Под созвездием змееносца - Нэм Иртэк

— Бедная моя, любимая сестрёнка, я так редко говорю тебе что-то хорошее. После ухода отца и отъезда Дамира я должен был чаще находиться рядом, но у тебя есть муж, который обожает свою увлечённую некромантку. Я полагал, что лишний в твоей жизни, хотя и сам нуждался в своей рассудительной сестре. В знамения верят почти все, даже я. И только такие смелые, как ты, Нори, говорят об этом вслух, а трусы вроде меня никогда не признаются в подобном, как и в любви к своим родственникам.

Женщина вяло улыбнулась, посмотрев на брата.

— Чем тебя таким накормили, Торин? Надо будет чаще подавать подобные блюда, вероятно, в них есть компонент, заставляющий говорить правду. Хотя, нет, я буду скучать по твоему безэмоциональному занудству, если ты перестанешь меня поучать. Старые привычки трудно ломать, даже если они раздражают.

Я так и продолжала стоять на верхней площадке лестницы, чтобы не мешать брату с сестрой выяснять отношения. Но, кажется, Нори перестала плакать, да и трогаться в путь было пора, поэтому я решила спуститься.

Дорога через лес в этот раз показалась мне зловеще-мрачной. Настроение было соответствующее у всех, поэтому передвигались мы молча. Первой шла Нори, потом я, а замыкал отряд Торин. Он же решил прервать тишину траурного шествия, сообщив сестре то, что уже было известно мне.

— Дамир после… всего сразу же отправится на новую работу. Пока доберётся, я успею направить соответствующие письма и ему окажут самый тёплый приём. Надеюсь, наш мальчик найдёт себя на новом поприще, тем более, что рядом будет Илария.

— О чём ты? — не поняла, как обычно бывшая в этот момент где-то далеко в

своих раздумьях, Норм.

— Я уговорил твоего сына поступить на службу в школу и предложил нашей гостье отправиться учиться в неё же. Вдвоём всё же легче устраиваться на новом месте. Стипендию там, к сожалению, не выплачивают, Илария, но имеется возможность устроиться на работу в самой школе. Полагаю, вечерами такая молодая девушка может позволить себе трудиться в библиотеке, разбирая завалы свитков и книг, уложенных не на свои места учениками. Да и близость к учёным трудам может благотворно сказаться на успеваемости.

Угу, тогда я в библиотеке и спать буду, прям на свитках, глядишь, и читать их не придётся. Лица Нори я не видела, поэтому не могла понять, как она отнеслась к предложению брата, но ничего одобрительного она точно не сказала.

— Пусть дети сами определятся, как им проще и лучше, Торин. Не уподобляйся нашей маменьке, тебе не идёт.

Настроения спорить по поводу того, что чужого бесцеремонного вмешательства я не потерплю, да и не ребёнок я вовсе, не было совершенно. Как и говорить вообще. Поэтому я просто не реагировала ни на слова Торина, ни его сестры, хотя и шла между ними, вынужденно, но лишь опосредованно принимая участие в беседе. Видимо, маг это почувствовал, потому как обратился ко мне напрямую.

— Илария, я ни в коем случае не принимаю вас за молоденькую глупышку, которой мне взбрело вскружить голову любой ценой и лишь потому, что она не упала в мои объятия сразу и беспрекословно. И всё же, я старше вас и лучше знаю местные особенности. Послушайте меня и отправляйтесь в ту школу, которую я рекомендовал. Это значительно облегчит вашу жизнь, а, возможно, и Дамира тоже.

Ну вот что с ним делать?! Не желает господин Милл угомониться, а я теперь и взглядом его прожечь не могу — силы-то нет. Пришлось говорить правду, пусть и не совсем приглядную.

— Торин, я не думаю, что моё присутствие поможет вашему племяннику, вероятнее, что совсем наоборот. И я хочу выучиться на целителя сама, а не благодаря вашему вмешательству. Мне нужны знания, а не диплом. Этих двух причин уже вполне достаточно для того, чтобы я никогда не отправилась в ту школу, о которой вы сегодня неоднократно упоминали.

Ответом мне было молчание, всеобщее и долгое. А я и не против совсем, очень даже за! Выдохнула с облегчением, если так можно выразиться с учётом того, что мне было очень даже тяжко. Не от слов Торина, а от того, что решение Дамира, подсказывало предчувствие, имеет влияние не только на его жизнь. Я не радовалась исчезновению с горизонта конкурентки, совсем напротив, я страдала от того, что рана в душе Дамира станет от этого лишь больше. А имея внутри такую зияющую дыру, он уже вряд ли будет способен взрастить там нечто новое, вроде любви ко мне. Время, конечно, покажет, но я не слишком надеялась на то, что когда-нибудь снова посмотрю в сияющие тёмные глаза и получу хоть каплю той взаимности, которая была предназначена Яирали.

Вскоре наш путь закончился, когда тропинка стала шире и вокруг то здесь, то там стали появляться могилы. Сначала их было мало, но вскоре мы уже с трудом умещались между холмиками разной степени выраженности и с памятными камнями или плитами. Некоторые из них, как нельзя было не заметить, уже раскололись от времени или по иной причине, о которой думать не хотелось.

Нори уверенно петляла по кладбищу, очевидно, хорошо на нём ориентируясь, и быстро вывела нас к тому месту, где должно было произойти то самое, ради чего мы пришли. Дамир с отцом были уже здесь же, да и могила ждала свою жертву, заставив меня задрожать от одного вида своей чёрной глубины. Очень неприятное чувство. Когда все собрались и обменялись короткими фразами о том, кто и что делает, Дамир одним движением руки отправил гроб в приготовленное для него место и, собственно, всё началось.

Ритуал прощания я едва пережила, если уж быть откровенной. Нет, никто не говорил красивых слов и не лил фальшивых слёз. Эту девушку из другого мира знал и любил только один человек из присутствующих. Как я поняла, этот ритуал если и был магическим, то лишь отчасти, и представлял собой избавление ото всего, что связывало того, кто оставался на этом свете, с тем, кто его уже покинул. Дамир молча стоял и смотрел не на могилу, которая стараниями Торина медленно, но верно заполнялась землёй, а наверх — туда, где скрывалось за набегающими тёмными облаками солнце. Никто не слышал прощальных слов Дамира, обращённых к Яирали, и только ветер — верный друг и помощник мага, разбушевался, заставляя стонать старые деревья. Небо продолжало стремительно темнеть и вдруг пошёл дождь. Без грома и молний, этот мир тоже прощался со своей гостьей молча, сострадая одному из своих сыновей в его потере.

А потом Дамир закричал, громко, надрывно, выпуская на волю всё то, что держал в себе всё время, пока ещё не потерял надежду. Замолкнув, он упал на землю, уже скрывшую его любимую и зарылся в неё руками, как будто хотел, чтобы его похоронили рядом. Не знаю, как я удержалась и не бросилась к нему, наверное потому, что меня удержал от этого Торин, обняв и прижав к себе. Я не сопротивлялась и не рвалась к замершему в чёрной как ночь земле некроманту, прижавшись к Торину и рыдая. Тоска накатила на меня точно такая, как будто я только что потеряла часть себя, и это точно не было простое сострадание. Мне было плохо, я теряла силы и желание жить, но та забота и тепло, которые дарил удерживающий меня мужчина, не позволили просто упасть и умереть немедленно. Я была благодарна дождю, под частыми каплями которого терялись мои слёзы и моя слабость. И Торину я тоже была благодарна, но сказать ему этого не успела, уплыв куда-то туда, где не было так больно.