проблемные, короче, места.

– А вы, «хэдхантеры», тут вообще не бываете? – уточняет Лена, мои слова, похоже, сильно всерьез не воспринимая, как обычные страшилки, которыми в любом деле опытные люди так любят пугать новичков.

– Очень редко. Я же говорю, фон тут все еще высокий. Если проездом, как мы сейчас, то еще ничего. А вот на несколько дней тут я задерживаться не стал бы. Пусть урла из «дружин» рентгены хапает.

– Смотрю, очень не любишь ты их, – хмыкает Виктор.

– Есть причины…

– А мне они совсем уж злодеями не показались, – пожимает обтянутым камуфлированной курткой плечиком Лена. – Ну, когда на их посту останавливались. Вполне адекватные вроде.

– Это потому, что Сашка рядом, – улыбается Виктор.

Ага, попробовали бы «дружинники» что-то вякнуть «хэдхантеру» на посту неподалеку от Чухломы. Даже находясь в численном превосходстве. Да не просто «хэдхантеру», а тому, что лично еще живым бандитам, взятым в плен, головы резал, как баранам, и тут же в мешки укладывал. А когда на переговоры пришел, так кровь у него с рукавов куртки еще капала… Ну, или как-то так. Не знаю толком, что там за ужасы урки сами себе за прошедшие годы навыдумывали. Одно хорошо: даже самые борзые сборщики дорожной подати при упоминании прозвища бледнеют и становятся тихими и вежливыми. «Сначала ты работаешь на репутацию, потом она на тебя».

– Нет, – отвечаю я. – И без меня не тронули бы. Кто на три броневика да с охраной при пулеметах полезет? Разве что дорожную пошлину с вас попытались бы слупить побольше, это я тарифы знаю… Но адекватные они теперь стали, не видела ты, Лена, их четыре года назад.

– Я про Чухлому слышала, – поняла, что я имею в виду, девушка. – Неужели настолько все ужасно было?

– Было. – Развивать эту тему мне не хочется совершенно. – Вить, притормози-ка, мост впереди, его бы сначала ножками протопать.

Шедшая головной «Нива» притормозила метров за двадцать от моста, приняв к левой обочине. Сейчас высунувшийся наружу в большой люк на крыше пулеметчик держит под прицелом окрестности. А мне придется немного погулять пешком. Город вокруг, кстати, не совсем людьми брошен. Откуда-то вполне жилым дымом тянет, печным. По улице заполошно носится пара тощих курей. Видно, не успели их хозяева поймать, когда прятались, заслышав издалека завывание наших двигателей. Врать не буду, выходить из машины не очень-то хочется. Кто знает, что там у местных на уме? Порой человек в панике может и во вред себе дел натворить. Потом, конечно, пожалеет, но это потом будет. А сейчас – пальнет мне промеж лопаток из чего-нибудь огнестрельного, и аля-улю, пишите письма… Пробить, может, и не пробьет, разве что из пулемета или СВД, которые есть далеко не у каждого… Впрочем, мне и с выбитым позвонком или даже просто с парой трещин в ребрах будет очень весело. Но мост проверить необходимо.

Мосты сейчас – едва ли не самое слабое и проблемное место на дороге: рек, речушек и ручьев тут много, а при отсутствии моста любая водная преграда, какой бы смешной она со стороны ни казалась, для нашей колонны может стать непреодолимым препятствием. А здесь, в стольном граде Пошехонье, мостов два, и оба, можно сказать, стратегические. Не проедем тут, придется здоровенный крюк давать через Грязовец и развалины Вологды. И если Грязовец у меня особых опасений не вызывает, нормальное место, не хуже прочих, вполне можно и на ночевку остановиться в случае необходимости, то вот в лежащий в руинах областной центр мне соваться не хочется совершенно. Во-первых, проехать там будет крайне сложно: руины – они руины и есть, особенно если они после землетрясения остались, а значит, неустойчивые дико, от любого чиха осыпаться могут. При этом у нас далеко не армейские БТР, а всего лишь тяжелые и неуклюжие «инкассаторы». Во-вторых, совсем недавно появившиеся, но уже подтвержденные слухи о «волколаках», чрезвычайно опасной и злобной помеси волков и собак, шли изначально именно оттуда. И встречаться с этими кровожадными и бесстрашными тварями у меня ни малейшего желания не возникает.