Плохой для хорошей - Маша Брежнева

и мы только несколько месяцев общались, она хотела, чтобы я ее целоваться научил. Дурочка, не? Я сразу сказал: не, мелочь, никаких поцелуев, с друзьями не целуются. Ну я против секса по дружбе, даже в версии без самого секса.

- Ты?

- Я! В общем, к чему это все. Я знаю, что по-дружески могу ее поддержать, а что ей нужно в отношениях – тут я бессилен помочь. Если этот твой кент разобрался, чего Сашка хочет, поздравляю его. Она же теперь никуда не денется.

Обидно. Желание набить морду Янину постепенно отпускает, точнее, я себя уговариваю, что не должен. Раз это выбор самой Лекс, пусть с этим и живет. Бить ему морду за то, что не любит она меня? Так разве он виноват?

Мне обидно, но… Разговор с Дэвом немного мозги прочистил. Я хотел доказать Лекс, что я надежный, как папа. А папа у неё и так есть. В лишнем она не нуждается.

Забывать и отпускать тяжело, но придётся. Видимо, любовь не для меня. Пусть в неё верят те, кому повезло. А я думаю, что и без этой вашей любви проживу

Глава 47

Марат

Праздники, как можно догадаться, прошли хорошо, а вот стоило только вернуться в зоопарк, как проблемы полезли не пойми откуда. Началось все с того, что на подходе к школе я предложил Лекс сидеть со мной за одной партой, так как делить стол с Киром я больше не планировал, и объединиться нам с ней вижу самым логичным решением. Лекс отказалась. Заявила, что не хочет привлекать лишнего внимания и вызывать у Полины и всех остальных желание обсуждать нас. По-моему, это полный бред, я не понимаю, кого мы должны стесняться и от кого скрываться. Я не собираюсь в школе делать вид, что мы не вместе, когда все наоборот.

В общем, мы поссорились. Впервые за эти несколько дней.

Саша так и осталась сидеть в гордом одиночестве, я уселся к Паше.

Весь день чизкейка вела себя так, словно специально избегает меня и любого нашего контакта. Меня это взбесило не на шутку. Конечно, я не планировал лобызаться на глазах у всех, но блин, просто на перемене поговорить? Сесть рядом в столовой? Через полгода универ и взрослая жизнь, а мы какой-то детсад устраиваем.

Я заметил ещё один интересный факт: Полина сегодня не кусалась с Киром. Он, как обычно, приставал к ней, цеплял словами, но Шевелёва не огрызалась в ответ. А потом и вовсе поддержала разговор на какую-то тему. Кажется, Полик хотела вызвать мою ревность, но просчиталась: ревновать бывшую девушку в бывшему лучшему другу я не буду.

Выходим мы из здания вместе с Неделиной, которая хотя бы тут от меня не прячется, но боевой настрой с утра она не растратила.

- Не надо меня провожать, – заявляет чизкейка на школьной парковке.

- А в чем проблема? За нами кто-то следит? Нам нельзя показываться вместе? Лекс, мне это все не нравится.

- Марат, не нагнетай, просто сделай, как я прошу, иди домой сам.

На этих словах она ускоряет шаг и резко сворачивает с главной дороги во дворы. Ну давай-давай, прогуляйся сама, я не настаиваю. Перебьюсь как-нибудь, но потом обязательно выясню, а в чем, собственно, дело.

Дома меня хватает ровно на час. Обед проглатываю за минуту, а попытка освежить знания перед завтрашним входным тестом и вовсе проваливается. Обновляю страницу Саши, но она в сети не появляется. Звоню – трубку не берет. Я одеваюсь и иду на разведку.

В квартиру меня запускает Сашина бабушка.

- Она, наверное, заболела, Марат. Обедать отказалась, ушла к себе и легла. Спрашиваю, что болит, говорит, ничего. А сама днем спать, для неё это ж неслыханно!

- Не волнуйтесь, сейчас все выясним, – говорю, стягивая ботинки и куртку. Стучу в дверь, на всякий случай, но никакого ответа нет, и я захожу в комнату Лекс без приглашения. Переживет, думаю, не чужой дядя приперся все же.

Лекс лежит, свернувшись под одеялом, как котёнок. Мое появление она никак не комментирует, только ещё сильнее натягивает ткань на себя, чуть ли не до самых ушей.

- Что с тобой, трюфелька?

Короткий смешок в ответ на мое новое обращение к ней.

- Мне плохо.

- Что случилось? – усаживаюсь на свободный краешек дивана.

- Мне плохо раз в месяц, потому что я девушка.

Ну тогда понятно. Раз в месяц даже милейшие создания могут стать монстрами. Ладно, монстриками.

- Что-то болит?

- Все. Особенно спина.

Включаю обоснованную наглость, ложусь рядом с ней и рукой подтягиваю ее к себе, располагаю свою лапищу прямо на ее пояснице. Вожу поверх футболки туда-сюда, с каждым движением приближая Лекс к себе. Она не отнекивается и очень даже разрешает.

- Так лучше?

Не отвечает, но почти укладывается на меня, что я приравниваю к положительному ответу. Пусть бы и лежала так, я даже согласен, что молча, но только вот рядом и без всяких там стеснений.

- Прости за утро в школе, – вдруг начинает Саша. – Наверное, тебе обидно.

- Ещё как.

- Но мне и так хреново, а тут ещё такое предложение, я была бы не готова прямо в первый день признаться всем про нас.

- Почему? Разве тебе стыдно?

- Да ну, глупости. Просто я знаю, каково это, когда все вокруг мечтают кости перемыть.

Я немного поудобнее устраиваюсь и обнимаю двумя руками. Да, Лекс, понимаешь, я хотел бы делать так при всех, чтобы все знали: ты – моя. Это не выпендрёж и не наигранные чувства. Наоборот, самые настоящие. Их не хочется скрывать в себе.

- Мне обидно, Лекс, что ты теперь сторонишься меня в школе, потому что я этого не заслужил. Конечно, я прощаю, чтобы мы не ссорились больше, но ты давай настраивайся, что скоро все равно придётся признаться всем.

- Может, пока не надо? – жалобным голосом спрашивает.

- Да щас вот. Надо, Лексус, ой как надо. Ты ведь знаешь, что мы лучшие, да? Разве есть причина бояться чьего-то мнения?

- Ты прав, но не так быстро…

- А не надо долго, Лекс. Чем больше боишься, тем хуже. Давай, приходи в себя, возвращайся в мир добра и котиков, а потом поговорим об этом, ладно?

Нехотя она соглашается. Ну ничего, Лекс, я обещал, что давить и настаивать не буду, поэтому честно даю ей