Тест на отцовство - Янка Рам

мозг, и он перестал функционировать.

- Я убью тебя, - равнодушно бормочу я.

Борис улыбается.

Вылетаю из машины, оглядываю берег.

- Да вон же они, - подхватывает за талию.

Я вижу Стёпу и меня отпускает.

Мы идём по берегу к ним.

В руках у Стёпы палка.

- Что он делает? - присматриваюсь я.

- Бабушка купила ему удочку.

- О, боже...

Стёпа тянет на себя длиннющую удочку, леска натянута.

- Подсекай ее! Таш-ши! Ну как ты тащишь?! - бегает вокруг него сухонькая старушка. - Вверх таш-ши! - немного шепелявит она.

Перехватывает вместе с ним удочку. Пружиня, она выпрямляется и леска выскакивает из воды, выдергивая рыбину.

С радостным визгом, Стёпа дёргает сильнее и рыбина летит по кругу в нашу сторону!

Ахнув, мы пригибаемся.

Улов шлепается на камни и бьётся там.

В шоке смотрю на вакханалию с попыткой поймать прыгающую рыбу.

- Мама! Ты видела?! Это я сам! - радостно скачет Стёпа с рыбой в руках.

Рядом ведёрко, банка с червями и, чуть поодаль, на большом камне полотенце с бутербродами и термосом. Я помню этот термос... Там было когда-то кофе с пьяным коньяком. И я бесповоротно влюбилась в Чадова на той стоянке, у огромных сосен.

Борис, уже наливает в крышку-стакан чай.

Я как рыба, хлопаю ртом.

- Здравствуйте... - встречаюсь взглядом с бодрой старушкой.

Улыбаясь, она складывает руки, словно на фартучек и умиротворенно разглядывает меня.

Подбегая, Стёпа, обнимает меня за ногу.

- А мы с бабушкой Натальей три рыбы поймали!

- Здорово... - растерянно поднимаю его на руки.

- А ещё вот! - гордо стаскивает шарф, показывая горло.

Там по-детски фломастером нарисованы языки пламени, как у Бориса.

- Бабушка Наталья сказала, что я копия - папка! - гордо.

Приобнимая меня за плечо, Борис засовывает мне в рот бутерброд, заставляя откусить. Целует в висок.

Жую...

- Ба, это Юля моя...

- Господи... Худющая какая. Степан! - властно. - Поехали рыбу жарить. А то не дождемся сестренки-то! Откармливать надо.

Сестрёнки?.. В груди щемит. Ах, как бы я хотела…

Ловлю себя на чувстве неполноценности и вины. Хотя, в чем я виновата? Но это такое… женское… подсознательное… И очень жаль, что эта жареная рыбка мне не поможет.

Глава 40 - Рыба

Глава 40 - Рыба

Каждое утро у нас наготовленно - блинчики, сырники, каша с маслом, травяные чаи с вареньем.

Наталья Ивановна встаёт рано...

Она очень добра ко мне. И в Степе души не чает. Единственный правнук!

Для Стёпиного паука связана теплая шубка, для самого Стёпы носки.

Стёпа под чутким руководством бабушки вяжет мне шарф.

Вечерами у них сказки и камин. Бабушка Наталья - очень простая открытая женщина.

Со свекровью не сравнить. Она была очень прохладная. Говорила о Степе в его присутствии в третьем лице. И, возможно, догадывалась, что Роберт ему не отец. Уж слишком разные гены на лицо! Можно было бы списать, что Стёпа пошел в меня, но... сын совсем на меня не похож. Он медвежонок... И свекровь его не приняла.

А с Натальей Ивановной каждый день у них куча дел. Вчера на электричке поехали в деревню за бабушкиным котом. Я чуть с ума не сошла! Единственное, что позволило держать себя в руках, это то, что Борис наконец-то настроил Степе медальон. И я могла онлайн наблюдать за его локацией.

Хитрый ход Бориса с идеей, что Стёпа присматривает за бабушкой подействовал, и он относится к своим обязанностям очень серьезно. И воду проверяет, и газ. И даже знает уже название таблеток, которые пьет бабушка. Напоминает...

Они спят внизу, мы с Борисом наверху.

Под утро, открываю глаза от горячей истомы в теле. Разворачиваюсь в крепких руках, разглядываю профиль.

В груди порхает от счастья. Пока что довольно ранимо и неуверенно... но я начинаю допускать до себя чувство, что любима им и нужна ему. И нужна только я. Мы со Стёпой.

Чадов уже пару дней перестраивает огромную комнату-спортзал в детскую. Мы покупаем какие-то вещи для сына, для меня... Мне кажется, что жизнь налаживается.

Рисую пальцами по его тату. Он такой мощный...

Я мало его ласкаю? Я не умею... С Робертом я была льдышкой, которая не прикоснется лишний раз. В Борисом я такой быть не хочу!

Сажусь на него сверху.

Как же мне нравится быть сверху на нем!! Особенно в самом конце, когда ему "слишком медленно" и он срывается, уверенно вколачиваясь в меня снизу. А я тону в смущении от того как прыгает моя чувствительная грудь от каждого его мощного рывка снизу. И кончаю от этого сладкого горячего смущения.

И ещё люблю чувствовать на этой горе мышц себя такой изящной и хрупкой. И ловить его восторженные взгляды... и нежности!

Он очень ласковый. Несмотря на брутальность. То сжигает меня, агрессивно и жёстко, то смущает меня пошлыми играми, то как с девочкой - аккуратный и трепетный. И мне нравится всё-всё...

Чувствую, как твердеет его член подо мной. Соски напрягаются и ноют. Голова кружится... Я ощущаю по утрам с ним себя самкой. С вечно голодным телом.

Направив его внутрь, уплываю от удовольствия от чуть саднящего растяжения.

Шея покрывается мурашками...

Тихо мурлыкая, двигаюсь, концентрируясь на ощущениях. Сердце колотиться, поднимаясь в горло. От сладкого удушья закатываются глаза.

Я так скучала по этому ощущению... И не могу до сих пор насытиться им. Вот эти мгновения до оргазма... Тягучие... Пьяные...

С шипением, и не открывая глаз, скользит чуть шершавыми огромными ладонями по ноющим соскам и сжимает грудь.

Надавливая на плечи, вколачивается рывком до упора.

Вскрикиваю, не контролируя себя.

- Тихо... тихо... - шепчет он.

Тянет к себе на грудь. Проходится ладонями по бёдрам, сжимает ступни...

Боже, как это приятно! Словно через все тело проходят токи, выстреливая между бёдер.

Облизывая губы, впиваюсь в его шею, веду языком по пламени...

- Мм... Вау... - шепчет мне. - Вот это утро у меня...

Мучительно хныкаю, выпрашивая его движений.

- Так?... - импульсивно и ритмично толкается в меня, набирая скорость и мощность.

Гашу стоны, поджимая от остроты ощущений пальчики на ногах.

И взрываюсь так, словно раскрываюсь как цветок, теряя ощущения границ тела. От сладких токов подрагивают бедра и вибрирует живот. Сжимая крепче, он кончает в меня. И это такой кайф...

Хотя раньше я всегда терпеть не могла это. Чувствовала отвращение... Но не