Девятый круг удачи - Лариса Павловна Соболева

– Да ради бога, заплатим.

Набросав вопросы к Майскому, молодые люди коротали время за чаем, Мики – пока за косметическими процедурами в ванной, согласившись не мешать, когда прибудут переговорщики. Вскоре к мужчинам присоединилась Алена, приехавшая на такси, а к полудню пожаловал и сам Арнольд Петрович Черновол, неразговорчивый и подозрительный.

Пробило двенадцать. Именно на это время назначена встреча, вежливые люди приходят вовремя, а Майский запаздывал, что не совсем понятно: он сам рвался на свидание с Артуром. Прошло пять минут… десять… еще пятнадцать…

– Это не развод случайно? – подал голос из кресла Черновол.

– С какой целью? – фыркнул Савелий. – Зная проблему, он прилетел из-за границы, чтобы внести ясность, и вдруг разводит нас? Нелогично.

– А сотовой связи не имеет миллиардер?

В напряженной обстановке ожидания подчеркнуто скептическая интонация и плутовской взгляд раздражают всякого, у кого решается важная веха в жизни. У Савелия – престиж, ведь он взял на себя смелость (по Черноволу – наглость) опровергнуть выдвигаемое обвинение. У Артура круче дело обстоит – решается его судьба в самом глобальном смысле этого слова, а рядом человек, обладающий властью и не желающий вникнуть в истинное положение вещей. Однако выпад необходимо парировать, но чем? Савелий перевел вопросительный взгляд на Алену, та и ответила следователю:

– Я звонила, Майский не берет трубку.

– Какая жалость, – произнес Черновол без интонационной окраски, на слух вышло хуже ехидства. – А не забыл ли он о встрече с сыном?

Намеки, намеки… На этот раз Савелий решил, разумней будет и ему промолчать, не посылать же следака в самом-то деле! И еще прошло десять минут! Это уже слишком. Черновол насиделся и гулял по гостиной, любуясь картинами, тоже помалкивал, но с трудом, а вот Артур, теряя терпение, тихо поделился с другом опасениями:

– Нас не обманули? Ситуация дурацкая…

– Да ладно, – шепнул Ярцев. – Мало ли что случилось: пробки, авария… Ждали больше, подождем еще.

Не успел он закончить фразу, как позвонили охранники и сообщили, что Майский приехал! Алена подхватилась, чтобы встретить гостя в прихожей, Артур разволновался, это стало видно по стакану с водой, когда он пил, – рука немного дрожала. И настала долгожданная минута: в гостиную вошел импозантный пожилой мужчина в сопровождении Алены и незнакомца лет тридцати, вся группа остановилась в дверях. Артур, словно под воздействием гипноза, медленно встал из кресла и чего-то ждал, вытаращившись на гостя: то ли объятий с названым папочкой, то ли нового контракта, в общем, парень онемел. Гость по очереди изучал присутствующих, пауза затянулась…

– Майский Юрий Васильевич? – разрядил тишину Черновол.

– Совершенно верно… – сказал тот. – А где мой сын?

– Не понял, – подошел ближе Черновол. – Ваш сын?

– Мой, конечно! Артур Майский…

– Вот он, – указал на хозяина Черновол. – Ваш приемный…

– Приемный?! – Майский сделал несколько шагов к середине гостиной, рассматривая Артура, потом повернулся к Черноволу. – У меня нет приемных детей. Я спрашиваю, где мой родной сын Артур? Мне сообщили, что на него заводят уголовное дело, я приехал… Где же он?

Никто не понял, что произошло, а потому не сразу отреагировали. Неожиданно для всех Артур со скоростью пули выбежал из гостиной, буквально через пару секунд (не больше) хлопнула входная дверь. Пауза… В этой тревожной тишине первым опомнился Черновол:

– Он сбежал! – И ринулся вдогонку.

Нанизывая бусинки на тонкую леску…

…Людмила краем глаза поглядывала на экран телевизора. Там шел скучноватый фильм, она бы посмотрела познавательную передачу про животных, природу, космос, но у Лины Марковны это единственное развлечение, нельзя лишать ее маленькой радости. Собственно, Люда больше занималась работой, а ее голова была занята новыми идеями, как вдруг раздался звонок в дверь.

– Кто это к нам? – озадачилась Лина Марковна.

– Уф, опять в счетчики полезут, – подхватилась Люда. – Надоели.

Она побежала в прихожую, открыла дверь и вздрогнула от неожиданности, застыв в дверном проеме. Перед ней стоял жалкий, замерзший человек в одной рубашке (а на дворе минусовая температура на минуточку) с просящими глазами собаки, которую поколотили и выгнали.

– Дима? – произнесла она не без изумления. – Что случилось?

Ему было трудно двигать сухими губами, а может, от холода не мог членораздельного слова вымолвить, он потупился, отдышался (видимо, долго бежал), после заговорил через какое-то преодоление:

– Мне… Прости, Люда… мне очень нужно… для начала спрятаться… Нет-нет, только на некоторое время… Извини, но мне больше не к кому обратиться.

– Спрятаться? Странно… Ну, заходи…

Не очень-то она гостеприимно встретила его, да тут уж не до жиру, Артур вошел в прихожую, где было тепло, темно и пахло ванилью. Людмила закрыла входную дверь и, видя, как он стоит, потирая плечи, пригласила его на кухню:

– Тебе нужно выпить горячего чая, ты замерз.

– Не надо, не беспокойся… Я пересижу, подумаю, как быть… что-нибудь придумаю… и… и…

– Для начала согрейся. Идем.

– Не хочу утруждать тебя…

– Пустяки. Идем.

На кухне Людмила поставила греться чайник на плите, ставя сласти на стол, украдкой поглядывала на человека, который когда-то (в прошлой жизни) занимал все пространство вокруг нее, а также внутри – душе негде было расположиться. Между тем Артура то ли от нервов, то ли от холода начала бить мелкая дрожь, ему не удавалось ее унять.

– Принести что-нибудь теплое? – спросила Людочка. – Плед?

– Нет, не надо. Пройдет. Это от смены температуры…

Артур следил, как руки Людочки наливают заварку в чашку, придерживая крышечку заварочного чайника пальцами, потом – как она добавляет горячую воду, режет лимон на тонкие дольки. Картинка знакома, как говорится, до боли, будто он не отлучался на более чем полтора года, вот сейчас Людочка посмотрит на него, улыбнется… Она посмотрела, не улыбнулась, а поставила в известность:

– Извини, Дима, я не могу распоряжаться в этом доме, приютившем меня саму. Сейчас позвоню Тише, разговаривать будешь с ним. Хорошо?

– Да, конечно, – не спорил он.

В сущности, выбора у него нет, впрочем, как всегда: или он сам оставляет себя без выбора, или кто-то не позволяет сделать его. Наверное, так чувствуют себя смертники перед казнью, у Артура пугающе схожая ситуация, как выйти из нее – полный тупик. Да, он бежал. Кто-то скажет – трусливо бежал, ну и пусть, говорить проще, чем испытать на себе ужас безнадеги. Артур выскочил из дома, не прихватив куртки, он бежал в одной рубашке изо всех возможных сил, петляя по переулкам, чтобы те, кто бросится в погоню, запутались и не догнали его… И даже не думал, кто конкретно пустился догонять его, ему чудилась абстрактная погоня, некий фантом, а не конкретные люди. Теперь наступила пауза,