Запретные навсегда - М. Джеймс

нашем почти поцелуе. — Я буду любить тебя всегда, Макс. Несмотря ни на что.

— Несмотря ни на что, — вторит он.

И вот так просто я чувствую, как боль прошлого начинает ускользать и начинается новое будущее.

23

МАКС

Каким-то образом нам двоим удается распутаться достаточно быстро, чтобы привести нашу одежду в некое подобие порядка и проскользнуть на виллу. Мы почти сразу натыкаемся на персонал, который слоняется по кухне с таким понимающим видом, который говорит мне, что они прекрасно знали, что происходит, и решили оставить нас в покое.

— Они знают, не так ли? — Шепчет Саша, когда нас ведут по коридору в нашу спальню, и я смеюсь.

— Они абсолютно точно знают, — заверяю я ее. — Но если тебе от этого станет легче, то из того, что я знаю об Адриане, это определенно не первый раз, когда кто-то трахается в этом патио. Вероятно даже, несколько человек одновременно.

При этих словах Саша краснеет, но я слышу, как она тихонько хихикает. Как только мы оказываемся в нашей комнате и дверь за нами закрывается, я заключаю ее в объятия и крепко целую, когда она прижимается ко мне. Я имел в виду все, что сказал ей в самолете, все, что сказал ей сегодня вечером. Что касается меня, то человек, которым я был раньше, умер той ночью в бальном зале поместья. Я был очень близок к тому, чтобы по-настоящему облажаться, и это показало мне нечто более важное, чем любой урок, который я выучил раньше в своей жизни.

Когда я лежал, умирая, на том полу, мое прошлое не пришло, чтобы обнять меня, или утешить, или попытаться привязать меня здесь. Это была Саша, которая подбежала ко мне, Саша, которая обняла меня, Саша, которая умоляла меня остаться, и я чуть было не выбросил все это. До сегодняшнего вечера я не был уверен, что это не так. Я приготовил себя к тому, что она, возможно, не захочет попробовать снова, что после всего, что я сделал, каждый раз, когда я отталкивал ее ради того, что, как я думал, было для ее же блага, она больше не будет доверять мне свое сердце и свое тело. Но каким-то чудом ей это удалось. И когда я прислоняюсь спиной к двери в нашей одолженной комнате, прижимая ее к себе, в это трудно поверить. Она здесь, живая, и я тоже. Она хочет меня так же сильно, как я хочу ее. И я полон решимости не растратить ничего впустую на этот раз.

— Я люблю тебя, — шепчет она мне в губы, ее руки прижаты к моей груди. Она говорила это полдюжины раз с тех пор, как мы были во внутреннем дворике, и я тоже. Однажды сказанное без колебаний и мучений, кажется невозможным не повторять это снова и снова, чтобы компенсировать все те разы, когда мы должны были сказать это друг другу и не говорили.

— Я не хочу спать. — Губы Саши касаются моих, ее язык проводит по краю моей губы. — Я просто хочу продолжать это делать.

— Только это? — Я углубляю поцелуй, скользя своим языком по ее языку и наслаждаясь тем, как она напрягается напротив меня, втягивая воздух. Я не могу дождаться, когда узнаю все способы, которыми она реагирует, когда я возбуждаю ее, каждый раз находя новые реакции, новые действия с ней. Я так долго говорил себе, что мне придется довольствоваться воспоминаниями о том, что у нас было, всего лишь о тех нескольких ночах, чтобы они длились всю оставшуюся жизнь. Мысль о том, что у нас могут быть месяцы, даже годы, чтобы оставить о себе столько воспоминаний, сколько нам заблагорассудится, кажется огромной роскошью.

Я всю свою жизнь был человеком, у которого под рукой было богатство. Все, что мне когда-либо нужно было сделать, это протянуть руку и взять его. Но ничто никогда не заставляло меня чувствовать себя таким богатым, как держать Сашу в своих объятиях, зная, что она моя, а я принадлежу ей.

Это у нас есть навсегда или, по крайней мере, до тех пор, пока мы живы.

Я намерен, чтобы это длилось как можно дольше.

Саша отступает назад, прерывая поцелуй и, взяв меня за руку, ведет к кровати.

— Я могу подумать о множестве вещей, которыми я хотела бы заняться остаток ночи, пока не сплю, — многозначительно шепчет она. Я чувствую, как мой член дергается только от этого, несмотря на ошеломляющий оргазм, который я испытал несколько минут назад. — Если ты готов к этому…

— Я готов ко всему. — Я делаю шаг вперед, хватаю ее за талию и поднимаю, когда она издает удивленный писк, укладывая ее спиной на кровать. — Я уже наполовину готов к этому, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Я многозначительно ухмыляюсь ей, потянувшись к пуговицам своей рубашки.

— Но сначала я хочу увидеть, как ты обнажишься для меня.

Мой член напрягается, содрогаясь от этой мысли с волной вожделения, которая пронзает прямо мой позвоночник. Я думал о обнаженной Саше больше раз, чем готов признать, и теперь я хочу видеть ее без стыда. Сегодня вечером, впервые, у меня нет никаких сомнений по поводу того, что мы делаем, никаких колебаний по поводу того, что мы с ней созданы друг для друга. Я уже слишком много раз совершал эту ошибку. Я чуть не отказался от лучшего, что мне когда-либо предлагали, обеими руками, и я больше не повторю этой ошибки.

— Вот так? — Саша с намеком тянется к завязке на поясе своего платья. — Ты же знаешь, что под ним ничего нет.

— О, я знаю. — Я слышу жар в своем голосе, когда мои пальцы застывают на пуговицах рубашки. Воспоминание о том, как я просунул руку под ее платье, почувствовав ее обнаженную грудь, под которой ничего не было, останется со мной надолго. Я все еще чувствую комочек ее мокрых трусиков у себя в кармане. Хотя я не могу представить, что мне нужно будет долго мастурбировать, мысль о том, чтобы обернуть их вокруг своего члена и поглаживать себя тканью, пропитанной возбуждением Саши, мгновенно делает меня твердым как камень, пульсирующим и отчаянно желающим снова освободиться.

Она медленно раздвигает материал. Я мельком замечаю бледную кожу, кусочек груди, живота и бедра, а затем она пожимает плечами, позволяя платью соскользнуть, и стягивает его с себя. Она полностью, восхитительно обнажена под ним, ее совершенное тело выставлено на всеобщее, мое обозрение. Когда она смотрит на меня своими огромными голубыми глазами, я испытываю такое болезненное возбуждение, как будто не кончал месяцами.

— А теперь дай мне посмотреть