От чужих берегов - Андрей Круз

Контейнеры. Огромные штабеля контейнеров надвигались на нас из-за пелены дождя. Штабель за штабелем, ряд за рядом, показались железнодорожные пути, заставленные груженными все теми же контейнерами платформами, собранными в составы, затем вновь штабеля и штабеля. Белые, красные, синие, желтые, похожие на кубики какого-то невероятного великана. Как в этом всем разбирались?

Справа мелькнули какие-то склады, большой офис из сборных панелей, опять склады, слева потянулся решетчатый забор, почти пустая автомобильная стоянка, покрытая водой по щиколотку, выстроенные в ряд грузовики-восемнадцатиколесники, затем Сэм резко свернул направо.

– Пропускной пункт,– объявил он по радио.

Пропускной пункт на территорию контейнерного терминала Ла-Порт больше напоминал въезд на платную автостраду – такие же узкие обтекаемые будки контролеров, такие же автоматические шлагбаумы, и все это под широкой двускатной крышей, которая должна была защищать от дождя. Сейчас ей это удавалось плохо – дождь летел горизонтально, и под крышей КПП ветер завывал как в аэродинамической трубе. Когда мы остановились, я почувствовал, насколько сильно он может раскачивать машину.

Четыре проезда из шести были закупорены грузовиками, но два оставались свободными, только бело-красные барьеры шлагбаумов опущены. К разочарованию моему, шлагбаумы были основательными по конструкции, к тому же еще и опускались «в упор», то есть сшибить машиной их было трудно, почти невозможно.

– Сиди, надо открыть проезд,– сказал я Дрике, осторожно открывая дверь фургона.

Ветер, налетевший взбесившимся бультерьером, рванул ее у меня из рук, но я все же удержал, не дал оторваться окончательно и затем, навалившись, сумел ее закрыть. Дождь барабанил по металлическому борту машины с таким громким стуком, словно это не вода, а гравий. Идти к пикапу Сэма пришлось с наклоном назад, было такое ощущение, что какой-то расшалившийся здоровяк толкает меня в спину. Стало трудно дышать, ветер словно пальцами лез в нос и рот, стоило его только приоткрыть.

– Открою! – крикнул я, указав пальцем на шлагбаум.

– Электричества нет, но там должен быть стопор на такой случай! – крикнул Сэм в ответ через приоткрытое окно.– Специально, чтобы если отключат, то машины в порту не застряли навечно.

Я кивнул и отметил про себя, что вид у него был заметно обеспокоенный. Думаю, что и у меня примерно такой же быть должен, если не хуже: поводов к тому, чтобы расслабиться, жизнь нам пока старательно не давала.

Будка была заперта, причем снаружи, на нейлоновую веревку, обмотанную вокруг ручек, а в будке сидел мертвец в форме охранника. Точнее, он раньше сидел, когда был охранником, а сейчас он стоял, тупо глядя на меня через стекло. Я вскинул карабин, прицелился ему в лоб, но почему-то сразу стрелять не стал, подошел ближе. Когда нас разделяло метра три, он вдруг резко бросился вперед, заколотив полуразложившимися ладонями по прозрачному пластику кабинки, оставляя на них следы бурой слизи. Мне было видно, как пластик вибрирует под его ударами, лицо мертвяка, до того совсем безучастное, вдруг перекосилось какой-то неестественно злобной гримасой. Встретившись с ним взглядом, я снова ощутил ледяную сыпь страха возле позвоночника, и выстрелил.

Второй мертвец почти сразу же появился из-за будки. Я совершенно не ожидал его появления, поэтому испугался и даже отпрыгнул назад, выругавшись.

Мертвяк тоже был не из свежих – толстый человек в дешевом сером костюме, промокшем сейчас насквозь, раскачиваемый ветром, который явно мешал ему идти. Толстое лицо зомби обвисло, щеки пепельно-зеленоватого цвета лежали почти на плечах, когда-то туго застегнутый воротничок, теперь пропитанный запекшейся кровью, почти исчезал в складках шеи.

Еще частые звонкие выстрелы, и ходячий труп завалился лицом вперед, сначала осев на колени, а затем со всего маху рухнув в воду, подняв множество брызг. Я поймал себя на трусливой мысли, что пули снесет ветер, даже на таком ничтожном расстоянии, поэтому и стрелял несколько раз.

Коллиматорный «Эо-Тех» совершенно залило водой, мешая не только целиться, но даже видеть прицельную марку, и я снял его с карабина, откинув лапки крепления. Пока хватит и пип-сайта, «железа», так оно надежней по такой погоде. В карман его пока.

Огляделся вновь и понял, что мертвяки в порту есть, кроме тех двух, что я только что застрелил. Как минимум трое или четверо были в поле зрения, правда, пока еще относительно далеко, и ветер, дующий навстречу, мешал им быстро добраться до нас. Но то, что нас заметили, сомнения не вызывает. Мертвецы сегодня действительно какие-то встрепанные, слишком уж шустрые. Не к добру эта погода, точно не к добру, и есть у меня предчувствие такое, что неприятности только начинаются. Хорошие такие, большие, настоящие неприятности. Слишком все хорошо шло в последние дни – хватит.

Перемахнул ножом державшую дверь веревку, отскочил от облака трупной вони, вырвавшейся через открытую дверь. Мать ее… отвык уже от такого, пропади оно совсем. Другие зомби уже и вонять почти перестали, выветрились вроде как, а этот, запертый, видать, все равно «парил» понемногу, скопилось.

Удержав позыв рвоты и сдерживая дыхание, шагнул вперед, стараясь не вляпаться в натекшую с трупа на пол лужу гнилой слизи. Пусть за порогом вообще море воды разлилось и с подошв все смоет мгновенно, но все равно противно.

Где этот чертов стопор? Плоский экран компьютерного монитора, какие-то тумблеры и кнопки на пульте… ага, вон рычаг внизу, прямо на стене, и какая-то желтая табличка с предупреждающей надписью. Американцы такие везде развешивают, предупреждая обо всем на свете, чтобы потом поводов в суд подать было меньше: мол, «мы же вас предупреждали».

Ухватился за рычаг, дернул, в стене что-то мягко щелкнуло, и за стеклом шлагбаум плавно поплыл наверх – путь свободен, можем двигать дальше.

Высунулся из будки, и ветер чуть не снес меня. Зомби были уже в нескольких десятках метров, но я решил не стрелять – не до того сейчас – и пошел обратно.

Идти к фургону было хуже, чем от него: ветер бил прямо в лицо, дождь норовил залить глаза, не давая смотреть вперед. Влезть в кабину было нетрудно, а вот дверь захлопнул с трудом. Сиденье подо мной мгновенно промокло, с меня лила настоящая Ниагара. До сих пор я так и не удосужился натянуть хотя бы непромокаемую куртку, лежавшую в сумке прямо у меня за спиной.

– Нормально! – объявил я, хотя Дрика и так все видела из машины.

Она, кстати, уже надела ярко-желтый дождевик и была в куда более выигрышном положении, если со мной сравнивать.

– Здесь мертвецы,– вместо ответа констатировала она уже известный мне факт.

– Точно. Но и мы пока в машинах.

Фургон тронулся с места, следуя за яркими габаритными огнями едущего впереди пикапа.

– А как мы попадем на борт? – спросила Дрика.– Неужели думаешь, что они стоят с опущенным трапом? Сейчас и нас не разглядишь, и докричаться не получится.

Замечание было больше чем резонным, я тоже об этом подумывал. Поэтому ответил: