Двое на краю света - Татьяна Алюшина

– Как ты вообще додумалась в таком положении лазать по стремянкам, да еще одной, когда никого рядом нет?!

А какое у меня положение? Хорошее у меня положение, беременное. Шесть месяцев, подумаешь, я еще и плясать могу, и хороводы водить.

– Я ж не рожаю, – неосмотрительно заметила я.

– Что и удивительно при таких выкрутасах!! – вновь добавил децибел в тоне, уже было шедшем на убыль, Краснин.

– Напомни мне, я уже говорила тебе, что ты становишься убойно сексуальным, когда ругаешься? – промурлыкала я, поглаживая его по рубашке на груди.

– Сто раз! – снизив накал грозности, проворчал он. – Заметь, когда я ругал тебя за дело. Сто раз!

– Как прошел съезд? Как твой доклад? – поинтересовалась я его делами.

– Доклад на ура, сорвал овации, а вот съезд гораздо хуже, дома расскажу.

– Кстати, ты дома был? – тут же встрепенулась я.

Дома, это в том смысле, что в квартире в Москве, ибо мы сейчас здесь временно находимся в связи с моей персональной выставкой.

– Да, вещи бросил, умылся – и к тебе, со стремянок тебя эвакуировать, – буркнул напоследок Краснин.

– С Архипчиком виделся? С ним что-то происходит, а я не пойму что. Грустит, спрашиваю, что случилось, а он молчит, ручкой махнет и отворачивается, может, он так по тебе скучал?

– По мне тоже, – усмехнулся Краснин. – Лидуша сказала, что он второй день сам не свой, мы с ним поговорили, и выяснилось, что у сына первая мужская трагедия: Нюша пошла в садик и полюбила другого мальчика.

– Господи, ему еще и трех лет нет, какая трагедия? – не поверила я в такую причину.

– Ну, любовь пока никто не отменял, даже в три годика, – хмыкнул Краснин. – Ему обидно, она ему так прямо и сказала, что теперь другого мальчика из садика любит и он веселый.

– Ну и дура, – возмутилась я за сына. – А мы другую девочку полюбим, получше!

– Вот приблизительно это я ему и объяснил, правда, несколько иными словами и в правильной отцовской трактовке.

– Что значит мудрый отец! – похвалила я и поинтересовалась робко, махнув рукой на букет: – А цветочки мне?

– Нет, охраннику за мужество, – серьезно ответил Краснин, чмокнул меня в нос, тяжело вздохнул и уже веселее поинтересовался: – Ну показывай, что тут у тебя надо перевешивать.

Мы с Архипом переехали в Питер как-то очень быстро, спокойно и без особых трудностей и проблем, заимев помимо отца и мужа очень энергичную, деловую и моложавую бабушку и свекровь, которая взяла на себя заботу о внуке, словно вторую молодость получила. Ее, конечно, бывает слишком много иногда, но без нее я бы так быстро и легко не справилась с новыми обстоятельствами, она мне очень помогла. Да и кому доверишь ребенка в незнакомом пока городе, кроме обожающей его родной бабушки!

Первое время мне приходилось мотаться чуть ли не каждую неделю в Москву, переводить свой бизнес, находить через бывших клиентов и известных знакомых новые связи и знакомства в Питере. Слава богу, есть Интернет и электронная почта, и сотрудничество с журналами осталось в полном объеме, да и тут новых предложений прибавилось, и я быстро сумела адаптироваться к новым условиям.

К тому же уже через два месяца я сделала пилотный экземпляр альбома официального фотоотчета об экспедиции из двухсот фотографий с комментариями. Пришлось и Министерство природы потрясти, чтобы оплатили полиграфию.

Но когда я приехала домой в Питер и поздно вечером торжественно вручила Краснину альбом, то поняла, что дело стоило всех моих нервов, мучений и споров с чиновниками – он настолько восхитился, что я даже прослезилась.

А Трофимов так вообще от восхищения аплодировать стал и расцеловал меня от избытка чувств в обе щеки. И тут же принялся названивать в правительство и в то же министерство с требованием издать хотя бы сто экземпляров. Но, слава богу, это уже не моя головная боль. Между прочим, ведь напечатали, и не сто, а пятьсот, и правительство себе сотню с чем-то забрало.

В общем – удалось!

Но у меня же имелись и другие задумки! Покруче!

Пришлось ненадолго отложить их реализацию, потому что мы столкнулись с проблемой. Мы решили расписаться с Красниным без шумных и многолюдных отмечаний, так, тихо, по-семейному. Но что тут началось, когда мы об этом сообщили!

Возмутились все. И громче всех моя маменька и, как ни удивительно, Трофимов.

– Да вы что, втихаря! Такое событие и тишком! – громыхал он несколько обиженно даже.

А я вдруг подумала – и действительно! Замуж я выхожу первый раз, можно считать девицей, за любимого мужчину, надеюсь, что навсегда, и что я буду скромничать – хочу платье, белое, как конь под принцем, лимузин, катер по Неве, дорогую ресторацию с танцами и песнями и все остальное распрекрасное. Можно и номер для новобрачных где-нибудь в Европе, не откажусь!

Европа и катер по Неве отменились сразу, ибо у меня начался такой токсикоз, что свадьбу я выстояла ближе к туалету, хоть мне и выписала врач таблетки от него, но помогали они мало. Но самая большая засада, что этот предательский токсикоз закончился так же резко, как и начался, ровно через неделю после нашей свадьбы. Ну не …?!

Вы знаете, а гостям понравилось, и веселились они от всей щедрости своей души. Даже наши ребята с телеканала «Моя планета» приезжали и снимали, ну и отмечали, разумеется.

А когда отгремели эти празднования, я принялась за самую важную для меня тогда работу – альбомы и выставка. Очень амбициозная задумка, но я знала, что сделаю это!

Когда я скомпоновала по темам отобранные снимки, у меня самой от того, что я сделала и как это удалось, слезы восторга выступали, правда, можно их списать на беременность, но на самом деле получилось потрясающе классно!

Как и задумала, я скомпоновала самые удачные фотографии природы, животных и между ними жесткие, злые кадры ржавеющего мусора, заброшенных зданий, вытекающих из развалившегося нутра бочек их химического содержимого – контраст красоты чистой природы и человеческой грязи получился столь мощным, что даже меня мурашки пробирали.

Краснину я не показывала, решила – вот когда выставка будет, пусть в полном объеме и посмотрит. Почему-то мне так захотелось. И я поехала в Москву и пришла к замечательной женщине, невероятной умнице и красавице, известной всей нашей стране, – Ольге Свибловой, директору Московского дома фотографии, и показала ей свою работу.

– Это надо немедленно выставлять! – решительно заявила она.

– У меня есть еще одна тема из той же экспедиции, – проблеяла я.

И показала подборку портретов. Мне они тоже очень нравятся. Там все участники экспедиции: и полярники, с которыми мы встречались на станциях, и пограничники, и экипаж нашего судна. Кадры я взяла только те, где они не позируют, а проявляют живые эмоции, не глядя в камеру и забыв о ней – просто делая свое дело или отдыхая. Оказалось, мне удались настолько интересные снимки и много именно таких живых эмоций. Разумеется, мои любимые – это те, где Краснин!