Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы - Дэвид Даллин

Во Фрайбурге, по ту сторону границы, жил ее брат Генрих с женой, оба они активно работали в коммунистическом подполье. Зимой 1942/43 года, когда ее невестка заболела, Анна приехала во Фрайбург, чтобы ухаживать за нею, а потом благополучно вернулась в Базель. Через некоторое время после своего возвращения брат сообщил ей, что его жена снова нездорова.

Что произошло там за это время, Анна так и не узнала. Дом Генриха считался в Москве надежной явкой, паролем была стандартная фраза: «Я приехал от старой тетушки из Базеля». Настоящее имя «старой тетушки» и её настоящий адрес давали советским парашютистам на случай несчастья с Генрихом Мюллером. Почтовая открытка с условным текстом, направленная Анне, помогла бы установить контакт.

Два советских агента — Эльза Ноффке и Вилли Бейтке, снабженные адресом Генриха Мюллера во Фрайбурге, в феврале были сброшены над Германией на парашютах. Директор радировал Футу, чтобы тот сообщил Генриху через его сестру Анну, что скоро прибудут Инга и еще один агент и привезут с собой коротковолновый передатчик.[203] Ноффке и Бейтке были схвачены, и через них гестапо вышло на Генриха Мюллера и его жену, которые были арестованы и казнены.

В июне 1943 года телеграммой, будто бы посланной ее братом, Анна была вызвана во Фрайбург. Ее схватили, переправили в Берлин и приговорили к смертной казни. Однако вмешалось швейцарское правительство, и приговор не был приведен в исполнение. После двух лет заключения Анна Мюллер вернулась в Швейцарию.

В редких случаях, когда руководство Коминтерна хотело что-то сохранить в секрете от коммунистических партий, использовались радиосредства военной разведки. Некоторые такие сообщения, подписанные, председателем Коминтерна Георгием Димитровым, и полученные через лозаннскую радиосеть в июне 1942 года, касались известного швейцарского «уклониста» Жюля Эмбера-Дро.

В молодые годы Эмбер-Дро был священником и вступил в социалистическую группу левого толка в конце Первой мировой войны. В 1921 г. он присутствовал на третьем конгрессе Коммунистического Интернационала в качестве швейцарского делегата и был избран в рабочий секретариат. Он остался на десять лет в Москве как глава романского отдела, который курировал страны Европы и Америки, где говорили на французском, итальянском, испанском языках. В конце 20-х гг., когда начал оформляться «правый уклонизм», он принял сторону Бухарина и Рыкова против Сталина, после чего, естественно, работа Эмбера-Дро в Москве пришла к концу. Понимая свое невыгодное положение, он вернулся в Швейцарию в 1931 г., и это решение спасло ему жизнь.

Так как его правый курс в руководстве швейцарской партии вызывал недовольство Москвы, он был заменён с её благословения Карлом Гофмайером. В декабре 1941 года Эмбера-Дро убрали из высшего руководства партией, а в 1943-м исключили из ее членов. Однако Гофмайер не совсем подходил для своей новой должности. Во время войны он пустился в финансовые махинации вместе с богатым швейцарским промышленником Шаувеккером, который поставлял в Германию желатин и чьи деловые интересы определили прогерманское направление в работе компартии. Через несколько лет это вызвало скандал, который до основания потряс коммунистическую партию.

Руководство Коминтерна начало собирать информацию о Гофмайере, и у него возникла идея поручить Эмберу-Дро (это было еще до исключения его из партии) следить за Гофмайером и тайно доносить на него. Чтобы связаться с Эмбером-Дро и обойти Гофмайера, Димитров послал радиограмму Футу через аппарат военной разведки. Фут получил указание встретиться с Эмбером-Дро лично и передать просьбу Коминтерна собрать информацию о политическом курсе партии.

«На следующий день, — писал Эмбер-Дро, — я снова встретился с Футом и передал ему телеграмму для Димитрова. В ней я писал, что, заменив меня в руководстве партии на Гофмайера, за подобной информацией ему следует обращаться к самому Гофмайеру. Я предупредил Фута, что обязан сообщить Гофмайеру о телеграмме. Фут посоветовал мне не делать этого, сказав, что послание Димитрова носит личный характер».[204]

Приняв Фута за русского, Эмбер-Дро сделал ему в свою очередь интересное предложение, которое могло оказаться важным для советской разведки. Эмбер-Дро поддерживал связь со многими политическими друзьями, которые жили в городах у германской границы — Шаффхаузене, Роршахе, Крейцлингене, Констанце, Зингене. В некоторых случаях граница проходила по городу, одна часть которого принадлежала Германии, а другая — Швейцарии, и люди из швейцарской части каждый день пересекают границу по пути на работу. В тех местах, по словам Эмбера-Дро, Фут мог найти швейцарских рабочих и инженеров, которые согласились бы собирать информацию о германской военной промышленности, передвижениях войск и вообще о немецких внутренних делах.

Фут сообщил об этом предложении Москве. Советские органы действовали быстро и решительно, но здесь они задумались на четыре месяца. Сначала от него отказались только потому, что оно исходило от Эмбера-Дро. Потом дело представили на рассмотрение Сталину, который утвердил его.

Однако предложение не было осуществлено. На следующий день после встречи с Футом Эмбера-Дро арестовала швейцарская полиция, хотя и по другой причине. Он провёл в заключении шесть месяцев и был освобожден в декабре 1942 года. В начале 1943 года его исключили из коммунистической партии. Через несколько месяцев он присоединился к социалистам.

Под именем «Пакбо» скрывался Отто Пюнтер. Его служба была высоко оценена руководством в Москве, не раз Директор называл «Пакбо» одним из лучших агентов в Швейцарии и выражал ему свою благодарность. Однако, в отличие от Радо, Дюбендорфер или супругов Хамель, Пюнтер никогда не был членом коммунистической организации. В юности он принадлежал к швейцарской соцпартии и стал журналистом-социалистом; тогда в швейцарии, как и повсюду в мире, разгорелась борьба между социалистами и коммунистами.

Пюнтер принадлежал к поколению, для которого фашизм, нацизм и франкизм представлялись большим злом, чем коммунизм. Не будучи коммунистом, он был готов принять сталинизм и пойти на службу к советскому правительству, лишь бы только это помогло поколебать диктатуру реакционных сил. Швейцария, которая была соседкой Италии и имела значительное итальянское население, внимательно следила за возвышением Муссолини. В середине 20-х годов большое число итальянцев эмигрировало в Швейцарию, чтобы бороться с ним из-за границы. Среди них был Рандольфо Паччиарди, член послевоенного кабинета Гаспери, присоединившийся к Пюнтеру в его широкой кампании в прессе. Она была успешной, особенно на первых порах.

На этой стадии активности Пюнтера возникла организация, которая стала известной в системе советского шпионажа под именем «группы Пакбо». Группа состояла из пяти или шести товарищей Пюнтера, которые жили в стратегически важных городах вдоль границы и были готовы собирать для него информацию, используя свои контакты за рубежом.