📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая проза1812. Фатальный марш на Москву - Адам Замойский

1812. Фатальный марш на Москву - Адам Замойский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 204
Перейти на страницу:

На самом деле никто и ничто готово не было. Остались без должного внимания даже животрепещущие моменты командования и стратегии, и в результате, когда в начале утра 25 июня Александр приехал в бывший дворец архиепископа, где квартировал, то очутился в очень неприятном положении. Он только что узнал о переходе Наполеоном Немана и понятия не имел, как же теперь поступить.

Он послал за Шишковым, крепко спавшим в своей кровати. Прибыв по вызову государя, статс-секретарь застал того что-то пишущим за столом. Александр сообщил вельможе о вторжении французов и велел ему составить воззвание к народу с призывом встать на пути у иностранных агрессоров, суть которого продиктовал лично. Одним из немногих стоящих деяний Александра во время пребывания в Вильне стала установка типографского пресса в ставке, что позволяло царю издавать пропагандистские манифесты и листовки, призванные побороть у людей низкого звания страх перед Наполеоном с его грозной репутацией{216}.

Спустя несколько часов Александр держал военный совет с целью вынести решение в отношении дальнейших действий. Рассуждать о наступлении более не приходилось. План Багратиона нанести удар в слабое место французской армии, где бы генерал и военный министр ни усматривал таковое, вряд ли стоило обсуждать в отсутствии точных разведданных о численности и диспозиции французов. Организация обороны Вильны представлялась трудным делом ввиду разбросанности русских войск на слишком обширном ареале. Французское нашествие застало всех врасплох, и на подготовку армии к сражению потребовались бы многие дни. Не оставалось ничего иного как отступать. Получив одобрение Александра, Барклай отдал команды отходить к Свенцянам, где надеялся сосредоточить силы. Он написал Багратиону с просьбой отвести 2-ю армию далее на восток. «Находясь перед лицом соображения, что оборона отечества в сей критический момент доверена нам, мы должны отложить все разногласия и всё то, что могло бы в другое время влиять на наши обоюдные взаимоотношения, – вещал Барклай, призывая коллегу к сотрудничеству. – Голос отечества взывает к нам придти к взаимопониманию, каковое есть единственный гарант успеха. Мы должны соединить силы и нанести поражение врагу России. Отчизна благословит нас за согласные действия»{217}.

Обращаясь с воззванием к солдатам, Барклай призвал их выказать храбрость и поступать по примеру товарищей, некогда громивших Карла XII и Фридриха Великого, добавив, что, если среди них затесались трусы, таких лучше гнать прочь сразу же. На деле армия горела желанием драться. Царский манифест, объявлявший о начале войны с французами, был встречен в русской армии с воодушевлением. «“Война!” – вскричали офицеры, весьма тем довольные, и воинственная искра пробежала электрически по жилам присутствовавших, – так описывал поручик Радожицкий реакцию свою и своих товарищей, когда бригадный командир[54] зачитал им текст манифеста. – Мы думали, что тотчас же пойдем навстречу французам, дадим им бой на границе и выгоним вон». «Мы были обрадованы и потирали руки, – рассказывал другой офицер. – Никому и в голову не приходило, что мы будем отступать»{218}.

По распоряжению Барклая в полевой типографии 1-й Западной армии были напечатаны листовки для распространения на пути следования захватчиков. В них французов призывали уходить домой, а немецких солдат из армии Наполеона – не поднимать оружия на русских братьев, но вступать в организовываемый тогда в России Германский легион и сражаться в его рядах за освобождение немцев, убеждая всех в готовности Александра пожаловать перебежчикам землю на юге России. Сходные по содержанию листовки выпускались для испанских и португальских солдат, а также для итальянцев, которые в ответ с возмущением требовали от русских встать и биться с ними, чтобы они, итальянцы, могли отдать им долг чести{219}.

Позднее в тот же день вышло в свет воззвание Александра. В нем царь обращался не только к русскому народу, но и ко всей Европе. Он заявлял, будто всегда стремился только к миру, и словно бы единственно недружественные действия и военные приготовления французов вынудили его мобилизовать войска. «Но даже и тогда, лелея надежду на примирение, мы остались в границах нашей империи, не нарушая мира, но готовясь защититься». Теперь, атакованный противником, Александр не мог более сделать ничего, кроме как призывать в помощь Бога и просить русских воинов до конца исполнить долг. «Солдаты! Вы защищаете веру, отечество и свободу! Я с вами, а Бог против захватчиков!» Он безоговорочно ставил на одну доску поражение Наполеона и освобождение Европы Россией{220}.

В то же самое время Александр решился на нечто, истолкованное некоторыми как свидетельство внезапного замешательства, но являвшееся в действительности не более чем показухой, а именно – на принятие предложения Наполеона вернуться к переговорам. Ранее единственным условием каких-то соглашений с его стороны выдвигался непременный вывод Наполеоном войск из Пруссии и великого герцогства Варшавского, теперь царь хотел лишь возврата Наполеона за Неман. Тем вечером Александр вызвал Балашова и вручил ему письмо, собственноручно написанное им Наполеону, приказав вельможе доставить его во французскую главную квартиру. Он сказал Балашову, что не ждет, будто послание его остановит войну, но пусть оно, по крайней мере, продемонстрирует миру желание мира со стороны России. Когда Балашов уже откланивался, государь напомнил ему об обязанности дать ясно понять Наполеону определенно: русский царь не будет вести переговоров до тех пор, пока хоть один французский солдат находится на русской земле{221}.

В ранние часы следующим утром, выслушав рапорт относительно замеченной на подступах к городу французской кавалерии, Александр поспешно и без всякой помпы покинул Вильну. Как только распространилось известие о его отъезде, всюду вспыхнула паника, поскольку штабные офицеры и многие прихлебатели, обретавшиеся вокруг царского двора, кинулись искать лошадей в стремлении поспешно убраться из города. Некоторые из наиболее дальновидных жителей почли за благо увести коней наверх по лестницам домов и спрятать их на верхних этажах. Самообладание не покинуло Барклая, и тот дал приказ об отступлении и эвакуации штаба, после чего велел уничтожить мост через Вилию и поджечь военные припасы, которые так старательно собирались в город все предшествующее время.

Склады еще горели, когда в начале второй половины дня в воскресенье, 28 июня, Наполеон въехал в Вильну. У ворот его встречала депутация, но жители не сумели приготовиться к триумфальному приему. Император прошествовал через город, чтобы полюбоваться на дымящиеся остатки моста через Вилию, а затем отправился на разведку высот, господствовавших над городом, после чего устроился на постой в том же самом архиепископском дворце, где сорок восемь часов тому назад обретался Александр.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 204
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?