Охота на Сталина - Вячеслав Хватов

Белая муха спикировала прямо ему на щеку из пролома в потолке. Снова снег, это значит, что завтра снова выбираться из сугроба, что укроет их нору, вырытую в куче битого кирпича и прикрытую сверху куском толи. С одной стороны хорошо — теплее будет, а с другой, если они угреются и проспят дольше, мартовская оттепель сделает свое гнусное дело, и все тряпки промокнут насквозь. На ледяном ветре — верная смерть. Не будильник же ставить, которого нет. Он и так никогда не знал, проснется на следующее утро или нет. В соседнем подвале вон старуха сегодня утром не проснулась. Можно сказать, повезло. Отмучилась, — Он вздохнул. — Подвал! Поселиться бы там, стать его хозяином! Можно было бы пускать народ на ночлег за миску с похлебкой. Только на освободившееся-то жилье есть свои претенденты. Разношерстная публика, живущая на улице, где не осталось ни одного целого дома, уже давно сбилась в стаю со своими порядками, обычаями и иерархией. И он занимал далеко не первую ступеньку в клановой лестнице городских бездомных. Поэтому-то и жил в норе почти под открытым небом.

Словно и не ел ничего. Приятное тепло от тормозной жидкости разливалось по телу, не достигая однако рук и ног. Пальцев в рваных ботинках, которые он снял в прошлом месяце с неизвестно откуда забредшего сюда бродяги, он уже не чувствовал. Плохо. На первый взгляд ботинки эти казались крепкими, только после лазанья по горам мусора почти отвалились их тонкие подошвы. И как этот бродяга в них ходил? Подошвы, конечно, были тут же примотаны проволокой, но снег все равно норовил набиться вовнутрь.

Обувка досталась ему по закону, ведь именно он обнаружил чужака, и именно он бил его ногами, пока не подоспели дежиморды с начала улицы. Сытые и хорошо одетые, они охраняли покой и сон старосты, который жил в просторном подвале с буржуйкой и даже чугунной ванной, в которую держиморды таскали воду из проруби.

Да вот только невелико оказалось богатство-то. Теперь, если завтра проснется, надо тащится за город. Там на просеке возле замерзшего болота американские коммандос иногда устаивают стрельбы. Можно насобирать чинариков, жеванных резинок «бубль-гум» и, если повезет, найти пакетики с остатками чипсов или даже консервные банки с примерзшим ко дну жиром. Красота!

Бенедиктинский сполз с кровати на пол. Там он посидел некоторое время, затем, поймав себя на том, что растирает озябшие пальцы ног, встал и отправился в ванную. Ему хотелось смыть с себя остатки этого мерзостного сна. Сна, до того реального, что во рту до сих пор чувствовался вкус подгнивших картофельных очистков. И главное, не помогают те волшебные розовые таблеточки, что прописал ему светила психиатрии, вылечивший по слухам от депрессии то ли дочку примадонны, то ли ее саму.

Москва. Новослободская ул. д. 12 8.07.2007 г

Он и раньше читал мемуары начальника политической разведки Германии Вальтера Шелленберга. История этого покушения интересна сама по себе. Мало того, что существует множество околонаучных статей вокруг всего этого, так еще и несколько романов накатали наши «патриеты» от пера и чернильницы.

Общеизвестно, что летом 1944 года министр иностранных дел гитлеровской Германии Риббентроп пригласил Шелленберга в свой роскошный замок поохотиться и между делом сообщил ему, что на секретном совещании у Гиммлера было принято решение убрать Сталина. Риббентроп планировал заманить дядюшку Джо на какую-нибудь конференцию, и там якобы он сам убьет Сталина, выстрелив из пистолета, замаскированного под авторучку. Подвыпивший Шеленберг был еще в том состоянии, чтобы сдержаться и не посоветовать Риббентропу обратиться к своему личному психиатру. Конечно Германия терпит на восточном фронте одно поражение за другим, положение аховое, но это не повод сходить с ума.

Все бы так и затихло, но к удивлению Шелленберга, через неделю его вызвал Гиммлер и предложил несколько иной план убийства лидера русских. В мастерских СС под Дрезденом уже была изготовлена специальная мина, размером с кулак и имевшая вид куска грязи. Она обладала большой разрушительной силой, и ее детонатор управлялся по радио. Коротковолновый передатчик размером с пачку сигарет действовал на расстоянии десяти километров.

Шелленбергу ничего не оставалось делать и он скрепя сердце, взял под свой личный контроль процесс подготовки покушения.

Первая группа диверсантов, собранная из людей, репрессированных советскими властями, один из которых был лично знаком с механиком из гаража Сталина была схвачена работниками НКВД.

Однако Вальтер не привык отступать. И вот начальнику восточного отдела РСХА оберштурмбанфюреру СС Греве было поручено сформировать еще одну группу диверсантов. Специально для нее в той же секретной лаборатории разработали «панцеркнакке» (»прожигающий броню») — короткоствольный облегченный фаустпатрон, настолько компактный, что, прикрепив к руке, с помощью специального манжета, его можно было спрятать в рукаве пальто. Вылетавший из ствола реактивный 30-миллиметровый снаряд прожигал на испытаниях броню толщиной в 45 мм с дистанции в 300 метров! Фаустпатрон был не одноразовым, а рассчитанным на 9 выстрелов.

И вот здесь в этом деле начались нестыковки. По версии американских историков Лука и Перриша это была уже вторая подобная экспедиция, а в архивах ФСБ говорилось, что вариант с поражением бронированной машины Сталина с помощью «панцеркнакке» был запасным. Основным же был вариант с миниатюрной ручкой, стреляющей отравленными патронами. А как же тогда уничтоженная первая группа диверсантов? В эфэсбэшных бумагах Бенедиктинский не нашел никакого упоминания о ней. И фамилия курсанта разведшколы Петра Таврина, перебежавшего к немцам в ночь на тридцатое мая сорок второго года по версии американцев была Политов, в архивах ФСБ же он значился как бывший инспектор саратовского горсовета, Петр Иванович Шило. Далее из обоих источников следовало, что судимый за растрату казенных денег Шило, (в карты проиграл шельмец) дважды бежал из мест заключения, по подложным справкам обзавелся паспортом на имя гражданина Таврина, по этой же фамилией окончил курсы младшего комсостава, но советская контрразведка во время войны все же достала его. И если бы не нерасторопность «товарищей», полировать бы ему нары в ожидании расстрела, а то и вообще бы шлепнули без суда и следствия.

Переметнувшись в мае сорок второго к немцам, Политов-Шилов-Таврин окончил спецшколу диверсантов в Австрии. После окончания школы он был направлен в Псков и там работал гестаповским агентом. В Пскове он знакомится с Адамичевой, которая также служила у немцев, вступает с ней в связь. Именно эту парочку сочли возможным послать в СССР для убийства Сталина.

Затем Политов поступил в личное распоряжение Отто Скорцени, к тому времени уже облажавшегося в Терегане.

После недолгого пребывания в Риге, где горе-диверсант попал на заметку местному подполью, заказав у портного подпольщика кожаное пальто-плащ, в которых тогда щеголяли особисты.

Таврина снабдили советскими наградами. Орден Ленина и медаль Золотая Звезда были взяты у одного из военнопленных.

Эти-то награды и сыграли с Тавриным злую шутку.

Бенедиктинский налил себе кофе.