Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии) - V.S.

нам лень изучать меню. Скоро нам приносят еду, и мы приступаем.

— У! Форель с шампиньонами! — я перевёл взгляд на Тони.

— За такие деньги могла быть с трюфелями, — привередничает Тони.

Я искренне недоумевал, почему Тони не радуется прекрасному ужину и дивной музыке.

Мы почти доели. В меня не лез последний кусочек запеченной рыбы, и я решил подождать, скоротав время беседой с Тони. Мы чокнулись и отпили из бокалов. Закурили. Официантка мгновенно принесла пепельницу. Я всегда чувствую себя неуютно, когда мне прислуживают, и был рад, что в этом ресторане не принято официантам стоять за спинами гостей и ловить каждый жест. Я немного огляделся и заметил, через два столика от нашего, девушку неземной красоты. Наши взгляды встретились, и я, смутившись, перевёл взгляд на Тони.

— Смотри, — с досадой сказал Тони и кивнул в сторону.

Я посмотрел в том направлении: к нашему столику направлялась та самая красавица, взгляд которой я недавно перехватил. Она приблизилась к нам и очень деликатным тоном заговорила:

— Господин Гончаров, простите, что отвлекаю, просто хотела сказать спасибо; я и мои близкие очень вас любим; мы следим за вашим творчеством и ваша последняя работа, по моему мнению, просто замечательна. Могу я вас попросить расписаться в моём блокноте, — она протянула мне блокнот на пружинке и шариковую ручку.

Последние её слова я дослушивал с открытым ртом, глядя на Тони. Тони сидел с таким видом, что ему подобные истории уже надоели. Я скрипнул мозгами и сказал то, что, на мой взгляд, могло быть возможно и уместно.

— Спасибо вам, большое, девушка, я ведь для вас — людей — стараюсь! Кто я без вас?! — я прослезился. — Спасибо, что читаете мои книги… Спасибо… Я буду писать ещё лучше, ведь теперь я знаю, что меня читают такие красивые и умные люди, — я понимал, что перегибаю палку, но ничего поделать не мог.

— Книги? — девушка вопросительно уставилась на моего спутника, ища в нём поддержки в этом недоразумении.

Тони, тем временем, смотрел на меня и отрицательно качал головой.

— Не книги? — одними губами спросил я Тони.

— Павел хотел сказать «фильм», — заговорил Тони, обращаясь к недоумевающей девушке. — Гончар говорит вам спасибо за то, что вы смотрите фильмы с его участием.

— Точно! — взвизгнул я. — Фильмы! Спасибо, что смотрите фильмы! Спа-си-бо!

— У меня последний вопрос, если позволите, — сказала девушка, получив обратно свой блокнот с моими каракулями. — Вы рыбу доедать будете?

— Что? — недопонял я и снова с испугом уставился на Тони.

— Она спрашивает: ты рыбу доедать будешь? — пояснил Тони.

— В смысле, — испугался я. — Вот эту что-ли рыбу?! Вот эту самую, которая у меня на тарелке лежит?!..

— Да, Павел, вы эту рыбу доедать будете? — девушка указала своим пальчиком на размазанную по моей тарелке рыбу.

Мой конфуз быстренько перерос в испуг; зал ресторана закружился. Наверное, я упал в обморок. На одну треть мой мозг проснулся. Проснулся настолько, что я смог осознать себя лежащим на диване в своей комнате. Солнце било сквозь незавинченые жалюзи. Попугаи разговаривали на повышенных тонах. Резкая головная боль заставила меня пожалеть о том, что я вчера не умер. Ужасная жажда. Во рту насрали слоны и умерли там же. Постойте-ка, это ещё что такое?! Языком нащупал во рту какую-то массу; несколькими движениями челюстей и языка отлепил эту массу от нёба. Ну, я и урод: положил в рот кусок жареной рыбы и, не проглотив, вырубился… Мне противно и стыдно. Ещё предстоит выяснить: не наворотили ли мы вчера дел! Стыдно, противно и страшно.

For your love.

For your love.

For your love.

For your lo-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-ve.

Глава 38

Следующие двое суток я просидел дома, трясясь от страха, что вот сейчас в дверь позвонят милиционеры и заберут меня в тюрьму. Я несколько раз писал сообщения Тони примерно такого содержания: «Тони! Мы ведь ничего плохого не сделали?! Ведь ничего?! Мы ведь никого не сбили?! Я не хочу в тюрьму!» Тони отвечал, что ничего плохого мы не сделали, по крайней мере, он не припомнит. Меня такой ответ не устраивал, и я писал снова, заменяя слова из предыдущего сообщения синонимами. Тогда Тони отвечал, что точно ничего ужасного и отвратительного не произошло. Это меня успокаивало, но только отчасти.

Во вторник пятнадцатого ноября я поехал в травмпункт на снятие фиксатора и на повторный снимок. Явившись, как и было велено после обеда, я ждал не долго, и вскоре все процедуры были завершены. «Всё срослось правильно… Почти…» — сказал доктор глядя на снимок, подняв его напротив оконного проёма. «У вас таки предрасположенность к альпинизму, — кости быстро срастаются», — наверняка, в миллиардный раз повторил шутку врач. Очередной больничный лист был закрыт, — завтра мне необходимо явится на работу.

*****

У меня появилось желание покататься-поработать и, в девять часов вечера, я выехал в город. Первый же пассажир оказался мне знаком, — парень лет двадцати семи; когда достаточно долго работаешь в такси, вероятность того, что снова встретишь человека, которого уже возил, увеличивается, даже в очень большом городе. Так вот этого парня я как-то уже возил; если я вспоминаю человека, то уж маршрут по которому я его вёз — вспоминаю тоже — одно без другого не бывает; ещё бывает так: мне приходит маршрут, по которому я уже ездил, и сразу в голове всплывает приблизительный фоторобот вероятного пассажира. Так вот этого парня… а, говорил уже.

— О, здорова! — очевидно, парняга меня тоже узнал.

— Здрасьте. Как ваш новорождённый ребёнок?

— А! Растёт! Слушай, сейчас заедем по пути в одно место, — я доплачу.

— Конечно.

— Надо заехать к одному дурачку, — дать ему словесных пиз…лей.

— Понятно.

Мы подъехали к подъезду одного из высоких многоквартирных домов в районе Азино, я убрал навигатор. Мой знакомец набрал номер и, в вальяжной манере, вызвал собеседника на личную встречу, сказав, что уже находится около его подъезда. Я огляделся по сторонам: не было ни одного свободного места, чтобы встать на сколько-нибудь продолжительную парковку, а спереди уже ехала какая-то девятка. Я опустил правое окно, чтобы сказать пассажиру, что мне придётся немного отъехать, но не сказал… В тот самый момент, когда я открыл рот, чтобы сказать слова, человек, которому (очевидно) звонил парень быстро вышел из подъезда в компании представителей своей нации, и ударил парнягу по лицу. Парень упал, но почти сразу встал… Встал только для того, чтобы получить новый удар и вновь свалиться в позднеосеннюю грязь. Та девятка, что ехала в нашу сторону, в этот момент доехала до нас