Камелия - Лесли Пирс

— Они его еще не поймали. — Камелия застонала, пытаясь принять удобное положение. — Полиция думает, что он назвался вымышленным именем. Сейчас он уже, наверное, в Штатах.

Би видела, как вздрагивает Камелия при каждом движении.

— Тебе очень больно?

— Из-за ноги или из-за того, что весь мир думает, что я проститутка, и считает, что я получила по заслугам? — Камелия попыталась рассмеяться, но получился только глухой звук.

— Я спрашиваю о твоей ноге, глупенькая. — Би положила голову на руку Камелии. Она считала подругу самым смелым человеком на свете.

— Нога не очень болит, — сказала Камелия. — Если только никто не толкает кровать. Но низ живота меня просто убивает, особенно когда они подносят мне судно. Почему мне не попался симпатичный насильник?

Камелия могла справиться с ситуацией, только отпуская шуточки по поводу своего несчастья. Косые взгляды пациентов, журналисты, которые то и дело напрашивались на интервью, гнев и неопределенность будущего — все это было ужасно. Если добавить невыносимую боль и душевные муки и соединить все вместе, она могла бы оказаться на пороге самой жуткой и продолжительной депрессии. Возможно, шутки в таком серьезном вопросе казались нездоровыми, но это было лучше, чем всхлипывать.

Когда Камелия постепенно начала выздоравливать, скорее сержант Роджерс, а не Би, помог ей выбраться из темного болота, в котором тонули ее мысли.

Именно он был тем полицейским, который рассказал ей, где она была, когда впервые отошла от анестезии, и это его она спутала с Бертом Саймондзом. Как и Берт, сержант Роджерс был полицейским старой закалки — человеком чести, истинным служителем закона и порядка. Он сочувствовал тем, кто слабее его.

Сначала его визиты были чисто официальными. Он записал показания Камелии, не раз заходил, чтобы узнать больше информации, всегда вел себя профессионально. Камелия вдруг поняла, что доверяет этому простому сержанту, и рассказала ему обо всем.

Камелия пробыла в больнице уже полмесяца, когда он зашел и попросил ее просмотреть фотографии мужчин. Камелия проплакала почти весь день. Ей не нравилось постоянно лежать в кровати и просить все, будь то судно или стакан воды. На улице светило солнце. Хенк Беквис ходил где-то там, свободный как пташка, а ей все еще было больно. За одну ночь о ней поползла дурная слава, ее прошлое было опозорено, а будущего у нее не было.

Сержант Роджерс остановился у ее кровати. Казалось, он точно знал, где сейчас ее мысли.

— Все наладится, мисс Нортон, — произнес он нежно. — Раны заживут, воспоминания о том вечере сотрутся. Сейчас вам кажется, что это конец, но на самом деле это всего лишь начало. Постарайтесь запомнить это, и вот увидите, вам станет легче.

Он пододвинул кресло к кровати и, вместо того чтобы задавать ей вопросы и показывать фотографии, завел дружескую беседу. Он сказал, что приведет кого-то из организации «Нэшнл Ассистанс», чтобы ее осмотрели, и тогда она сможет платить часть квартплаты. Камелия почти забыла о том, что он полицейский. Позже она подумала, что, наверное, он подружился с ней в надежде, что потом она пригодится ему для чего-нибудь, но в тот вечер все ее страхи рассеялись.

Официально она уже не нужна была полиции, но Майк Роджерс продолжал ее навещать. Иногда он доставал из кармана конфеты или яблоко, иногда просто подбадривал шутками. После его визитов Камелии всегда становилось легче.

— Ты очень красивая девушка, — сказал он примерно во время шестого неофициального визита. Медсестра вымыла ей голову. Это взбодрило Камелию, и она решила накрасить губы помадой.

— С лица воды не пить, — пошутила она, но его слова были ей приятны. — Одной симпатичной мордашки будет недостаточно, когда я начну искать работу, как только выберусь отсюда.

Майк задумчиво посмотрел на Камелию. Во время разговоров с ней о ее прошлом он узнал ее характер гораздо лучше, чем она думала. Она была хорошей, доброй девушкой, немного распущенной, но умной, смелой и независимой.

— Ты сказала, что у тебя нет никаких способностей. Подумай получше, — сказал он.

— Мне надо будет взять лупу, чтобы увидеть хоть одну, — ответила Камелия, засмеявшись больше от стыда, чем от радости. — Я не умею печатать или водить машину. Я ушла из школы без аттестации.

— Ты неплохо разбираешься в людях, и ты хороший человек, — сухо произнес Роджерс. — А это намного важнее, чем результат экзаменов. Я знаю много мест, в которых такие знания будут ценить.

— Например? — спросила Камелия, приподняв одну бровь.

— Обслуживающий персонал, благотворительная работа, секретарь приемной, — ответил он. — Ты можешь справиться даже с работой руководителя.

Майк приходил все чаще, и Камелия поняла, что между ними есть что-то большее, чем дружба. Она красила губы и ресницы, лежала и прислушивалась к его шагам в коридоре. Она больше не гадала о том, что делает Би. Теперь она думала о Майке. Когда он входил в палату, на его большом лице появлялась теплая улыбка. Камелия догадывалась, что он думал о ней так же, как и она о нем.

За время работы в клубе «Дон Жуан» она научилась мастерски вести разговор с мужчинами и могла вызывать у них желание. Но Камелия не пыталась испробовать ни один из этих навыков, чтобы обольстить сержанта Роджерса. Она считала, что была недостаточно хороша для такого мужчины, как Майк.

Когда Камелия спросила, есть ли у него жена, он шутливо ответил, что женат на своей работе. Она знала, что Майк играет в регби, что его любимое комедийное шоу — «Летающий цирк» Монти Пайтона и что живет он в маленькой квартирке в Актоне. Но этого было мало. Камелии хотелось знать о нем все: что ему нравится из еды, где он вырос, сколько ему было лет, когда он впервые поцеловался, и кто та женщина, которая так сильно его оскорбила. Камелия догадывалась, что у него какая-то душевная рана.

Она не спрашивала об этом. Она просто узнавала маленькие подробности его жизни и держалась за них, когда его не было рядом. Его искривленная нижняя губа, когда ему что-то не нравилось, родинка на правой щеке, маленькая трещинка на переднем зубе и знакомый свет в его глазах — все это было для нее.

Длинными бессонными ночами Камелия все время думала. Она закрывала глаза и старалась не замечать ночные звуки в палате. Старушка на дальней кровати задыхалась. Дежурная медсестра занималась бумажной работой посреди палаты, скрипя авторучкой.

Близкие люди из прошлого мелькали в голове у Камелии. Каждый словно приходил на пробы в кино. Мать в синем платье с оголенной спиной и светлыми волосами, развевающимися по плечам. Берт Саймондз в униформе. Мисс Пит в твидовой юбке и свитере ручной вязки, поглощающая ужин в Арчвей-Хаус. Дуги в длинных сапогах из змеиной кожи, обтягивающих вельветовых штанах и прозрачной рубашке. Появлялись и другие, не такие важные лица — миссис Роландз, Сьюзан, Кэрол и мисс Пукридж.

Сейчас Камелия знала, что никто из них не виноват в ее несчастьях, несмотря на то что когда-то она обвиняла некоторых из них. Мать не была для нее хорошим примером, Сьюзан и Кэрол научили воровать, Дуги познакомил с наркотиками и сексом. Но именно она, Камелия, решила следовать их идеям, не слушая укоров совести. Она сама решила красть и ни разу не задумалась о том, каково было ее жертвам. Потом были все эти мужчины, с которыми она переспала после Дуги. Она даже не помнила, как зовут некоторых из них. Что случилось с той девочкой, которая когда-то ценила любовь выше всего на свете?