Барышня-воровка - Светлана Алешина

— За границу хотела? — ухмылялся он так, словно заслуги в раскрытии этого дела принадлежали исключительно ему. — Ну я тебе покажу заграницу! Там, за решеткой, даже покруче!

Соня с Олегом молчали.

— А я несчастного товарища, который жену с собой никак брать бухать не хотел, собирался посадить! — заключил Цереберов.

Алина Лиманова и Василий Агафьев получили пожизненный срок заключения.

Владимир вернулся в театр, к великой радости Виктора Андреевича, и сыграл Ромео. К тому же Светлинский неплохо заплатил Соне. Она, правда, пыталась отказаться от вознаграждения в силу своей природной скромности, но актер настоял. Цереберов, как ни странно, получил-таки чин подполковника. Как-то раз Соня встретила его на улице.

— Эх, зря я наезжал на парня, который жену с собой бухать не брал! — поделился он, и видно было, что говорит искренне. — Он хороший человек! — И Цереберов любовно погладил звездочки на своих погонах.

А вот с Олегом Соня, как это всегда бывало после совместных дел, снова стала видеться очень редко. Ее это ужасно беспокоило, однако пересилить свою гордость и сама назначить свидание она не могла. В театр также устроиться не вышло, однако денег хватало, пришел перевод от отца, но по неписаной договоренности ни Соня, ни Маргарита Ярополковна тратить эти деньги не собирались. Такие вот дела.

Владимир Светлинский устроил для всех помогавших торжеству справедливости грандиозный банкет. Широкая душа театрала!

Даже Цереберов был приглашен.

Когда все собрались и уселись за стол, Светлинский разлил по бокалам шампанское. Потом все дружно встали, и хозяин дома провозгласил тост.

— Конечно же, я хочу выпить за то, что все наконец так удачно разрешилось, — сказал он. — Но и не только. Я еще хочу выпить за дружбу. Наши истинные друзья успели доказать за эти нелегкие дни свою преданность и верность. Хотя многих тут я практически не знаю, — добавил он. — Я хочу, чтобы всегда все оставались такими же. Давайте выпьем за это!

Хозяин и гости дружно чокнулись. И понеслось! Гости разбились на отдельные группы, и каждый говорил о своем. Соня наблюдала за всеми сразу, время от времени присоединяясь то к одним, то к другим. Цереберов разговорился с Олегом, Невезучий нашел общий язык с Приходкиным. К их беседе присоединился Комин, который пришел с Елизаветой, так как каким-то чудом, по всей вероятности, отработал свою карму. Пожарники говорили о своей нелегкой работе. И так далее, и тому подобное. Светлинский постоянно произносил тост за дружбу, только в разных вариантах. А к концу праздника, когда он изрядно захмелел, окрестил очередную рюмку так:

— За миру мир!

До Сони доносились обрывки фраз.

— И все-таки я уверен, жену с собой надо бухать брать! — серьезно утверждал Цереберов. — Вот если бы у меня была жена…

— Налейте еще винчика Ленусику! — хохотала Запашинская.

— Жизнь ужасна, — пытался доказать Невезучий Комину.

— Но в ней есть любовь! — возражал тот, целуя Елизавету.

— Полностью согласен! — говорил Приходкин.

Впрочем, не стоит, не стоит описывать всех подробностей того сабантуя.

Вино и водка давно кончились, а гости все не собирались расходиться. Соня по примеру Золушки оставила теперь уже бывшего клиента, когда перевалило за полночь. Последним номером программы на тот вечер были песни под гитару в исполнении одного из завсегдатаев собрания в парке «Дубки».

Соня снова заскучала. Ей опять хотелось работать. Пусть даже так рискованно, как вышло с последним делом. Но она не стала унывать, а решила еще раз перечитать всего Конан Дойла.

Соня пребывала в мрачном расположении духа. По телевизору шла церемония вручения театральной премии «Золотая маска». Одну из наград вручили ее бывшей однокурснице Даше Уваровой. Та стояла на сцене, в обалденном вечернем платье, с умопомрачительной прической и прижимала к груди сверкающую маску.

— Я ужасно волнуюсь! Это такая честь для меня, для нашего коллектива… Спасибо моему режиссеру, Илье Пригожину, который дал мне возможность сделать эту работу. Спасибо моим педагогам из театрального училища, которые, несмотря ни на что, верили в меня, научили меня всему, что я умею…

«Спасибо педагогам», — хмыкнула Соня, выключая телевизор. Смотреть все это дальше было выше ее сил. Ведь эта самая Даша Уварова не блистала особыми талантами во время учебы. Она с трудом сдавала экзамен по мастерству. Только каждый раз находилась добрая душа, предлагающая дать девушке еще один шанс. Даша и Соня жили в одной комнате в общаге прямо с первого курса. Софе частенько приходилось успокаивать подругу.

— Да, тебе хорошо, — обливаясь слезами, жаловалась Уварова. — Тебе все легко дается! Ты талантливая, тебя только хвалят. Вон, Мареев опять тебя в пример ставил. А я… — снова начинала рыдать Дашка.

Все же ей дали возможность доучиться и получить диплом. В конце концов, тысячи людей получают высшее образование, не имея на это никаких оснований. После училища пути подруг разошлись. Даша уехала в свой родной городок работать в местном театре, а Соня получила неплохое предложение от одного экспериментального молодежного коллектива, который обещал стать сенсацией в театральном мире. Обещание так и осталось обещанием — через полгода перспективный режиссер смотался за границу, прихватив с собой все идеи, а коллектив распался, не выдержав конкуренции.

Где справедливость, спрашивается? Откуда выплыла эта серенькая мышка Даша Уварова? На ее месте сейчас должна была быть Соня! Это она, Соня Невзорова, должна была получать премию, стоять на сцене в роскошном платье и говорить трогательные слова о педагогах, о режиссере и своей работе. Пойти напиться, что ли, с горя? Ну почему жизнь устроена так несправедливо! Соня вздохнула и пошла на кухню. Неприятный осадок следовало заесть чем-нибудь сладким.

Так ли должна была сложиться ее жизнь после окончания училища? Конечно же, нет! После того как театр развалился, Соня вернулась в родной город. Это, конечно, не столица, но многие известные актеры начинали свою карьеру именно в здешнем театре. Невзорову с красным дипломом столичного театрального училища приняли на ура. Правда, как оказалось, в театре и своих актрис было предостаточно. Но Соне посчастливилось сыграть не только Зайчика Трусю, поросенка Хрюшу и мальчика Петю на детских утренниках. В ее репертуаре значились и пара-тройка серьезных интересных работ. Офелия, Нина Заречная… Ее уже начинали узнавать на улицах! Поклонники дарили ей не только букетики увядших гвоздичек, но и шикарные розы, а один очень даже большой начальник сделал ей предложение руки и сердца! Правда, выяснилось, что руки его были заняты женой и троими детьми…

Все было бы хорошо, если бы не новое руководство театра. У Сони не сложились отношения ни с новым директором, ни с новым режиссером, ни с его женой, актрисой с весьма средними способностями вкупе со склочным характером. Вначале Соню сняли со всех значительных ролей, потом перевели во второй состав, а следом вежливо намекнули, что ей лучше поработать с другим режиссером. Софья не стала подавать в суд, не стала бороться, а просто написала заявление об уходе. Благо, в городе еще три приличных театра, вот только ни один из них так и не раскрыл дверей перед актрисой Невзоровой. Она сильно горевала по поводу профессиональных неудач… А потом с мамой случилось та злополучная автокатастрофа, в результате которой Маргарита Ярополковна оказалась прикованной к инвалидному креслу. Все переживания по поводу отсутствия работы отошли на второй план… Больницы. Одна, вторая, третья операции, уход за мамой — все это как-то притупило боль. Слава богу, что мама осталась жива, хотя работать в своей любимой школе учителем истории уже не могла. Соня как-то смирилась с тем, что сцена осталась в прошлом, хотя в такие дни, как сегодня, обида и горечь накатывались с новой силой.