(не)Однофамильцы, или кофе с бывшим - Лиза Осокина

конкуренты, предложив зарплату в два раза больше. Но это начальства смотрит на ум, а коллеги-мужчины, оценив красоту девушки, стали приглашать ее с собой на разные тусовки, в том числе в походы. Лесная романтика Ане не зашла, в отличии от гида-инструктора в этих походах. Через пару лет встреч, Аня намекнула парню, что отношения должны развиваться, и она хочет знать в какую сторону движутся их. Тот помялся и выдал, что не уверен, что сможет содержать такую девушку, как она. Аню ответ взбесил. Ну а кого бы не взбесил?

— Ну так, зарабатывай. Если ты действительно любишь, то может быть нужно сделать немного больше, чем ничего? — спросила она, — Маршруты новые придумать? Корпоративные предложения для тимбилдинга разработать? Красивые места для художников и фотографов подобрать? Или какие-нибудь места силы для эзотериков? Людей нанять, а не самому водить?

И ушла от него. Мозги у парня быстро встали на место, и через пару дней он прибежал:

— А давай вместе?

С ее амбициями и его знаниями, у них получился отличный тандем. Судя по фоткам в соцсетях они очень счастливы.

Глава 81

Удивительным образом как все то, что произошло со мной в те дни, повлияло на меня. Я же внешне осталась та же самая. Но почему-то на мужчин производила совсем другое впечатление. Мне все время говорили комплименты, мужчины при малейшей же возможности бросались мне на помощь. А уж сколько цветов мне дарили!

Договорившись с Шумским быть максимально честными, я не скрывала от него ничего. Наблюдение за тем, как он бесится, при этом старается этого не показать, подчеркивает свои лучшие качества и поносит предполагаемых соперников, доставили мне много приятных минут.

Мне же очень нравилось, какой я стала. И маме нравилось. И подругам. Диме, впрочем, тоже нравилось. И при всей своей ревности, он частенько мне об этом говорил.

Я продержалась… Или его продержала? В общем, три с половиной месяца у нас был период красивых ухаживаний. Серенада под окном, например. Я правда не очень уверена, что «Венец творенья, дивная Елена, вы сладкий сон, вы сладкий сон» была именно серенадой, но я не специалист, поэтому придираться не стала. Зато это представление смотрела с балкона, как и положено даме сердца. Соседи тоже получили удовольствие.

А еще был полет на воздушном шаре, завтрак на крыше, катание на лодке лунной ночью, яичница в виде солнышка или сердечка, ужины с завязанными глазами, смешные записки в неожиданных местах. На этом фоне, то что он на день города пробрался на сцену и ему дали микрофон, что он признался мне в любви, уже почти не казалось подвигом.

Еще три месяца у меня ушло на завершение дел и подготовку к переезду. Приехав в очередной раз, Шумский застал меня в почти опустевшей квартире, среди коробок и пакетов, спокойно восседающий среди всего этого бедлама на кровати с ноутбуком.

— Чем ты так увлеклась, что даже встречать меня не вышла? — плюхнулся рядом он на кровать.

— Думаю, чем буду заниматься после переезда, — я захлопнула ноутбук и посмотрела довольного Дмитрия.

— Не переживай, вокруг тебя будут лучшие юристы, неужели мы не придумаем… — я продолжала на него смотреть, — Ты уже нашла, да?

— Угу, — кивнула я, — есть один интересный проект.

— У нас не такой большой выбор с чем можно совмещать. Образование, творчество, наука?

— В большей степени образование, но кто уже занимался говорят, что творчества там до фига.

— Хочешь курсы какие-нибудь запилить?

Я встала, разминая затекшие ноги, оказывается я так долго просидела:

— Не, в другой области.

— Ты вообще хочешь на это переключиться или будешь совмещать?

— Ну, первое время, пока не встанем на ноги, буду все время уделять, потом надеюсь совмещать, — и пошла на кухню, поставить греться предусмотрительно неупакованный чайник.

— Это так надолго? — крикнул вослед мне Шумский.

— До восемнадцати лет, а если пойдет в институт, то еще дольше.

Из спальни раздался грохот, похоже Дима рухнул с кровати. Мужчины такие ранимые.

P. S.

Спустя 6 месяцев.

Я гуляла по магазинам duty free, лениво ожидая нашего рейса, пока на одной из полочек не заметила квадратный флакон любимой Диминой туалетной воды. Муж тотчас нарисовался за моей спиной, обнимая ладонями за уже сильно выступающий живот. Его приводило просто в щенячий восторг, когда он чувствовал, как пинается ребенок. Так как мне иногда доставалось по довольно чувствительным точкам, это уже столько радости не приносило.

— О, давай купим. А то у меня уже почти закончилось все, — обрадовался Шумский. А подумав добавил. — Даже две. Все равно мне больше ничего не нравится.

— Как ты только ее нашел, такую чудесную? — усмехнулась я.

— Ты не поверишь. То как я ее нашел, это очень смешно. Я не помню, кто ее подарил. Наверное, кто-то из клиентов. И, я сильно подозреваю, когда пришел домой навеселе, ну был такой печальный период, засунул в первое попавшееся место и забыл. И вот однажды разгребаю я…

— Коробки с обувью? — перебила я его, в шоке от охвативших меня воспоминаний.

— А ты откуда знаешь? — Дима заглянул мне в глаза.

А я наконец-то ее вспомнила. Как искала подарок на Новый год. Как потратила половину своей небольшой зарплаты, на запах который меня очаровал. И как спрятала флакон до праздника среди коробок с обувью, уверенная, что Дима туда не полезет.

Дима слушал меня, обнимая меня и целуя в висок. В нем было столько нежности.

— Ладно, — решительно взяла две коробочки и вложила ему в руки, — Иди оплачивай. Рейс уже скоро.

Я постояла еще несколько секунд, подумывая, что приобрести себе, когда почувствовала чей-то взгляд. Обернувшись, я увидела женщину с напряженно смотрящую прям на меня. Сначала я ее не узнала. А потом поняла, что это Вита.

Глава 82

Надо же было встретиться за тысячу километров от Москвы. Мы не отрываясь смотрели друг на друга.

В первую секунду меня оглушили те чувства, которые я испытывала к ней раньше. Растерянность, беспомощность, глобальная неуверенность, даже стыд. Но прошло буквально несколько секунд, внутри толкнулся ребенок, иллюзия схлынула, и я вернулась в настоящее. Прислушавшись к себе я поняла, что сейчас не чувствую к ней практически ничего из того, что на воображала себе. И удивительным образом, я не испытывала ни злости, ни страха. Даже презрения почти не осталось.

Я по разному представляла нашу встречу. Думала она будет умолять простить, или будет смеяться надо мной, как обвела вокруг пальца наивную дурочку, а я закачу