Мятежник - Роман Прокофьев

— Если так, договорились, — кивнул я.

— Вот и отлично. А теперь идите. Тебя уже обыскались. Я слышал, Кастор очень хочет поговорить.

— Значит, ты и есть Прометей?

— Говорят, — ответил я, присаживаясь за стол, — Не похож?

— Не очень, — кивнул огромной головой Кастор.

— А так? — чуть улыбнулся я, откидывая плащ с руки, скрывающий перчатку из Синей Стали.

— Да, Десница — это, конечно, аргумент, — задумчиво произнес бывший гранд-стратег Легиона, — Мне рассказали твою историю и показали видео. Честно говоря, я в сомнениях.

Кастор настоящий Инк-Воин, воплощение силы. Он не меньше семи с половиной футов ростов и по физическим габаритам почти не уступает Пороху, Фурию или Эребу. Но в отличие от них, изрезанных шрамам и аугментацией мускулистых гигантов, бывший глава Легиона выглядел гораздо более похожим на человека. Правильное выразительное лицо, изучающий взгляд, волна светло-русых кудрей, соразмерное сложение античного титана. Несмотря на годы, проведенных в плену Орфея, от Кастора веяло спокойной мощью и чувством собственного достоинства. Его не сломали, и, глядя на него, я сомневался, что существует хоть что-нибудь, способное на это.

— Потеряй память, тело и все знания с опытом, остался бы ты таким же Кастором?

— Таким же — вряд ли. Но рано или поздно старая личность, стержень все равно дадут о себя знать. Некоторые Инки через это проходили, — спокойно ответил мой собеседник, — С другой стороны, прошло совсем немного времени с момента твоего появления. И ты уже добрался в Город, нашел Десницу, вдохновил на мятеж старую гвардию Легиона и до дрожи напугал Шепота. Значит, в тебе есть частичка того, старого Прометея.

— А каким он был, тот, старый Прометей? — не удержался я. Грозная тень моего легендарного предшественника, чем дальше, тем больше нависала надо мной, и сравнений было не избежать. Это создавало огромное давление — при всем желании соответствовать, встать в один ряд с отцом-основателем Города и Легиона казалось невероятно сложно. Легенды склонны преувеличивать, людская память — идеализировать, и древние герои всегда кажутся больше, чем были на самом деле.

Кастор ответил далеко не сразу, как будто задумавшись.

— Знаешь, он и сам горел ярко, и другим дарил свой огонь, — наконец сказал он, подобрав нужные слова, — Ведь были Инки и сильнее, и хитрее, и более яркие лидеры. Они вспыхивали и гасли. А Прометей… у него была цель. И сила внутри. Он держал свою линию, не гнулся. Он просто был созидателем, а не разрушителем. Из всех старых Инков Прометей был самым человечным. И честным, не отступал от клятв и обещаний ради сиюминутной выгоды. Он… действительно хотел защищать людей. А ты, Грэй? Чего хочешь ты?

Я нахмурился — этот вопрос уже начинал раздражать. Об этом спрашивал Даат в А-Зоне, Кай в Монолите, Совет Архонтов в Башне-Игле. Каждый раз, когда звучало «чего ты хочешь», перед внутренним взором всплывали одни и те же образы. Умиротворенное лицо мертвой Тары. Кровожадный оскал кибер-варгов. Пожирающие людей чудовища из А-Зон. Кошмарное содержимое лаборатории Орфея. Я не знал, чего я хочу, но точно ощущал, против чего стоит бороться. Вот такого — быть не должно. Люди должны жить, а не умирать в мучениях, как игрушки кого-то свыше. И, чтобы предотвратить это, и существуем мы — бессмертные Инкарнаторы.

— Знаешь, я вернулся вообще без памяти. Полный ноль! — ответил я, стараясь сдерживать подступающую ярость, — Я видел, чем живут пустоши, посмотрел на Город изнутри. Что вы сделали с миром? С людьми, с собой? Монолиты заброшены, в А-Зонах полно Тварей, кланы вымирают, а архонты больше озабочены сохранением своей власти. Здесь все прогнило изнутри. Это нельзя терпеть, Кастор. Это нужно менять.

Пульсация моего пси-поля, наверное, дала Кастору даже больше, чем слова. В его взгляде на мгновение промелькнуло понимание и нечто вроде вины. Воин, выслушав, протянул мне широкую, как лопата, и очень жесткую руку.

— Хорошо. Я с тобой, — кивнул он, — Допустим, мы добьемся своего. Победим, сместим архонтов. А что дальше?

— Дальше — Ядро. У Прометея был план. И я должен его исполнить.

— Вот тут скрывается проблема. Мне трудно поверить, что Прометей нарушил свое слово и отправился туда, — Кастор указал на потолок, — Но если это действительно так, а я склоняюсь к тому, чтобы поверить тебе, все становится гораздо опаснее. Наши братья по оружию из Первого Легиона вернулись Одержимыми. Тьма поглотила всех, кто побывал на Черной Луне. Значит, и Прометея тоже.

Я коротко кивнул, соглашаясь. Недавнее видео Арахны отчасти подтверждало, что почти все Инки Первого Легиона были заражены Умброй. Я не знал, почему и как сложилась судьба моего предшественника, но помнил, что тело в вскрытом криосаркофаге, откуда появилась моя анима, тоже было инфицировано Тьмой.

— Если ты вернулся оттуда без памяти, очень велик шанс, что Прометей стал орудием Тьмы, — продолжил Кастор, исподлобья глядя на меня, — Понимаешь? Мы ведь долго пытались разговаривать с Одержимыми, прежде чем поняли, что это бесполезно. Все их аргументы сводятся к одному — мы должны принять Тьму и уничтожить Стеллар. Тьма внушает им эту идею. Сам того не зная, ты можешь быть послан именно для этого.

— То же самое сказала Мора, — медленно произнес я, — Я не знаю ответа — вполне возможно, что вы правы. Но учти, что я вернулся оттуда чистым. Не зараженным Тьмой, хотя прибыл практически в ее объятиях. Значит, Прометей нашел способ очистить аниму. Значит, это в принципе возможно. И мы можем помочь нашим зараженным собратьям избавиться от Тьмы.

— Первым из всех. Я скажу честно, Грэй — мне не хотелось бы останавливать тебя на пороге Ядра, — произнес Кастор. — Стеллар — это все, что есть у Инков. Не станет его — не станет и нас. А тогда не станет и Города.

— Не знаю, каков план Прометея. Но я не собираюсь уничтожать Стеллар, — сказал я, — Кастор, я уже все-таки не он. Я рожден заново, и приму решение, основываясь на своей воле.

— Я тебя услышал, — задумчиво кивнул Кастор и добавил, — Хорошо! Что ты думаешь делать с Вороном?

— Хочу вылечить его. Его психика изуродована нечеловеческим обличьем, но, думаю, это обратимо. Зачем вы сделали его таким?

— Ворон… — на лицо Кастора набежала тень, — У нас тогда не было выбора, Грэй. Одержимые наступали, судьба Города висела на волоске. А он был идеальным кандидатом. Но я, клянусь всеми святыми, никогда не думал, что Орфей на финальной стадии сотворит из него такое. А потом — уже было поздно. Ворон сделал свое дело, нам удалось раздавить Одержимых. Я пытался воздействовать на него, но он уже никого не слушал. Как зверь, почуявший запах крови. Если ты сможешь ему помочь, я буду благодарен. Ворон был одним из лучших воинов Первого Легиона.

— Я попытаюсь. Так ты расскажешь о том, как Шепот захватил тебя?

— Нас предали, — Кастор помрачнел, его взгляд стал тяжелым, беспощадным, — Как я сейчас понимаю, все было подстроено заранее. Мы с Агни мешали Шепоту в Совете. Немезида и «Шиноби» Шепота ударили в спину, прямо на боевой операции. Чтобы нас захватить и замести следы, им пришлось зачистить половину моей Когорты. Все потери списали на неудачную ликвидацию Тревоги.