Глэд. Полдень над Майдманом - Олег Борисов

– Ха! Плетей! А ты докажи, что я знал и не доложил куда следует. И докажи, что мне это не померещилось!

– То есть за два десятка старых золотых ты готов сдать мне ушастое отродье, а за чеканную монету – все забыл и ничего не вспомнишь? Хитер, торговец, ничего не скажешь.

Слим хрюкнул в кулак, потом наклонился поближе к рябому:

– Если бы ты не жадничал, то мы бы поделили добычу поровну! Я тебя насквозь вижу, канцелярская твоя душа, насквозь! Думаешь – тупой старик тебе дикаря приведет, да еще за спасибо? А ты положенное золотишко себе в карман отгрузишь? и все, можешь все лето в банях прохлаждаться?

– А разве будет по-другому? Или ты считаешь, что у тебя есть другой вариант? В городе я отвечаю за сыск. Куда ты ни сунешься, все ко мне придешь.

Старик показал фигу чиновнику и недобро улыбнулся:

– Во, видел? Я ничего не знаю, и мне померещилось. Уж лучше лишний раз на постах покланяюсь да за лишний груз пару-другую подарков отдам. Но тебе ни золотого из моей доли не достанется.

Слим отловил пробегающего мимо слугу, сунул ему несколько монет за ужин и стал медленно выбираться из-за стола, ворча что-то себе под нос. Смахнув краем плаща крошки со стола, старик засеменил к выходу из таверны. Его собеседник поймал взглядом молодого парня, с аппетитом обгрызающего бараний мосол, и еле заметным жестом показал на уходящего торговца. Парень состроил было рожу, но, обжегшись о заледеневший взгляд рябого, со вздохом пристроил недоеденный ужин в небольшую сумку и скользнул следом за стариком.

Выйдя на улицу, Слим еле слышно бормотал про себя:

– Ха, не найду никого в городе! Ну-ну, это мы еще посмотрим. И в легионе, и в пограничной страже с радостью ушастого в оборот возьмут. Надо лишь убедиться, что я не обмишурился и мне не померещилось. А там и золото получу, и с этим наглецом делиться не буду. Обойдется!

– Именем императора!

Грохот ударов разбудил задремавшего караульного, только-только начавшего высвистывать носом что-то мелодичное. Поминая про себя всю родню неизвестного путника, солдат крикнул напарника, затем медленно распахнул маленькое окно. Незнакомец посмотрел на недовольные лица, на острие арбалетной стрелы, стерегущей каждый его шаг, и медленно протянул мятый свиток:

– Срочный поиск на благо империи. Вот документы.

Солдат развернул пахнущую воском бумагу и, встав рядом с факелом, вчитался в размашистые строки. Закончив читать, проверил печати и пожал плечами:

– А до утра подождать никак? Это же сколько сейчас возни с оформлением проезда, с записью в ночной журнал и всем остальным! И печати у вас не имперской канцелярии, а всего лишь припортовых магистратур. Поэтому впускать в город ночью мы не имеем права. Надо будет поднимать начальника караула, а он с недосыпа очень невежлив.

Осунувшееся лицо незнакомца приблизилось вплотную к окну:

– Это верно, я веду поиск по срочному требованию магистратуры. Но в этом есть свои плюсы. Например, за срочность они мне доплачивают. Поэтому предлагаю не гадать, сколько вы с меня сможете вытянуть, а сразу называю цену. По золотому каждому. И еще один для вашего начальника.

Солдаты переглянулись и молча завозились с засовами. Проскользнувший в неширокую щель мужчина провел за собой взмыленного коня и достал из тощего кошелька монеты:

– Подскажите, где можно до утра передохнуть. Вторые сутки мчусь от Таббы, ноги уже не держат.

Один из караульных взял монеты и внимательно стал их рассматривать в пляшущем свете факела. Второй недоверчиво хмыкнул:

– За двое суток почти три сотни миль? Ты что, на крыльях летишь?

– Нет, на конях. Это уже четвертый, двое в дороге пали. Третьего оставил на подменной станции в пригородах.

Солдат еще раз посмотрел на изможденного человека и решил не задавать лишних вопросов. Слишком опасную тайну мог нести с собой человек, щедро сорящий золотом и мчащийся быстрее ветра по дорогам империи.

– Пошли в караулку. Я быстро оформлю проезд и подскажу, как добраться до приличной таверны. Там сможешь отдохнуть и сменить лошадь, если понадобится.

Ранним утром Мим с огромным трудом оторвал голову от подушки. За окном уже гремели по булыжной мостовой телеги. Где-то дальше по улице окатили из окна нечистотами прохожего, и тот надрывался, кляня всех подряд. Прислушавшись к заковыристым местным словесным оборотам, Мим устало усмехнулся и сел на кровати.

От портов до Таббы он добрался за два с лишним дня, рискуя свернуть себе шею в безумной скачке. Еще почти два дня терроризировал городскую стражу, заставляя искать следы нужного ему человека с максимально возможной скоростью. На исходе второй ночи ему повезло: один из трактирщиков вспомнил пару беженцев из северных районов. Описание безглазого инвалида полностью совпало с подробными приметами Глэда. Запомнив, как выглядела его спутница, охотник помчался по следу, от человека к человеку. Уже к обеду он узнал, что нужные ему люди отправились в Порест. Купив двух свежих коней, Мим рванул следом. Еще двое суток в дороге, не жалея ни себя, ни животных. И сейчас ему нужно встать, привести себя в порядок и двинуться на прием к местным уважаемым людям, назначенным управлять закостеневшими городскими механизмами, чтобы с их помощью найти конец путеводной нити, которая приведет его к добыче. С каждым днем отпущенное ему время таяло. И с каждым днем он просто обязан был сокращать разделяющее его с Глэдом расстояние.

Как только сегодня Мим узнает, куда дальше двинулся беглец, он свяжется со Спящими и порадует их свежими новостями. До первых июньских солнечных лучей охотник найдет и схватит добычу. По-другому быть не может. В этой игре ставка – жизнь. И Мим не собирался проигрывать.

Вздохнув, мужчина медленно стал растирать ноги, повторяя про себя только что услышанную с улицы тираду. Наконец он поднялся и поплелся к умывальнику. Начинался новый день, и очень хотелось закончить его с хорошим результатом. А единственно устраивающий сейчас результат – это точная информация о безглазом калеке из приграничных районов и о молодой женщине, спасшей его от нежити. С такими приметами найти беглецов не должно составить особого труда, уговаривал себя Мим. Подставив голову под струю холодной воды, он повторял:

– Вы не помните калеку? Безглазого калеку с изможденным лицом и очень коротко стриженными седыми волосами? Поверьте, как только я до него доберусь, я с удовольствием переломаю ему ноги. Чтобы больше не пришлось мчать за ним через всю империю. Будь он проклят…

Острое лезвие еле слышно шелестело, совершая неспешный танец на точильном камне. Глэд придирчиво осмотрел длинный нож, проверил еще раз заточку и удовлетворенно прошелся по клинку тряпкой. Убрав нож в ножны, достал второй и так же придирчиво принялся его осматривать.

В углу комнаты Энна-эной закончила перепаковывать небольшой дорожный мешок и теперь сворачивала в тугой тюк пару одеял. Перехватила поклажу веревкой и проверила узлы. Потом неодобрительно взглянула на молчаливого спутника: