Кто поймал букет невесты - Екатерина Островская

– Что ты врешь? – не выдержала младшая Красильникова. – Я же видела, как вы его друг у друга выдергивали!

– Зато весело было, – попыталась улыбнуться Оксана.

– Дуры вы обе! – не выдержал Леонид Борисович. – Оставайтесь, если хотите, а я уезжаю.

Решительным шагом он направился к выходу, остановился возле Колобова, протянул ему руку, потом похлопал по плечу. И тут же оба они увидели выходящую из дверей подсобных помещений Веру Бережную, за которой шла немного успокоившаяся пресс-секретарь Клара Макарова.

Не говоря ни слова, они прошли в вестибюль.

– Э-э, куда вы девушку повели? – окликнул Веру вице-губернатор. – Это незаконное задержание. Вы не имеете права передавать ее правоохранительным органам.

– Никому я ее не передаю, я ее домой отправляю. Мой сотрудник ждет Клару у выхода и доставит с комфортом домой. Мальчик он вежливый и очень симпатичный, так что не волнуйтесь за Клару.

Красильников стоял и смотрел прямо перед собой. Он передумал уезжать. Направился к стойке, пытаясь изобразить, будто все происходящее его уже не интересует.

Вдруг сам по себе снова включился звук на экране, и голос Такедо произнес:

– Я никогда не волнуюсь, потому что волнение – это страх перед будущим. Но если жить по совести, то в волнении нет никакого смысла.

– Он прав, – сказала Вера и остановила подбежавшую к ней Валечку Колобову. – Ступай к родителям, а я сейчас подойду.

Валя вернулась за стол и тихо спросила Аню:

– Я не поняла лишь одного слова – «conscience». Это что?

– Совесть, – ответила Аня.

Произнесла негромко, но вице-губернатор, очевидно, расслышал, обернулся, чтобы посмотреть на нее, и замер в недоумении. Потом вскинул голову и взглянул на экран, на котором дефилировали модели, и выругался.

Вернулась Вера Бережная. Войдя в зал, она обратилась ко всем:

– Господа, девушку увезли домой.

– Так ее не задержали? – удивилась Оксана Красильникова.

– А за что ее задерживать? Клара ни в чем не виновата. Если кому-то неприятно общество моих друзей, то мы можем уйти. Но если есть желание узнать, как все было на самом деле, то могу задержаться и рассказать.

Все молчали. Николай Тарутин и режиссер Летягин начали подниматься из-за стола, но вице-губернатор остановил их взмахом руки:

– Задержитесь!

Все вернулись на свои места. Телевизор снова замолчал, и в тишине Вера Бережная произнесла:

– Я уже говорила, что убийцу Гацкана должны были задержать. Так вот, он уже дал признательные показания, заключив сделку со следствием: он признает свою вину, называет имя заказчика, а ему гарантируют судебное заседание в особом порядке, что гарантирует относительно легкое наказание.

– Легкое? – удивилась Красильникова. – Он человека убил!

– Две трети от максимально возможного срока, – объяснила Вера. – Вместо двенадцати лет получит восемь, а может, и того меньше. Суд, возможно, учтет смягчающие обстоятельства: подчиненное положение киллера от заказчика, личность погибшего, который занимался сбытом наркосодержащих препаратов…

– Хватит! – прервал Веру вице-губернатор. – Кто все-таки убийца?

– Водитель вашего друга Сухотина – Володя Сенин.

– Что за бред! – растерялся Виктор Константинович. – Он не мог убить. Сеня – добродушный трепач, да и только.

– Возможно, но он имеет опыт участия в боевых действиях на Кавказе. В ранней молодости занимался гимнастикой и спортивной акробатикой: далеко не пошел, но навыков, чтобы залезть в узкое окно цокольного этажа, ему хватило. Внешнее наблюдение в тот день было отключено по настоятельной просьбе одного из владельцев заведения.

– А кто владеет эти клубом? – спросил Колобов.

– Подставные лица, а истинные – ваш друг Сухотин и, простите, ваша жена, госпожа Колобова.

Зинаида Петровна изобразила недоумение и посмотрела на мужа:

– Это бред какой-то! Впервые слышу об этом клубе!

– Мама! – удивилась Валечка. – Ты знала, куда я хожу с друзьями, и молчала?!

– А что я должна, по-твоему, всем сообщать, что я владею каким-то «Колорадским папой»? Тем более что и в самом деле не имею к нему никакого отношения. Я и с Виктором Константиновичем вижусь раз в год, да и то на разных мероприятиях. Я сегодня вечером здесь его едва узнала – так давно его не видела.

– Но вы же сегодня днем встречались с ним в квартире дочери. И, замечу, не в первый раз только в течение этого года, – напомнила Вера.

– Чушь! – крикнула Зинаида Петровна. – В чем хотите меня обвиняйте, но мужу я верна!

– Никто вас в супружеской неверности и не обвиняет. Возможно, вы встречались с Сухотиным, чтобы обсудить совместные коммерческие проекты. Но речь сейчас не о них. Мы говорим об убийствах. Мне вдруг показалось странным, что Виктор Константинович проявил такой интерес к произошедшему на свадьбе Кристины Красильниковой. Возможно, он давно мечтал запустить проект печатных блокбастеров: совместить репортерское расследование с качественной полиграфией: интересные фотографии и криминальные истории из жизни влиятельных людей…

– Думал об этом, – согласился Сухотин, – признаю. Но разве это преступление?

– Разумеется, нет. Но специальный номер вашего журнала и в самом деле получился весьма интригующим. Наверняка и доход приличный. И вы решили: почему бы не запустить второй и третий выпуск уже с новыми убийствами?

– Так вы из этого сделали вывод, что я попросил Сеню, простите, своего шофера Володю Сенина, замечу, не такого уж молодого человека, убить какого-то незнакомого мне парня, промышлявшего торговлей наркотой в якобы принадлежащем мне клубе? Послушайте, это очень неубедительно! Сегодня мой трепливый шофер что-то наплел сгоряча и от страха, завтра он откажется от показаний. А если, не дай бог, он умрет в СИЗО? Не дай бог, конечно, но кто тогда на судебном заседании подтвердит правдивость его слов? Ищите лучше настоящего преступника. А пока все это – очень неубедительно…

Виктор Константинович посмотрел на внимательно наблюдающего за ним Колобова и вздохнул:

– Иван Захарович, неужели ты поверишь, что я приказывал убивать кого-то, чтобы повысить тираж журнала? Чушь несусветная!

Колобов кивнул:

– Согласен. – И обратился к Вере Бережной: – У вас явная нестыковка. Все знают, что того парня в туалете убили из того же оружия, что Мирослава. Шофер не мог убить Лесневича, потому что его не было на свадьбе даже близко, а значит, он не причастен и ко второму убийству. Так что вам придется извиниться перед Виктором Константиновичем и перед всеми нами. И удалиться, мечтая о том, чтобы я не раздавил вас вместе с вашим агентством.

– Не торопите меня, – ответила Вера. – Я еще не все рассказала. Первое и второе убийство было совершено из одного и того же пистолета «чезет-семьдесят пять». Когда я узнала об орудии убийства, поняла, что убийца – мужчина, потому что этот пистолет – хоть и сверхнадежный, но тяжелый и габариты у него большие. Но главное: взвести курок большим пальцем тяжело даже мужчинам – пружина уж больно тугая. Но потом выяснилось, что это модификация «чезеты», известная как «семикомпакт», – он меньше и легче, потому что рама у него не стальная, а из алюминия.