Монохром - Сергей Палий

— Не двигайся, сломаю.

Дрой застыл, как истукан. Не ожидал он от юнца такой прыти, прямо скажем. В тесной кабине было непросто столь изящно увернуться от удара и обезоружить опытного бойца.

Реакция, точность исполнения приема, хладнокровие — все это окончательно укрепило меня в мысли: Лёвка не простой паренек, прошедший ускоренный КМБ Зоны. Фига два. За годик внутри Периметра можно научиться обращаться с оружием, ходить десяток-другой километров в полной выкладке по пересеченной местности, огибать стороной ловушки и на слух отличать очередь, пущенную из АК, от стрельбы из «Гадюки». Можно, если повезет, стать неплохим следопытом. Можно, коли не сдохнешь, отточить кое-какие дипломатические навыки. Но за год нельзя стать профессионалом.

А Лёвка профессионал высшей категории не только потому, что умеет, если не больше, то уж точно не меньше нашего. Он профи, ибо не болтает лишнего и зачастую старается прикинуться лошком.

Я аккуратно прислонил дуло автомата к паху паренька и сказал:

— Отпусти старину Дроя, иначе твой мини-сталкер станет вдвое короче.

Лёвка не послушался, но нахмурился — значит принял к сведению.

Некоторое время мы стояли плотной скульптурной группой под покровом ночи. Прохлада и мерное урчание мотора остужали пыл, но первый шаг никто сделать не решался. Подошел заспанный Гост.

— Вы б расслабились, что ли, — осторожно посоветовал он, оценив ситуацию. — Как не родные прям.

— Терпеть не могу гнетущие мизансцены, — согласно кивнул Зеленый. — Вместо того чтоб рулить — балуются.

Лёвка наконец что-то про себя решил. Он ловко вытолкнул офонаревшего от наглости Дроя из рубки и быстро повернулся ко мне лицом. Ствол от его промежности я убрал, но палец на спусковом крючке пока оставил. Блин. Как же здесь тесно для таких маневров.

— У нас уговор, — холодно напомнил Лёвка.

— Дойти до шахты вместе — да. Сворачивать попутчикам шеи… м-м-м… — я наигранно почесал подбородок, — нет.

Мы смотрели друг на друга в упор.

Дрой тем временем совершил на палубе плавный разворот, как тяжелый ракетный крейсер в фиорде, и приготовился набрать скорость для атаки. Не на шутку наш проводник его обидел.

— Стой, — произнес я таким тоном, что он застыл, так и не начав разгон. — Это покажется тебе странным, брат, но сейчас ты слабее нашего юного следопыта.

— Ты прав, брат, — разъяренно засопел сталкер. — Это кажется мне странным.

— Гляди!

Я молниеносно перехватил Лёвку за руку и одним движением сдернул перчатку. Тот дернулся, но было поздно. Черная как смоль кисть уже оказалась на виду у всех. Он быстро убрал руку в карман.

— Не стесняйся, сержант Коломин, — подбодрил я, чувствуя, что напряжение уже достигло апогея и пошло на убыль. — Расскажи честным бродягам, как дошел до жизни такой.

Гост настороженно наблюдал за парнем, отслеживая каждое его движение. Дрой выглядел вконец ошарашенным. Во взгляде Зеленого зажегся исследовательский интерес.

— Я расскажу, — негромко сказал Лёвка, рывком натягивая перчатку на когтистую конечность. — Но только тебе, Минор…

Дрой открыл было рот, чтобы возразить, но парень не дал ему сказать. Он стремительно вышел из рубки. Обронил на ходу:

— Утром. Всё утром.

Мы проводили взглядами сутулую спину, растворившуюся в густой тьме кормы. Никто не решился перечить этому загадочному человеку… Или уже существу?

Баркас вышел на середину широкой заводи. Теперь никаких посторонних звуков с берегов не долетало, а фонарь высвечивал размытый конус, и казалось, будто туманное пространство вокруг бесконечно.

Мертвый ỳгольник так и лежал едва различимым кулем возле бортика. Что ж, поделом окурку лужа — негоже на чужое зариться.

— Чья была идея чай на двигле вскипятить? — спросил Зеленый, шмыгнув носом.

— Пошел ты… капитан, — огрызнулся я и крепче взялся за штурвал. — Не мешай «собаку» стоять.

Зеленый приподнял брови и обреченно их уронил. Он взял под локоток хмурого, как царь-колокол, Дроя и увел его прочь от кабины. Гост постоял еще немного, но так и не нашелся что сказать.

Он обошел рубку с противоположной стороны и несколькими пинками спихнул бездыханное тело за борт. Булькнуло почти неслышно.

— Прощай, братец ỳгольник, — пробормотал я. Прикрыл глаза, вспоминая сон. Мы все здесь подмастерья Зоны. Кто-то может ловко грабить, кто-то — изысканно убивать, кто-то — пошло шутить. Всяких умельцев хватает. И колотит каждая тварь свои колченогие табуретки, пыжится, уголки ровняет, чтобы толкнуть на базаре повыгодней… Да только зря все, зря. Не прокатит. Реечки-то гнилые.

Утро вечера мудренее… Ага, как же. По всей видимости, фразу придумал разнеженный жаворонок, продрыхший сутки в перине под балдахином. Пусть этот умник попробует четко соображать, когда старые и свежие раны ноют, конечности еле ворочаются от усталости, а мозги толком не оклемались после пары часов беспокойного забытья посреди промозглого болота. Сюрприз будет.

Цевье автомата — не лучшая подушка, но после ночного происшествия иначе как в обнимку с «калашом» я задремать не решился.

— Однажды у меня табельный номер ствола на щеке отпечатался, — сказал Дрой. — Так же вот спал. А потом полдня ходил, отсвечивал.

— Сбивать номера надо, — буркнул я, осматривая царапины от когтей на пузе. — Дай аптечку.

Он протянул мне распотрошенный набор с бинтами и химикатами. Противостолбнячное я еще на вахте вколол, а теперь не помешает разок йодом просмолить. Пощиплет да пройдет.

— Ты б поболтал с нашей черноручкой. — Дрой явно чувствовал себя некомфортно в присутствии на судне человека, которому не мог по-простецки дать в глаз. Сейчас наверняка начнет храбриться и оправдывать свое бездействие. — Не, я его, конечно, не боюсь, но ведь… Он же вроде тебе жизнь спас? Так что за борт кидать — как-то не по-джентльменски.

Ну, что я говорил. Подзуживать сталкера настроения не было, поэтому я сказал честно:

— Мне не меньше твоего хочется услышать таинственную историю про превращение человека в ỳгольника.

— Слушай, а что тот ночной мотылек от тебя хотел?

Я помедлил с ответом.

— Он не от меня хотел в общем-то, а от Лёвки… Я под руку подвернулся.

— О как. Что ж, в таком случае разговор со щеглом может получиться еще занятней. Чего мослы развалил? Вали беседуй.

— Угу.

Про загадочный «жемчуг», о котором упоминал ỳгольник, я распространяться не стал. Нечего Дрою больше положенного знать. Да и права первого обладателя важной инфы никто не отменял: я волен делиться с командой сведениями или не делиться. Поглядим.