Сны разума - Олег Таругин

Тяжело вздохнув – как известно, бывают предложения, от которых невозможно отказаться («Вы водку-с будете?» – «Ах, оставьте-с…»), – я уселся поудобнее и принялся рассказывать. Майор со своими спецназовцами тоже подобрался поближе, с интересом слушая незнакомый им рассказ. Как и Коля с малость ожившей Мариной, для которых многое из случившегося до сих пор оставалось тайной.

Анатолий Петрович же, наоборот, перехватив поудобнее автомат, отсел в сторонку, настороженно вертя головой, аки заправский вертухай на вышке в ненастную «беговую» ночь. Ну прям живая иллюстрация к одной старой песне: «И на вышке маячит ненавистный чекист». Будто мог, случись что, этому самому «чему-то» всерьез воспрепятствовать! Глупо, конечно: по моему скромному разумению, с которым в последнее время стали вдруг все чаще и чаще считаться (сбылась мечта идиота, блин!), мы с нашим неведомым противником находились в несколько разных весовых категориях.

В совершенно разных весовых категориях!..

…в комнате с белым потолком, с правом на надежду,

в комнате с видом на огни, с верою в любовь…

16

Лес. Весенний или летний, пронизанный процеженными сквозь лиственное сито золотистыми солнечными лучами лес. Устеленный перепревшей за зиму листвой, плавно взбирающийся вверх склон. Здоровенный гнилой выворотень в нескольких метрах поодаль. Заросли густого колючего кустарника, огромный замшелый валун со сколотым боком в стороне, звенящая, но готовая взорваться многократно повторяющимся эхом, гулкая тишина.

Алый, чуть размазанный с одного бока кругляш туристического маркера на стволе высокого бука, корявые цифры «38» под ним.

Южный берег Крыма, тропа «Тридцать семь – тридцать восемь». Впереди – сорокоградусный кулуар, пещера Данильча-Коба с ледяной водой и сталактитами под сводом и, финал ходового дня, стоянка «Барская Поляна» почти на самой вершине горы Седам-Кая. По крайней мере, очень похоже, процентов девяносто, что я угадал. Да и номер маршрута совпадает…

Стоп! – возопило возмущенное сознание. Какой лес, какой Крым, какие горы и пещеры со сталактитами?! Где комната, где только что внимавшие моему рассказу люди – майорские спецназовцы, Марина, космодесантники, Анатолий Петрович, наконец? Почему я вообще об этом думаю? Ведь здесь нет, не должно быть, никаких шаров-передатчиков, чье излучение я столь лихо ухитрялся ловить раньше! Так откуда все это?!

Протянув руку, я осторожно коснулся ветви ближайшего куста и сжал кулак, позволяя острым шипам вонзиться в ладонь. Боль, короткая резкая боль. И крохотная капелька крови, выступившая на коже там, где колючки вонзились наиболее глубоко.

Значит, не сон…

За спиной негромко треснула-выстрелила под ногой сухая ветка. Я медленно повернул голову, догадываясь, кого увижу. В нескольких метрах от меня стояла Марина, без бронежилета и рюкзака довольно нелепо выглядящая в армейском камуфляже, на несколько размеров большем, чем нужно.

– Где мы? – отчего-то шепотом спросила девушка, подходя ближе. Она находилась не то чтобы в прострации, но что в шоке – точно. Ага, значит, тоже все это видит. Что ж, по крайней мере с ума я пока не сошел – уже хорошо. Как говаривал герой любимого детского мультфильма: «С ума поодиночке сходят, это гриппом все вместе болеют». Учтем.

– Ты будешь смеяться, но, похоже, где-то на южном берегу Крыма, на одной из туристических троп.

– А остальные? Их-то почему нет? Почему только мы с вами?

– Знаешь, честно говоря, я у тебя то же самое могу…

– …спросить, – последнее слово я произнес, уже глядя в прищуренные полковничьи глаза. Однако! Быстро тут у нас кадрики-то меняются. Ну все, сейчас форменный допрос начнется: Анатолий Петрович вон аж побелел от напряжения. Ни дать ни взять борзая, дичь почуявшая! И ведь не отвертишься теперь, все равно объяснять придется. Вот только ЧТО, простите, объяснять? Что ничего не понимаю?

– Что… что случилось?

– Это ты меня спрашиваешь?! – искренне возмутился контрразведчик. – Сидел себе, рассказывал – и вдруг замолчал, на ноги поднялся, ме-едленно так. Встал, головой вертишь, руку зачем-то в сторону отвел, в кулак сжал, потом разжал и на ладонь вылупился. Потом Маринка к тебе подошла, где находитесь, спросила… Вот, собственно, и все. Видения, да? Снова что-то почувствовал?

– Угу. – В голове билась какая-то чрезвычайно важная мысль, вот только понять бы какая? – Еще как почувствовал…

– Я так и понял. А каким образом, не объяснишь? Сам же говорил, что здесь больше никаких шариков нет. И пророчеств, соответственно, не будет?

– Говорил, – спорить было бы глупо. – Может, ошибся, может, нет. Откуда мне знать? Да и не слишком это, знаешь ли, похоже на пророчества. – Я неожиданно понял, какая именно мысль не дает мне покоя. – Значит, говоришь, руками махал и кулаки показывал?

Медленно, будто скорость, с которой я это проделаю, имела хоть какое-то значение, взглянул на собственную ладонь. Выступившая на месте крохотного прокола капля крови, конечно, уже размазалась, превратившись в буровато-алое пятнышко, но это было и не важно. Важно было совсем другое: она существовала!..

Как и весь остальной лес, и замшелый валун с отколотым боком, и сгнивший ствол-выворотень, и поранивший руку куст. Кажется, время пророчеств действительно закончилось, и теперь я стал полноправным участником событий… Знать бы еще, каких именно?

– Что это? – по-прежнему обжигая меня взглядом, осведомился Анатолий Петрович. От шутливого тона не осталось и следа, теперь голос полковника едва не звенел от напряжения. Остальные – и майорские спецназовцы, и «гости из будущего» – столпились вокруг, с интересом вслушиваясь в разговор. – Объяснишь?

– Да так, о куст один поранился, в лесу, на тридцать восьмой туристической тропе. Когда руками махал и кулаки вам показывал. Вечно со мной в походах всякие мелкие пакости происходят – то ногу натру, то поцарапаюсь…

– Рассказывай, – безапелляционно потребовал фээсбэшник, – быстро! Что на этот раз произошло? Где вы были?

– Думаешь, я хоть что-то смогу объяснить? Ага, хренушки! И даже наоборот: теперь уже как раз я не знаю, что происходит. Ладно, не психуй, Петрович, слушай…

Я вкратце – «тезисно», как обозвал бы это сам полковник – ознакомил коллег по несчастью с произошедшим. Естественно, ни к чему, кроме новой порции вопросов, это не привело.

– Значит, знакомые места? Ты там бывал?

– Да, знакомые. Бывал, года три назад.

– Но объяснить, как…

– Не смогу, – в тон ему согласился я. – Время объяснений закончилось. Теперь уж как-нибудь сами.

– Сами, как же! А знаешь, я вот никак в толк не возьму – почему только вы вдвоем? – В голосе Анатолия Петровича снова скользнуло нечто такое… едва заметное. Как и тогда, когда мы обсуждали вопрос, стоит ли брать девушку под землю. Не-ет, что бы там ни говорил наш милейший друг чекист, но с Маринкой все не так просто! По крайней мере по его представлениям. А теперь, возможно, и не только по его… – Ну и?