Безжалостные парни (ЛП) - К. М. Станич

сейчас ты хватаешься за соломинку. Во-вторых, я ношу их только потому, что у меня нет других чистых, — ворчу я, глядя на большую дыру у себя в промежности — я имею в виду дыру в ткани, а не… ну, вы понимаете, что я имела в виду. Возможно, мне следовало подумать о том, чтобы переодеться во что-нибудь другое, прежде чем раздеться до нижнего белья.

— Ты всё ещё не ответила на мой вопрос, — настаивает Спенсер, и я решаю отвлечь его, медленно скользя рукой вниз по груди, чтобы показать, ну, всё. Его глаза сверкают, и он улыбается. — Я всё ещё не могу поверить, что ты прятала их все эти месяцы.

— Это отстойно и больно, — шепчу я, но на самом деле меня не так уж волнует, что моя была грудь перевязана. Нет, я слишком сосредоточена на реакции Спенсера на них.

Он проводит рукой по всей длине своего тела, его веки отяжелели, и глаза полуприкрыты. Парень наблюдает за мной, его дыхание становится резким, рваным. Я бы всё отдала, чтобы быть рядом с ним прямо сейчас, лежать, положив голову ему на грудь, и моя собственная рука заняла бы место его руки.

Пока мои мысли уносились прочь, я просунула руку под трусики, собрав немного влаги, чтобы потереть клитор. У Спенсера прекрасный обзор через ту часть, где нет ткани, но мне всё равно. Я хочу, чтобы он увидел. У меня только одна свободная рука, но, если бы я могла, я бы дотронулась и до груди. Мои соски ноют, и всё, о чём я могу думать, — это горячий рот Спенсера на них, его язык, очерчивающий круги вокруг твердой розовой точки.

Спенсер стонет и двигает бёдрами, толкаясь в руку, явно представляя, что вместо этого там нахожусь я.

— Я так сильно хочу тебя, — шепчет он, его голос прерывистый и резкий.

— Я практически чувствую тебя здесь. — Мои пальцы погружаются внутрь, и Спенсер издаёт этот ужасный, мучительный звук, на лбу у него выступают капельки пота. Он дрочит всё быстрее и усерднее, и я подстраиваюсь под его темп. Наши глаза, кажется, одновременно поднимаются от наших рук к лицам. Наши взгляды встретились, я работаю над собой, пока он не кончает для меня, выплёскиваясь в руку и на живот. Это зрелище не похоже ни на что, что я когда-либо видела раньше, и через несколько минут я тоже достигаю оргазма, на мгновение забыв о смущении из-за того, что Спенсер просто лежит там, тяжело дыша и наблюдая, как я трогаю себя. Тихий вскрик вырывается из меня в последний момент, и расслабление разливается по моему телу.

Клянусь, я таю в этих подушках.

Несколько минут после этого мы просто сидим в тишине, глядя друг на друга.

— Ты даже не представляешь, как сильно я по тебе скучаю, — говорит он, и я качаю головой.

— Ты даже не представляешь, как сильно мы скучали по тебе, когда ты пропал. Никогда больше так с нами не поступай, ладно?

— Я обещаю, — говорит он, но может ли кто-то действительно дать такое обещание, оставаться в безопасности?

Иногда это не совсем в нашей власти, не так ли?

— Я слышала, ты вчера допоздна не спала, — поддразнивает Моника, когда я появляюсь на кухне, сонная и с затуманенными глазами, но улыбающаяся как идиотка. — Твой новый парень кажется довольно крутым.

— Что именно ты слышала? — спрашиваю я, наливая молоко в миску и стараясь не думать о Монике и Коди. Она предала меня, и всё уже никогда не будет по-прежнему. Но ещё я скучала по ней. Это странная головоломка, разыгрывающаяся у меня в груди. Хотя лучше быть здесь, чем с моей тётей или матерью.

Серьёзно, так гораздо лучше. В доме Питерсов я почти всегда остаюсь одна. Папа от этого не в восторге, но я хожу в школу, и мои оценки намного лучше, чем были раньше. Учебная программа в Адамсоне настолько выходит за рамки всего, что мы делаем в школе Санта-Круза, что в кои-то веки я действительно лидирую в классе. Занятия с Черчем, однозначно, не повредили.

— Эм, в основном много стонов, но и немного криков тоже, — смеётся Моника, а затем взвизгивает, когда я швыряю в неё хлопьями. — Но серьёзно, раз ты даёшь себе такую волю, он, должно быть, действительно особенный.

Мои щёки вспыхивают, но я облизываю нижнюю губу.

— Он такой, а я нет, — бормочу я, и она бросает на меня взгляд, её тёмные глаза подозрительно сужаются.

— Серьёзно? А он об этом знает? — она перекидывает свои блестящие волосы цвета эспрессо через плечо, а затем украдкой бросает взгляд на телефон. Моника встречается с каким-то богатым придурком из Подготовительной Академии Бёрберри. Думаю, я не могу по-настоящему судить, учитывая, что все мои новые друзья в Студенческом совете тоже богатые придурки. Правда, что… может быть, они просто богатые, но не такие уж придурки? — А что насчёт твоих красавчиков-близнецов? Шарлотта, даже не начинай сейчас расстраиваться. Очевидно, все они что-то в тебе видят.

— Наверно. — Я отправляю в рот кусочек хлопьев, когда Моника кладёт руку на бедро и бросает на меня взгляд.

— Серьёзно? — спрашивает она, и затем её лицо слегка смягчается. — Я имею в виду, посмотри на себя. Ты действительно чертовски крутая, раз встречаешься с тремя такими чуваками. Пришло наше время, понимаешь? Как будто после столетий патриархального дерьма немного свободных отношений — это меньшее, что могут сделать мужчины. — Она нажимает кнопку на блендере и взбивает зелёную кашу, которую я бы не стала есть, если бы не была настоящей коровой, чьими любимыми блюдами были жвачка и клевер. Оно даже пахнет грязью.

— У нас всё в порядке? — спрашивает она после того, как выключает его и перекладывает в термос из нержавеющей стали, поглядывая на меня с такой нерешительностью и стыдом, каких я никогда не видела на её лице. Гнев бурлит во мне, но я прогоняю боль того единственного дня и пытаюсь вспомнить всё хорошие времена, которые мы провели вместе.

Это работает, по крайней мере, немного.

— Мы могли бы всё уладить, — отвечаю я, — если ты позволишь мне остаться здесь до конца учебного года.

— О, конечно, — выпаливает она, стараясь сохранять хладнокровие. Хотя я могу сказать, что она взволнована. Думаю, что, несмотря на количество людей, которыми она себя окружает, Моника втайне одинока. По-моему, до того, как я встретилась со Студенческим советом, я тоже была такой.

— Как только доверие разрушено, чтобы залечить