Время жестоких чудес - Артем Лунин

– Но он совсем мальчишка…

– «Не-мальчик-но-муж», – напомнил Влад, – войи мальчишками не бывают.

Так себе из тебя риван, подумал Питер. Соврать как следует не можешь. Но Алек нестабилен, его нельзя отпускать туда, где что-то может нарушить его внутреннее равновесие.

– Вы же разрешили взять Гнома в поход, а ему только десять… – сказал неправильно истолковавший молчание ривана Макс.

– Ему одиннадцать, и потом, это же Гном.

Макс подумал, будет ли когда-нибудь его имя или прозвище произноситься таким значительным тоном.

– Может быть, вместо Алека нам взять его?

– Нет, пожалуй, не стоит, – засмеялся риван, пытаясь представить рыжего непоседу в роли разведчика. – Ладно, остроумцы. Берите своего парня. Пойдете, как только вернется Бэзил.

А к тому времени я придумаю, как задержать Алека…

– Посмотрим на нашего путешественника? – предложил он.

Гарий как раз заканчивал обедать, когда к нему ввалилась целая компания. Торопливо проглотив кисель, он отставил в сторону посуду и принялся с любопытством разглядывать незнакомых гостей. Те в долгу не остались.

«Кого-то он мне напоминает», – подумал Макс, разглядывая светловолосого зеленоглазого мальчишку, худющего до невозможности, все косточки можно пересчитать. Лицо худое, вытянутое, в заметных после голодания и пережитого страха маленьких оспинках, но если представить его лет на сорок старше…

Левое ухо отчаянно зачесалось. Однажды Курт Конар снял Макса за это самое ухо с яблони в своем саду.

– Здравствуйте, дядя Пит… Когда мне можно будет вставать?

Питер отвел глаза. Он не хотел выпускать мальчика на улицу. Если он все же вернется в родную деревню, то пастыри наверняка заинтересуются, где это так долго был похищенный зверолюдьми и что за сердобольные люди, которые спасли его. Чем меньше мальчишка увидит, тем лучше для него.

– Посмотрим, – уклончиво ответил риван, и Гарий приуныл.

– Не скоро, да? Ладно, я понимаю… – Он по очереди протянул руку двоим пришедшим с дядей Питом. Нахмурился, разглядывая Макса.

– У меня родственники живут в Ред-Роке, – поспешил сообщить юноша. Мальчик просиял.

– Верте, правильно?

– Да… Двоюродный дед и бабка.

– А вы кузнец, да?

– Как ты догадался?

– Кузнецы все такие… – Гарий развел руки, силясь показать что-то необъятное. Влад засмеялся.

– Да, я кузнец.

– Я тоже хотел бы стать кузнецом…

Оставив их обсуждать тонкости кузнечного ремесла, Макс и Питер отошли в сторонку.

– Славный мальчуган.

– Да… Вы и в самом деле хотите отправить его обратно?

– То есть? Конечно, хочу!

– У нас ему будет лучше…

– Макс, детям всегда лучше всего в своей семье.

Скрипнула дверь, повеяло силой. Макс повернулся, зная, кого увидит.

– Куда это вы меня без меня собираете? – поинтересовался Александр. – Здравствуй, юный путешественник.

– Здравствуй…те… – разглядывая новое лицо, ответил мальчишка. Поздоровавшись за руку с Владом, которого он сегодня не видел, Алек встал около кровати. Повисла тишина. Почти-мужчина и почти-юноша смотрели друг на друга с напряженным ожиданием.

У Питера засосало под ложечкой. Он почувствовал, как Жива свивается в тугой клубок вокруг двоих, и знал – что-то сейчас случится.

– А вы мне снились, – тихо сказал мальчик.

– Ты мне тоже, – так же тихо ответил юноша.

– Почему? – логично вопросил мальчик.

Алек помолчал. Посмотрел на остальных, повинуясь беззвучной просьбе, все вышли.

– Ты любишь сказки?

– Я уже большой, – снисходительно улыбнулся Гарий.

– Значит, любишь… – сказал Алек. – Я расскажу одну. Страшную. Не про чудовищ, не про волшебников. Про людей. Это был обычный мальчишка…

Это был обычный мальчишка, разве что малость слабый для своего возраста. Но вместо силы Бог дал ему с лихвой упрямства, гордости и святой жажды жизни.

И судьба назначила ему испытание. Бешеный волк, простой выбор – убить или быть убитым. Он с честью выдержал испытание, и пастыри взяли его в Школу.

Юноша возрос. Он сковал силу из своего упрямства и гордости, сделался могучим. Он мог бы стать воином или прознатчиком, строителем или звероловом. Но он выбрал себе иную судьбу – погонщик ветров.

А потом в неурочное время к Ред-Року через лес прошел пламенный ветер.

Это был хамун хамунов, и некому было ему противостоять… некому, кроме недавно вышедшего из возраста мальчишки юноше, лэю, недоучке, могущему умереть в попытке затворить дорогу ветру огня.

Зная это, он все же пошел вперед и встал один против хамуна. И смог его опрокинуть.

В рощице около поселения, над которой сошлись в единоборстве воля человека и слепая ярость стихии, прятались перепуганные дети.

Они чуть не погибли.

Мыследей тоже чуть не погиб. Сначала от предельного мысленного истощения. Потом от осознания того, что едва не убил детей. Потом от экзорцизма, страшного обряда, имеющего целью своей вычеркнуть из человека волю и жажду жизни.

Но он выжил, хотя потерял свою силу. Он нашел себе друзей. Он нашел в себе силу жить.

Бывшие учителя, удивленные живучестью бывшего ученика, отправились за приказом к человеку выше них. И он сказал – убить.

Но юноша выжил опять. Он ушел за реку, где люди честны и прямы. И случилось так, что непредсказуемая судьба снова свела молодого мыследея и мальчишку, которого он едва не убил…

Айрин че Вайлэ

«Гранджи-Тэс, или Испытание Пределом»

Глава «Синоптик и мальчик», записано со слов моего мужа

– А я знал, – тихо сказал Гарий.

– Это ты был в той роще, – сказал Алек.

Мальчик кивнул:

– И моя сестра, Тили.

Случайностей не бывает. А если случайность случается, значит, она не случайна…

Алек встал на колени возле кровати.

– Простите ли вы меня когда-нибудь?

Гарий старательно улыбнулся дрожащими губами.

– Ты спас весь наш поселок. Тебе ли просить прощения?

Лес горит. С одной стороны ревет хамун, с другой – молодой мыследей кричит, срывая голос, орет на стихию, как на нерадивого раба, грозит ему кулаками…

Воздух пылает, искры летят и жалят – в лицо, в руки…