Особенная или попаданка против! - Дарья Вилкова

— Вы меня не поняли. Я имел ввиду картины, написанные вами.

По спине пробежался холодок.

— Вы знаете, что я рисовала?

— Почему в прошедшем времени?

— Это такая профессиональная привычка уходить от ответа, отвечая вопросом на вопрос?

— Но я первый вас спросил, — повернувшись ко мне, миролюбиво улыбнулся он.

— После смерти родителей, я уехала в пансионат. А куда их дела тётя, я не знаю. Могла и выбросить.

Своими словами я потушила радость в глазах журналиста.

— Соболезную вашей утрате, — искренне посочувствовал он.

— Спасибо. Так откуда вам известно о моём умении?

— А вы меня не помните? — уточнил он.

— Не-е-ет, — напряглась я.

— Мы однажды встречались с вами. Лет пять назад, — видя, что в моих глазах нет ни намёка на узнавание, журналист продолжил. — Я тогда был только начинающим журналистом и занимался расследованием своего первого дела о пропаже плитки со склада дорожного департамента. А закупали они её как раз у вашего отца. Мне нужно было проконсультироваться с ним о количестве, размере, весе, рисунке этой самой плитки, а ваш отец почему-то решил встретиться со мной дома, а не на заводе. И пока мы обсуждали дела в его кабинете, я увидел вас через окно. Вы стояли во дворе и рисовали букет сирени. Ваш увлечённый образ обворожил меня, и я захотел познакомиться. После встречи с вашим отцом, решил не упускать возможность и вышел во двор, — неосознанно (как я и думала) зачесав назад пару локонов, упавших на его лоб (просто прелесть), господин Хвостатый ухмыльнулся. — Вы тогда были тихоней. Испугались меня.

— Простите, сударь, но всё то, что было со мной до смерти родителей, сильно притупилось в моих воспоминаниях. К тому же, если честно, у меня плохая память на лица, — выкрутилась я.

— Я совсем не в обиде. Это и правда было давно.

В комнату вошла Джули с подносом, и я воспользовалась случаем переключить внимание мужчины.

— Господин Хвостатый, позвольте представить вам госпожу Трежр. Она моя близкая подруга и пособница в раскрытии преступного сговора в пансионате.

— Позвольте я вам помогу, сударыня.

Журналист взмахнул рукой, и поднос аккуратно выскользнул из рук Джули и опустился на центральный столик.

— Спасибо.

— Извините, что так просто угощаем вас, но без Агнес мы не можем нагреть воду для чая.

— Всё в порядке. Я с удовольствием выпью компот.

Продегустировав песочное печенье и вафли, запив все это ягодным компотом, мы вернулись к нашей беседе.

— Госпожа Жардар, я бы хотел взять у вас интервью.

— Зачем? Хотите написать статью?

— А вы против?

— Не знаю, — честно ответила я. — Не могу понять, какими для меня будут последствия.

— Плохих точно не будет, — пытался уверить меня журналист.

— Для начала, скажите мне, сударь, сыщики знают о моей тёте?

— Знают. Господин Жаднир, надеясь выторговать себе хоть какие-нибудь поблажки, сдал всех. В том числе и вашу тётю.

— Но про неё нет ни слова в газетах. Почему?

— Потому что я не позволил.

— То есть, как это, не позволили? — включилась в разговор Джули.

— Послушайте, вы сделали почти всё для того, чтобы поймать этих убийц. Я лишь перепроверил собранную вами информацию, пообщался с людьми, ещё кое-что нарыл на директора и психоцелителя, и со всеми этими данными мог бы написать статью, не привлекая сыщиков. Но тогда бы преступники разбежались, как крысы по углам и затихли, — начал пространно объяснять журналист. — У меня есть парочка хороших знакомых в сыскной полиции, с которыми мы отлажено работаем уже несколько лет. Я даю им информацию, и они ловят преступников, позволяя мне всё зафиксировать и написать эксклюзив. И во время следствия некоторые детали они никому кроме меня не раскрывают, позволяя моим статьям и дальше быть на первых полосах. И твоя тётя, как раз одна их тех деталей, которую сыщики другим журналистам не сообщали.

— Потому что вы попросили? Из-за меня? — догадалась я.

— Всё верно. Я решил сделать, как вы скажете. Считайте это моей благодарностью за первые полосы.

— Это очень благородно с вашей стороны. И раз уж вы даёте мне право выбирать, я бы не хотела этой статьи. Я не публичный человек, не хочу известности, и уж тем более не хочу выносить на публику всю грязь. Главное, что сыщики всё знают, и преступники получат по заслугам.

— Как пожелаете, сударыня, — не стал переубеждать меня журналист.

— Вы не могли бы мне ответить на один вопрос… — замявшись, решила уточнить я.

— Конечно.

— Вы знаете, что будет с моей тётей, если признают её вину?

— Так как вы живы, то высшей меры наказания не будет. Скорее всего увеличат раза в два или три тот срок, который у неё уже есть. Так что в ближайшие лет двадцать-тридцать вы её точно не увидите.

Такой вердикт меня устраивал.

Господин Хвостатый сдержал слово. О моей тёте не было ни слова. Но всех интересовала судьба шестой спасшейся жертвы, и сыскной департамент на вопросы журналистов обо мне ответил правду — жертва не хочет афишировать своё имя, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Это не удовлетворило их интерес, и попытки выяснить имя продолжались, но сыщики были неумолимы, за что я им была благодарна.

Несколько дней о господине Хвостатом ничего не было слышно, пока однажды он вновь не зашёл к нам в гости. Утром, всего на пару минут, чтобы передать мне огромный букет красных роз на длинной ножке и пригласить поужинать с ним в ресторане.

От шока я потеряла дар речи и смогла лишь только кивнуть. Получив положительный ответ, он ушёл. Только тогда я смогла хоть немного здраво соображать.

— Машка, ты идёшь на свидание! — скача вокруг меня от радости, завопила Джули.

— Нет. Нет. Нельзя было соглашаться! — запаниковала я. — Я не пойду!

— Маш, ты чего?

— Вот именно, что Маша. Он знал Ирэн. Он меня раскроет. Я не пойду!

— Мы с тобой уже это не один раз обсуждали. Знакомство было шапочное, и потрясений в твоей жизни за последний год было столько, что неудивительно, что ты стала другой, — пожала она плечами. — Повзрослела. Так что не дури. Ты же видела, как он на тебя смотрел?

"Ты меня посылаешь на свидание с магом, хотя сама против этого", — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

Я видела, что пару раз в неделю ей приходят письма в голубых конвертах. И эти письма были не от родителей. Джули ничего мне про них не говорила, а я не спрашивала, хотя очень хотелось. Но я решила подождать, когда она сама ко мне придёт.

Поэтому сдержалась. Не стала говорить то, о чём подумала. Ещё не хватало испортить её переписку с Айком.