Санитарная рубка - Михаил Николаевич Щукин

под мостом весело бултыхались ребятишки. Завьялов проводил высокого гостя до выезда из деревни. На прощанье скупо и коротко обронил:

— Всего хорошего.

А глаза отвел в сторону. Сосновский, пожимая ему тяжелую, сильную руку, промолчал. Да и что он мог сказать? Признаться, что в доме культуры наврал? Завьялов, неглупый же мужик, знал это и без подсказки. Поэтому и отводил глаза в сторону. Сосновский торопливо шмыгнул в машину и с облегчением захлопнул дверцу. Кажется, обошлось. На какое-то время костер удалось притушить, а дальше, глядишь, оставшиеся угли сами собой дошают и останется лишь серая зола.

— С телевидением я все порешал, — сообщил Астахов. — Информацию дадут, но разумную. Они хотели еще интервью с тобой записать, но, думаю, это лишнее. Может, завтра? В кабинете? Хотя нет, завтрашний день вычеркиваем.

— Почему вычеркиваем?

— Забыл в суете сообщить. Завтра первым московским рейсом прибывает представитель из Администрации Президента. По выборам. А точнее, по наши души. Короче, икона нужна, хоть тресни! Все уже в план вписано, в федеральный план, понимаешь?

— Да на какого хрена она нужна?! Сказать, что нет ее, не нашли, и вопрос закрыть!

— Вопрос можно закрыть, только последствия для нас аховыми будут. Мне уже и так клизму вставили, что у нас красный пояс и что мы мышей не ловим. Так что на утро завтра ничего не планируй, я его прямо из аэропорта в администрацию привезу.

— А что там с этой иконой?

— Если честно — полный абзац. Пока. Думаю, в ближайшие дни прояснится.

— Смотри, пролетим, как фанера над Парижем.

— Не пролетим, Борис Юльевич, из фанеры, как известно, раньше самолеты делали, а мы с тобой предвыборную конфетку изготовим. Пальчики оближешь!

— Не пришлось бы нам эти пальцы кусать.

— Кусать не придется, не бойся.

Звучала в словах Астахова абсолютная уверенность.

27

Гонец из Администрации Президента оказался, на удивление, совсем молодым, лет тридцати, не больше, симпатичным и простецким парнем с кургузой и странной фамилией Пахро. Олег Николаевич. Улыбчивый, без всякой московской важности, он весело рассказывал по дороге из аэропорта матерные анекдоты, и Астахов неподдельно хохотал — мастерским рассказчиком был столичный гость. От завтрака наотрез отказался:

— Вы же сразу угощать начнете, знаю я провинциальное гостеприимство, к вечеру мозги растекутся, и забудешь, зачем приехал. Давайте до вечера отложим, до ужина. А утром завтра — в Первопрестольную. На все про все у меня только одни сутки имеются.

В кабинете у Сосновского московский гость на глазах переменился, будто и не он полчаса назад травил анекдоты. Достал из черного портфельчика толстый ежедневник с цветными закладками, рядом положил диктофон и сразу, без всяких предисловий, начал задавать вопросы. Не улыбался. Глаза прищурены и смотрят цепко, будто охотник выслеживает добычу. Ответы слушал, не перебивая, быстро делал пометки в ежедневнике, и время от времени чуть заметно покачивал головой, будто слегка удивлялся. Закончилась недолгая беседа совершенно неожиданно: Пахро убрал со стола диктофон, щелкнул кнопкой, выключив его, сунул хитрый аппарат в портфельчик и сообщил:

— Это для официального отчета, А теперь по сути. Формально все делается правильно, и картинка складывается почти благостная. А если поглубже копнуть — эффект от такой картинки почти нулевой. Не надо никому и ничего, повторяю, никому и ничего рассказывать о том, как вы собираетесь улучшить жизнь под руководством президента. Никто ее в ближайшем будущем не улучшит, и никто про это не думает. Наша масса народная дурная, конечно, но глаза у нее имеются и видит она, что вокруг делается. Похвалиться нечем. И рассказывать о том, как будет положение исправляться — дело глупое и безнадежное. Экономика, политика, идеология — все в сторону! В сторону! Поймите, в большинстве своем мы имеем дело с быдлом, вчерашним советским быдлом. Речами о будущем его уже накормили, в настоящем, как я уже сказал, похвалиться нечем. Какой выход? Надо обращаться к эмоциям, а если еще правильней — к инстинктам. Тот, кто поверит своему сердцу, других доводов слушать не будет. Мозг у быдла должен быть отключен. Президент — это хорошо, а коммунист — это страшно. Все! Больше ничего не надо, только дудеть и дудеть в эту дудку. «Не дай бог, не дай бог!»[5] Масса будет спрашивать про пенсии, про дороги, про цены, ответ один — обещать, хоть золотые горы, хоть шведский социализм. Это одна сторона. Вторая. Нынешний российский истеблишмент принял общее решение — поддержать президента всеми имеющимися средствами и на поддержку растрясти свои кошельки. Поэтому в самое ближайшее время собрать свой, региональный, истеблишмент и доходчиво всем объяснить — ребята, за каждым из вас тянется мутная дорожка. Денежки, на которые вы сейчас жируете, очень и очень попахивают криминалом. Вы хотите, чтобы вас массово проверили на вшивость, если победят коммунисты? Ах, не желаете?! Тогда скидывайтесь, помогайте и помните: этот президент — ваш отец родной! Только благодаря ему вы свои капиталы сколотили, поэтому защищайте их и самих себя защищайте. Вот, в общих чертах, направление, по которому следует работать. Ну, а более конкретно, по пунктам, мы с Сергеем Сергеевичем поговорим, вас уж загружать не будем, Борис Юльевич. Одно только вам скажу — идея найденной иконы, над которой большевики надругались, идея классная. Одобрена всеми. Планируется даже отдельный приезд президента в Сибирск. Вот об этом мы с Сергеем Сергеевичем сейчас и поговорим. Думаю, что все должно получиться и можно будет рассчитывать на благодарные выводы.

«На благодарные выводы, — усмехался про себя Астахов, сопровождая Пахро до своего кабинета, — А если какой-нибудь форс-мажор случится, тогда какие выводы? Секир-башка?»

И ощутил, физически, как пересохло горло, словно вцепился в него кто-то невидимый сильными и жесткими пальцами — крепко и надолго. Уверенность, с какой он успокаивал вчера Сосновского, будто ветром выдуло. А вдруг что-то не так пойдет, тогда…

— Сама икона где теперь? Нашли? — первым делом спросил Пахро, когда они вошли в кабинет Астахова.

Еще сильнее сжались на горле невидимые пальцы, но ответ прозвучал спокойно, уверенно:

— Все под контролем, дело ближайших дней, даже интриги добавит, как в хорошем детективе.

— Обязательно надо подготовить хороший пресс-релиз. Заранее. Подготовьте и мне отправьте. История, злоключения с этой иконой, неслучайность, что она обнаружена именно в это время. Надеюсь, хорошее перо у вас имеется, пусть «рыбу» сделает, а подачей в народ уже наши мэтры займутся.

— Хорошее перо имеется, тем более человек в теме.

— Теперь давайте по деталям.

И еще раз удивился за короткое время Астахов — у москвича, несмотря на его молодость, можно