Звезда для Наполеона - Жюльетта Бенцони

– Почему?

– Потому что ему удастся на обратном пути бежать… с нашей благосклонной помощью.

При этих словах Марианне показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Сгущавшиеся сумерки понемногу скрывали черты бывшего ораторианца, но она все время ощущала на себе его взгляд и догадывалась, что он улыбается. Эта улыбка усугубляла растущий в ней страх, и, когда она заговорила, голос ее был совсем безжизненным:

– Вы позволите ему бежать? Этому бандиту? Но почему?

– Потому что он мне более полезен на свободе, чем в тюрьме. А вот для вас будет лучше избегать встречи с ним: он считает, что его выдала молодая женщина, посланница Комитета роялистов в Лондоне.

Марианна почувствовала, что бледнеет. Фуше добавил:

– Но вам не следует, однако, чрезмерно волноваться! Пока я вам оказываю покровительство, бояться вам нечего. Я всегда знаю все… и я могу все!.. Чтобы быть в безопасности, вам достаточно действовать осмотрительно и только по моим указаниям.

Последние слова были произнесены с безжалостной определенностью. И на этот раз Марианна поняла: ее судьба, ее будущее, сама ее жизнь была в руках этого мертвенно-бледного человека, который под маской благожелательности играл с нею, как кошка с мышью. Она бросила полный отчаяния взгляд в сторону двери. Но она была закрыта, а Сюркуф уехал. Она была одна, еще более одинокая, чем в тюрьме Сен-Лазар. Вошедший слуга зажег свечи на бюро. Золотистый свет разлился по комнате. Для Марианны положение было безвыходным. Без помощи всевластного министра она не могла обрести свое настоящее имя, не попав под удар сурового закона, а попытавшись избежать его сетей, она рисковала очутиться лицом к лицу с Жаном Ледрю или Морваном, людьми, которые смертельно ненавидели ее. О! Западня была устроена очень ловко! Теперь она понимала, что такое «настоящий полицейский»: человек, лишенный всякой щепетильности!

Она вдруг почувствовала себя невероятно усталой и даже постаревшей. Беспомощным, чисто детским движением она провела рукой по глазам, словно отгоняя приснившийся кошмар. Голос Фуше донесся до нее глухо, как из глубокого колодца:

– Ну полноте! Не терзайтесь так! Что бы вы ни думали, я не желаю вам зла. Мне просто нужна подобная вам девушка.

– Для какой цели?

– Политика – дело тяжелое, полное загадок и ловушек. Доверяя вам такое важное сообщение, Никола невольно впустил вас в ее лабиринты. Вы как раз такая, какая мне нужна, и в вас есть все необходимое, чтобы выиграть битву с жизнью. Послушайте меня! Делайте то, что я вам скажу, и я обещаю не только защиту от английской полиции, но и достижение более завидного существования. Здесь состояния создаются, теряются с невероятной быстротой. Хотите служить мне и попытаться приручить птицу-счастье?

Пока Фуше говорил, монотонное журчание его голоса одновременно и уменьшило страх Марианны, и что-то парализовало внутри ее. Можно было не сомневаться в истинном смысле его многообещающих слов: это был чистейшей воды шантаж. Если она согласится на его предложение, то он окажет помощь и поддержку только для того, чтобы лучше ее использовать; если же откажется – может оказаться выброшенной на чужие улицы, грозящие неведомыми опасностями, или же просто опять попадет в Сен-Лазар, чтобы ожидать Бог знает чего! Так что выбор у нее слишком ограничен. С другой стороны – проще было броситься, закрыв глаза, на поиски иной участи, которую она сейчас не в состоянии была даже представить себе. Может быть, тогда ей будет легче освободиться от этого опасного человека, который был, несмотря на все, тем, к кому послал ее Никола. Оставалось узнать, чего же он в действительности хотел добиться от нее.

Марианна подняла веки, и ее сверкающие от слез голубые зрачки впились в бесцветные глаза министра.

– Что я должна буду делать?

Повернувшись в своем кресле, Фуше соединил кончики растопыренных пальцев и скрестил тощие ноги.

– Я сказал моему другу Сюркуфу, что поручу вас моей жене, с единственной целью избавиться от него. В самом деле я уже нашел для вас местечко.

– Местечко? Где же?

– У князя Беневентского, иначе говоря, вице-канцлера Империи Шарля Мориса де Талейрана. Его супруга нуждается в лектрисе, и их дом – один из самых значительных в Париже, может быть, даже самый значительный, во всяком случае, для меня. Вы не представляете себе, до какой степени я люблю знать, что происходит в домах, которые считаются значительными!

В порыве возмущения, залившего румянцем ее щеки, Марианна встала, дрожа от гнева.

– Мне стать шпионкой? Не рассчитывайте на это! Никогда я не опущусь до такого!

Фуше оставался невозмутимым. Не глядя на нее, он пометил что-то на листе бумаги, затем, взяв ложкой, лежавшей возле графина со стаканом на вермелевом подносе, немного белого порошка из маленького саше, он запил его глотком воды. Сделав это, он кашлянул.

– Гм! Гм!.. Воля ваша, дитя мое! Я отнюдь не собираюсь вас принуждать, но подумайте над тем, что Сен-Лазар не очень приятное место для юной девушки, английские тюрьмы гораздо хуже, особенно когда они приводят на набережную висельников.

В его словах была неумолимость приговора. Чувствуя, как у нее подкашиваются ноги, Марианна присела. Горло свела судорога, и она едва прошептала:

– Но вы же не сделаете этого?

– Что именно? Выдать вас английской полиции? Напротив! Я буду вынужден, если м-ль Малерусс вздумается вести себя как м-ль д'Ассельна, применить закон… Итак, закон позволяет мне сделать выбор: посадить вас в тюрьму или препроводить на корабль.

Вместо ответа Марианна протянула руку к графину.

– Пожалуйста, подайте мне стакан воды.

Осушая мелкими глотками поданный ей стакан, Марианна напряженно размышляла. Фуше открыл свои карты, и она понимала, что надеяться на его отказ от своих намерений было бесполезно. Лучше согласиться или по крайней мере сделать вид, что соглашаешься. Затем попытаться бежать. Куда? Она еще не знала, но об этом будет время подумать позже, на свежую голову. Надо поскорей отвести угрозу. Но в любом случае она не собиралась уступать без боя. Поставив стакан на поднос, она гордо заявила:

– Вы предлагаете мне место лектрисы? Этого мало. Я более честолюбива!

– Последней лектрисой у княгини Талейран была разорившаяся графиня. И не думайте, что я мог бы предложить вам что-нибудь получше, чем самый знаменитый дом в Париже. Впрочем, если вы предпочитаете работать на кухне, в другом месте…

– Насмешка не смешна! Напомню вам, что я ничего не знаю о… ремесле, которое вы мне предлагаете. Даже представить себе не могу, что я должна буду делать.

– Слушать. Пошире открыть уши и скрупулезно записывать все, что вы услышите, абсолютно все.

– Не могу же я прогуливаться с записной книжкой в руках.

– Не представляйтесь дурочкой! – жестко отрезал Фуше. – У вас прекрасная память: я смог в этом убедиться, когда вы повторили сообщение Никола. К тому же вы владеете несколькими языками. Это драгоценное оружие для дипломата… даже в немилости!