Беспощадный, или Искатели смерти - Василий Головачев

– Вы действительно настойчивы. – Девушка смерила Тарасова задумчиво-оценивающим взглядом. – Но я еще не решила.

– Ситуация почти по Блоку, – улыбнулся он.

– Это как? – подняла она брови.

Я звал тебя, но ты не оглянулась,

Я слезы лил, но ты не снизошла.

Яна тоже улыбнулась.

– Вы любите стихи Блока?

– Не только. Мне нравится Бунин, Киплинг, Есенин, Лермонтов, Верхарн, Андреев.

– Удивительно. Впервые встречаю человека спецназа, читающего стихи. Однако вы меня совсем не знаете, Роман. У меня не все гладко складывалось в жизни. И ситуация моя – почти по Есенину, а не по Блоку.

– Это как? – прищурился он.

Кто любил, уж тот любить не может,

Кто сгорел, того не подожжешь.

Тарасов покачал головой.

– Уверен, вы ошибаетесь. Я действительно не знаю, как вы живете, что у вас стряслось, какие проблемы вы решаете, но убежден, что неразрешимых проблем не существует.

– Я думаю иначе.

– Это по молодости. Есть только одна по-настоящему нерешаемая проблема – воскрешение мертвых. – Глаза Владислава на мгновение потемнели. – Я бы дорого заплатил, чтобы она… – он замолчал. – Извините.

– У вас кто-то умер? – догадалась девушка.

– Давно. Однако не будем о грустном. Куда вы идете? Разрешите, я вас подвезу?

– Вообще-то за мной должны прислать машину… – Яна глянула на ряд стоящих вдоль тротуара автомобилей, затем решительно тряхнула головой. – Поехали. Мне на работу, на Смоленку.

– К зданию МИДа?

– Не к главному входу, а со стороны Арбата.

– Без проблем.

Он помог девушке сесть в машину, и в это время к подъезду подкатил черный, сверкающий лаком джип «Лендкрузер». Из него выскочил крутоплечий атлет в кожаной куртке нараспашку, а вслед за ним вылез длинноволосый молодой человек, в котором Тарасов узнал приятеля Яны по имени Геннадий. Посмотрел на девушку.

– Это за вами?

Она прикусила губку.

– Поехали.

Владислав завел двигатель, хотел было сдать назад, чтобы развернуться, но джип вдруг рывком перекрыл ему дорогу, а бугай в кожаной куртке постучал костяшками пальцев по боковому стеклу:

– Выходи, водила.

– Не связывайтесь с ними, – быстро проговорила Яна. – Лучше я выйду.

– Посидите минутку, – вежливо ответил он. – Я быстро урегулирую этот вопрос.

– Кажется, ты так и не понял, каратист, – сказал Геннадий, подходя ближе; на нем было длинное меховое пальто и шарф; шапку или иной головной убор он не носил. – Эта девушка не нуждается в защите и ухаживании. А непонятливых мы…

Тарасов без замаха, сверху вниз, выбросил кулак, попадая парню в куртке точно в низ живота. Обошел его, согнувшегося от боли, приблизился к джипу, рванул дверцу со стороны водителя на себя и, когда щель оказалась достаточной, схватил водителя за плечо и одним рывком выдернул из кабины. Добавил ускорения, так что крепкий молодой человек в такой же черной кожаной куртке врезался головой в стоявшую рядом «Газель» и упал на гору неубранного снега.

Из кабины джипа выскочил третий спутник Геннадия в кожане, бросился на Тарасова с кастетом на руке и получил хлесткий удар тыльной стороной ладони по скуле, а затем второй – по шее. Владислав сел на место водителя, не обращая внимания на застывшего с изумлением на лице Геннадия, отвел в сторону «Лендкрузер», выдернул ключ зажигания и бросил шоферу, очумело трясшему белой от налипшего снега головой.

– Лови. – Посмотрел на приятеля Яны. – Я один раз уже предупреждал, это второй и последний. Еще раз вякнешь что-либо своим грязным языком – останешься немым на всю жизнь!

После этого он сел в кабину своей «Импрезы» и выехал из переулка на соседнюю улицу.

С минуту в кабине царило молчание. Потом Яна негромко сказала:

– Вы действительно ничего и никого не боитесь? У Геннадия много знакомых в милиции, полиции и ФСБ.

– Извините, – сказал Владислав без особого раскаяния в голосе. – Но хамы всегда вызывали у меня обострение синдрома хронического бешенства. С любым разумным человеком всегда можно договориться, найти компромисс, но с хамом – никогда! Ваш Геннадий – хам, даже если он партнер вашего отца. А теперь признавайтесь, почему он вас преследует и при этом ведет себя как…

– Кто?

– Как муж, подозревающий жену в измене.

Яна с любопытством посмотрела на твердый профиль спутника, прикусила по обыкновению губку, помолчала.

– Зачем вам это знать?

– Я вижу, что вы зависимы от этого человека, причем сильнее, чем может себе позволить такая девушка, не нуждающаяся в средствах и чьей-то персональной опеке. Если вас тяготит эта опека, а я вижу, что вы действительно не хотите быть зависимой от него, то я помогу вам освободиться.

– Это невозможно.

– Я не знаю такого слова.

Машина выехала на Садовое кольцо, и в зеркальце заднего вида Тарасов увидел догоняющий их знакомый джип. Однако увеличивать скорость не стал и спутнице о преследователях не сказал.

– Итак?

– Я сказала вам неправду… Он… мой муж.

«И улыбка познанья играла на счастливом лице дурака», – вспомнил Владислав стихотворение Юрия Кузнецова. Дураком в данном случае был он сам. О непростой связи Яны с Геннадием ему следовало догадаться раньше.

– Кажется, я попал впросак. Хотя все равно не понимаю, почему ваш муж так относится к вам.

– Мы не живем вместе уже год…

– Ну и разошлись бы, если все кончилось.

– Мы состояли в гражданском браке.

– Тем более.

– Папа настаивает на официальной регистрации…

– Почему? Он же не может заставить вас выйти замуж силой.

– Есть два обстоятельства…

– Говорите все. По крайней мере я буду знать, что нам делать.

Яна пропустила его «нам» мимо ушей.

– Я не уверена, что это вам нужно знать. Вы не в состоянии мне помочь.

– Думаю, вы ошибаетесь, – твердо заявил он. И эта его твердость и решительность благотворно сказались на ее настроении.

– Вы услышите неприятные вещи…

– Я готов!

– Геннадий хотел ребенка… но я сделала аборт.

– Аборт вещь жестокая, но не смертельная.

– Он в самом деле меня любит и очень хотел… и хочет ребенка.

– Хочет – перехочет. Вы же не любите его?

– Нет.

– И не хотите с ним жить?