Я сам судья. Я сам палач - Александр Тамоников

Голова Ильи падала. Рустаму пришлось держать пленника за волосы. Зрение не фокусировалось, глаза щипало от едкого пота.

Матвеев держал перед ним планшет. Фотография. Большая, цветная, очень выразительная. На ней крупным планом были запечатлены Виктор Александрович Мороз и его супруга Анна Акимовна. Их лица бледны, глаза опущены. Каждому в висок упирался ствол. Обладатели оружия в кадр не попадали.

— По почте прислали, представляете? — заявил Матвеев. — Жили-были старик со старухой, называется. Из поселка Коврино прислали. Что они там, интересно, делали? А где находятся сейчас — это есть большая тайна, Илья Викторович. Так что будьте посговорчивее, ладно? Мы же не хотим причинять боль невиновным пенсионерам. А что это у вас на глазах, капитан? Боже правый, не иначе слезы? — Матвеев открыто потешался. — Какой же вы сентиментальный, капитан.

На этом, впрочем, откровения не кончились. Мучители еще не удалились, когда заскрипела дверь, и кто-то вошел.

Илья нашел в себе силы открыть глаза и навести резкость.

Рядом с Матвеевым стоял какой-то тип. Мужчины приглушенно переговаривались. Этот субъект настороженно поглядывал на Илью. Личность пленника его, похоже, беспокоила.

Слова капитан не различал. В его голове свистели мины и рвались фугасы.

Матвеев успокаивал собеседника, снисходительно поглядывал на Илью, махал рукой.

А ведь этому парню действительно стоило волноваться. Он сбрил бороду, но как же не узнать опасного террориста Ибрагима Муслимова, в поисках которого управление генерала Кашарина, видимо, уже сбилось с ног.

«Неплохой, однако, бизнес у Эдуарда Геннадьевича, — вяло подумал Илья. — Как же его угораздило связаться с террористами? Много предложили за убежище, обеспечение документами, прикрытие от правоохранительных органов? А ведь все логично. Столица рядом. Несколько часов пути, и ты уже на Красной площади. Долго он что-то отсиживается в тайном убежище Матвеева. Хотя теперь понятно, что за гости прибывают к предпринимателю в обстановке строгой секретности. Даже горничным их лучше не видеть».

Сознание покидало тело пленника. Его отвязали от стула, куда-то оттащили, бросили в темноту, заперли на засов.

Голые стены, крохотное зарешеченное окно под потолком. В нем непонятно что, но явно не небо. Под телом мешковина, которую язык не повернется назвать матрасом.

Илья очнулся, заставил себя подняться — для начала на колени. Только не спать, не хандрить, не думать, что все пропало! Он должен собраться, необходима полная мобилизация. К черту вялость и головную боль!

Капитан на коленях дополз до угла, где его вырвало. После этого ему стало легче.

Илья озирался. Мало света, но что тут рассматривать? Секретная тюрьма Эдуарда Геннадьевича? Почему бы нет? Столько лет плодотворной работы. Можно представить, какое количество конкурентов и недоброжелателей прошло через это помещение.

Илья поднялся, прижался спиной к стене. Подрагивали ноги, но стоять он мог. Кулаки вроде сжимались.

Капитан решил их не разжимать, когда скрипнул засов. Он еще способен уложить врага с одного удара, завладеть его оружием.

Такое ощущение, что человек хотел войти сюда как можно тише. Кто-то проскользнул в узкую щель. Илья застыл с занесенным кулаком.

— Родной мой, вот ты где.

Нет, мерещится. Он потряс головой. Но ощущения были до чертиков реалистичные.

Да, это оказалась Катя. Она обняла его, потом отпустила, со стоном рухнула на колени. Он тоже присел, ощупывал ее, трогал лицо. Ошибки не было.

— Катюша, что это значит? Ты как?.. — Илья с трудом выдавливал слова.

— Тише, милый, — пробормотала она и тоже проверила его на ощупь. — Ты целый, и это хорошо. Знал бы, как я переволновалась.

— Как ты очутилась здесь? Где мы?

— Окно в соседнем помещении. Я смогла пролезть, сплющилась. Но не знаю, как ты проберешься. — Она поднялась, скользнула к двери, прислушалась.

За створкой было тихо. Очевидно, там находилось то самое помещение, где его допрашивали.

— Пока никого. Господи, помоги. Мы в поместье Матвеева, Илюша. Ты не забыл, что я в нем работаю… вернее, работала? Это комплекс строений недалеко от восточных ворот, куда не пускают даже прислугу. Мне всегда было интересно, что здесь. А тут, оказывается, вон какие подвалы.

— Но как ты проникла сюда?

— Мне повезло, Илюша. Это судьба, она не дает нам с тобой разминуться. Я лежала в траве, видела, как тебя грузили в патрульную машину. Думала, в Новославль повезут, но они свернули в параллельный переулок. Там одна дорога. Я поняла, что тебя доставят в поместье. Ведь местная полиция и Матвеев — это одна банда. Они поехали в обход по дороге, а я припустила напрямую, через ложок и рощу. Словно чувствовала, что тебя не повезут к центральным воротам, сразу кинулась сюда. Я видела, как они въезжали и выгружали тебя. Ты был без сознания. Потом подошла еще одна машина. Это были твои родители, Илюша. Их тоже схватили. Они в этом же здании, но дверь в другом конце… Я подползла ближе. Ворота еще не закрыли, рядом с ними никого не было. Я решилась, проскочила и сразу кинулась в кусты. Это было так страшно. Сама в ловушку залезла.

Он обнимал ее, гладил, чувствовал, что не может оторваться. Любовь! Боже правый, какие только безумства не делаются ради нее.

Илья помнил восточные ворота. К ним вела грунтовая дорога. Они довольно хлипкие, рядом калитка. Там будка с охраной, впрочем, вряд ли очень бдительной. Повсюду кусты, деревья. За ними действительно кучка невнятных построек.

— С задней стороны никого не было, — прошептала Катя. — Я сидела в кустах, проверяла окна. Одно из них было подвальное, узкое, с половинкой стекла. Я слышала, как тебя допрашивал Матвеев.

— Я понял, милая. Дальше можешь не продолжать. — Илья вдруг почувствовал необычный прилив сил.

Окно в помещении для допроса действительно имелось, но он туда точно не пролезет.

— Ты знаешь, сколько человек в здании?

— Откуда, Илюша?

— Хорошо. Иди за мной, не отставай и старайся не смотреть на все то, что я буду делать.

— Это как? — не поняла она.

— Ладно, смотри, — разрешил капитан. — Но не суди меня слишком строго. Родителей освободить, вероятно, не удастся. Но если мы вырвемся, то их заточение не затянется. Сразу идем к калитке. Я тебя прикрою.

Капитан был готов бороться и побеждать. Он вышел первым в то самое помещение, где с ним беседовал по душам господин Матвеев. Илья метнулся к стене над верстаком, вооружился разводным ключом и массивной отверткой. С сомнением глянул на плеть. Можно взять и ее, но как-то чересчур театрально будет выглядеть.

Он кивнул женщине. Мол, пошли. Она обнимала себя за плечи, дрожала, но без слов пристроилась за ним.

Они не дошли до двери. Она распахнулась от удара ногой, и на пороге вырос давешний мучитель Рустам, в рабочих штанах, по пояс голый. Он что-то жевал, громко чавкал. Уставился, выпучив глаза, подавился куском. Закончился последний в его жизни обеденный перерыв.