Призрак счастья - Наталья Рощина

— Глупая, ты оживаешь. Ты просто возвращаешься в реальный мир. Господи, поддержи ее. — Сложив в мольбе руки, Лариса подняла глаза к небу. — Кто еще заслужил счастья, если не ты?

— Я ни в чем не уверена, — развела руками Лита. — Чувствую только, что мне с ним легко. Я смогла посмотреть на него, как на отца для Жорки. Понимаешь? Это настолько поразило, что… Они так замечательно смотрелись вместе.

— А что он? Ты почувствовала взаимную симпатию?

— Да, да, он дал понять, что не ожидал такого развития событий. Леська, я предательница. Я дрянная, похотливая.

— Я так рада это слышать, ты не представляешь! — Лариса положила свою ладонь на руку Литы. — Человеческая жизнь так устроена, что приходится что-то вычеркивать из памяти. Для того чтобы продолжать жить, а не впасть в состояние бесцветного существования. Не пропусти то, что само идет тебе в руки. Ты не должна допускать даже мысли о том, что предаешь память Георгия. Спроси свою маму, Елену Васильевну — мы все скажем тебе одно и то же. Нельзя запретить себе чувствовать. Два года ты вживалась в новую жизнь. В ней не было любимого человека. Он навсегда будет для тебя тем, кем ты считаешь его. А теперь начинается новая полоса. В ней ты уже не прячешь голову в песок. Ты становишься собой.

— Ты все чаще поражаешь меня своим красноречием, — улыбнулась Лита.

— Вспомни, как ты не представляла, что порвешь со Скользневым? Ты рыдала, что не сможешь оставить его в таком состоянии. Что он болен, а ты, врач…

— Не сравнивай, прошу тебя! Это разные вещи! — возмущенно прервала ее Мартова. Как это Лариса разговорила ее? Теперь придется выслушивать то, о чем действительно не хочется вспоминать.

— Одинаковые, милая. Мужчины разные, а связывало тебя с ними сильное чувство. Семь лет ты потратила на тупиковое существование с Игорем. Теперь ответь: если бы все вернуть, стала бы поступать так же?

— Да, стала. Но только для того, чтобы встретиться с Герой, — задумчиво сказала Лита. — Нет другого способа познакомиться с ним, а значит, другой жизненный сценарий мне не нужен.

— Ты невозможная, Лита-Аэлита. За это я тебя и люблю. Послушай старую, трижды разведенную женщину: прислушайся к своему сердцу, хорошо? Не откладывай ничего на «потом». Кажется, нет ничего хуже сожаления. Могла поступить так, а поддалась эмоциям и испортила все. Люби сейчас! Обещай мне.

— Я не даю пустых обещаний. Разберусь в себе, тогда поговорим.

Лариса поняла, что больше ни на чем настаивать не нужно — и так прогресс! Еще недавно подруга была полностью погружена в свое горе. Казалось, она никогда не смирится с тем, что потеряла Георгия. Теперь она боится непривычного состояния, которое возникает в ее одинокой душе. Сын, родители, друзья — это прекрасно, но рядом должен быть человек, с которым не хочется расставаться. Которого видишь, просыпаясь по утрам, и радостно встречаешь после работы, по которому скучаешь и чувствуешь себя одиноким через несколько минут после расставания. Это должен быть любимый мужчина.

— Знаешь, Лариска, давай теперь о тебе. Как твои дела? А то мы все обо мне да обо мне.

— Тоже не просто, — закуривая очередную сигарету, сказала Шмелева.

— Встречались?

— Еще бы! — Лариса закрыла глаза, вспоминая о минутах близости, которые вчера подарил ей Руслан. Он позвонил в который раз и умолял о встрече. Она согласилась, не задавая себе никаких вопросов, ничего не объясняя суетящейся рядом матери.

Они были наедине в его квартире три часа и все это время, едва переступив порог, занимались любовью. Потом со смехом искали разбросанные на полу вещи, обувь. Все было сказочно. Он был так нежен, внимателен, что женщина отказывалась вспоминать о том, что эти же руки могут быть грубыми, безжалостными.

Она хотела помнить только сладостные слова признания в любви и просьбы простить обиды, обещания райской жизни.

Сверкающая «ауди» Руслана домчала Ларису до дома. Он попросил разрешения подняться наверх, пообщаться с детьми. Как она могла отказать, когда, проезжая мимо супермаркета, Руслан купил все, что только можно представить, для них: шоколад, печенье, торт, йогурты, фрукты, соки. Мальчики тоже обрадовались появлению Руслана. Он просил их называть его по имени, без «дяди». Мишка повис у него на шее. Димка бросился показывать свой табель: все-таки всего одна четверка, хотелось похвастаться. Мама и бабушка — это совсем другое. От них не услышишь мужских, скупых слов похвалы, которые так дороги. Потом становится легко на сердце и чувствуешь, что готов на многое, лишь бы еще иметь возможность услышать их. Лариса смотрела на эту идиллическую картину и кусала губы. Все было замечательно, но после бурного примирения она не услышала ни единого слова об изменении характера их отношений. Уланов по-прежнему хотел общаться с нею в любое время дня и ночи. Был готов дарить дорогие подарки, помогать материально, но при этом никаких посягательств на его свободу. Шмелева поняла, что нужна ему только как страстная любовница. Недаром он каждый раз подчеркивает, что только с нею познал полный букет невероятных ощущений от секса. Он возбуждался только от одной мысли, что предстоит близость. Поглядывая на сидящую рядом Ларису, он начинал говорить слова, полные сладострастия, разогревая и ее, и себя еще больше. Доходило до того, что он не мог вести автомобиль. Тогда местом их любовных игр становился широкий, просторный салон машины. Лариса не получала от такого способа обладания большого удовольствия, а Руслан неистовствовал. Он становился похож на одичавшее животное, соскучившееся по ласке. Он брал ее, заставляя стонать от наслаждения. Несколько раз, с напряженным лицом он всматривался ей в глаза, потом вдруг размазывал помаду по ее щекам и целовал так, что, казалось, дыхание ее остановится.

Теплая ранняя весна и пришедшее ласковое лето пробуждали в Руслане невероятные сексуальные фантазии. Все чаще он выезжал с Ларисой за город и там, в окружении ожившей, цветущей природы отдавался им. Ложем для любви становились разложенные сиденья авто, трава. После таких прогулок, заканчивавшихся порой затемно, Лариса едва держалась на ногах от усталости. Переполненная впечатлениями, с подпухшими губами она возвращалась домой. Ей нравилась такая необузданность, только сколько это продлится? Ему приятно совокупляться и потом отправляться по своим делам, порой на всю ночь. Лариса столько раз, бывало, звонила ему, но к телефону никто не подходил. На вопросы, которые она задавала, Руслан отвечал односложно: дела. Пресекал любую попытку ревности, мотивируя тем, что сам скажет, если в его жизни появится другая женщина. Он не терпел раздвоения. Ему это было не нужно. На время очередного романа остальные женщины переставали для него существовать. Он порывал с ними легко и так же легко впадал в пучину новых страстей. Он как-то сказал, что с Ларисой у него все по-другому. Он терпит ее выходки, порой ненавидит, но неудержимо стремится к тому, чтобы быть вместе. Единственное, чего Шмелева не понимала, это о каких выходках с ее стороны идет речь? Он хотел бы, чтобы в его отсутствие она ходила в парандже, а сам позволял себе пропадать ночи напролет. Он ревновал к каждому ее взгляду, случайно остановившемуся на другом мужчине, а ей запрещал даже интересоваться, где проводит время без нее. Ведь они встречались то каждый день, то вдруг Руслан пропадал на несколько суток. Но лишь изредка она признавалась, что звонила, искала его. Она поняла, что если хочет подольше быть с ним рядом, не должна показать, насколько она привязана к нему. Он не должен почувствовать, что она надеется на большее, чем роль ухоженной, сексуальной любовницы. Руслан был самым красивым, привлекательным мужчиной из тех, кто оставил в ее душе след. Шмелева понимала, что такой мужчина не создан для семьи, но с поразительным упорством пыталась одомашнить его. Она отказывалась ехать ужинать в ресторан, приглашая его к себе домой. Она каждый раз пыталась удивить его новыми блюдами, чистотой и уютом своей небольшой, но опрятной и светлой квартиры. Конечно, после его хором двухкомнатная малютка казалась жилищем для гномов. Но Лариса не высказывала особых восторгов по поводу масштабов его квартиры и никогда не отзывалась плохо о своей. Она играла, постоянно играла и была начеку. Почему ей это нравилось, она не могла объяснить. Ведь раньше любой дискомфорт она тут же исключала. Все, что шло в разрез с ее «я», переставало для нее существовать. С Улановым было по-другому. Оба признавались себе, что таких отношений ни у одного их них не было.