Инсургент - Николай Романов

На глайдере им, видите ли, не в жилу туда подняться, решили попыхтеть и понадрывать мускулы!..

Впрочем, такие люди в Галактике существовали во все времена. Называли их то горовосходителями, то альпинистами. Хотя ведь такой отдых ничем не хуже иных прочих! Не глупее, чем гонять колесные водородники через пустыню – кто быстрее. А отдельные «росомахи», говорят, в морскую пучину ныряют без акваланга – кто глубже… Без риска некоторым жить трудно, кровь застаивается. Особенно трудно жить без риска богатым бездельникам, которым окружающие готовы любой каприз исполнить.

Так что лазание по вершинам хребтов с веревками и ледорубами – не самый сумасшедший вариант времяпрепровождения…

В общем, легенда ничуть не хуже прежних. Прилетим на Иркут, там разберемся. Совсем не обязательно лезть в горы, чтобы прослыть альпинистом. Достаточно помозолить людям глаза ледорубом и веревками. Вот и помозолим!

А высаживаться на Иркут, надо думать, будем опять с помощью все той же «стрелы». Это самый подходящий вариант. Ибо иначе властям местного орбитального вокзала никак не объяснишь, каким образом на военном корабле прилетели штатские придурки. Даже богатым бездельникам не все в жизни дозволено!

Он оказался прав и в третий раз.

Иркут был вполне симпатичной планеткой.

От других терраформированных миров его отличала малая площадь морской и океанской глади – они занимали всего тридцать восемь процентов поверхности, – а также огромное количество горных хребтов с весьма высокими (до десяти километров) и малодоступными вершинами.

Это и в самом деле был настоящий рай для альпинистов. Так что богатые бездельники знали, куда лететь…

Осетр с Найдёном высадились на планету возле небольшого городка, и «стрела» в автоматическом режиме умчалась назад, к «Доблестному». Из чего Осетр сделал вывод, что улетать с Иркута он будет уже официальным путем.

В городке их ждал забронированный номер в гостинице и путевка в туристско-альпинисткий пансионат с красивым названием «Орлиное Гнездо».

Водились ли там орлы? Вполне возможно.

Осмотрев городок и переночевав в гостинице, господа богатые бездельники с помощью глайдера перебрались в «Орлиное Гнездо» и поселились там в двухместном номере.

Орлов в первый день не увидели. Да и во второй – тоже. А потом выяснилось, что этих птиц на Иркуте вообще нет. Не завели.

Но и без них окружающие пейзажи были красивы. Особенно на закате.

Впрочем, отправляться в горы господа богатые бездельники не торопились, до поры до времени занимались физической подготовкой и ждали еще двоих приятелей. Так объясняли прочим туристам.

Фактически же Остромир Пушкарев под руководством капитана Щеголева занимался восстановлением своих «росомашьих» навыков. Чтобы впредь не убивать людей, когда их требуется всего-навсего обездвижить.

Так пролетело две недели, наполненных физическими упражнениями в окрестностях пансионата. Кроссы, плаванье, скалолазание… Когда пришло время заняться спецупражнениями, которые не стоило демонстрировать посторонним, брали напрокат глайдер и отлетали подальше, в глухие окрестные леса, где людского духу вообще не было.

Кому нужны слухи о странных альпинистах, занимающих странной физической подготовкой, больше похожей на неизвестный широкой общественности вид боевого искусства?

Началась третья неделя.

По мнению Осетра, пора было заканчивать маяться дурью и предпринимать шаги, направленные на поддержание имиджа альпинистов.

Однако Найден об имидже не волновался.

– Ну как? – сказал он после завтрака. – Сегодня еще денек повоюем друг с другом? Как считаешь?

– Ты старший, тебе и решать. А наше дело – лейтенантское. Выслушал приказ – исполни его.

Найдён усмехнулся:

– Старший да не старший! И дело ваше, сударь, – не лейтенантское… – Он посерьезнел. – Мне поручено довести до твоего сведения следующую информацию. После Новой Москвы тебе было присвоено звание старшего лейтенанта. А после Кустаная ты и вовсе стал капитаном. Так что поздравляю с присуждением очередных званий, капитан Пушкарев!

Осетр слегка ошалел.

Мало кому из «росомах» удавалось так быстро шагать от звания к званию. Капитан Дьяконов, учивший Осетра в петроградской школе, достиг уже сорокалетнего возраста, а все оставался капитаном.

Впрочем, там причина была известная – слишком длинный язык!..

– Служу императору! – шепотом рявкнул Осетр уставную фразу.

И едва не рассмеялся.

Уж кому-кому он с некоторых пор и служил, но только не Владиславу Второму. Злостный присягопреступник он теперь! Изменник родины! Надо будет вообще сменить уставную фразу на «Служу росичам!» или «Служу росскому народу!» К дьяволу всех этих императоров!

– А когда и где ты получил эту информацию? – спросил он, подозрительно глядя на Найдёна.

– А вчера после обеда, когда господин новоиспеченный капитан усиленно давил постель, умаявшись после комплекса.

Действительно, вчера Осетр так устал еще в первой половине дня, что и речи не могло идти о том, чтобы продолжить тренировки без отдыха, причем отдыхать требовалось непременно в лежачем положении.

– И вообще, господин новоиспеченный капитан, – продолжал Щеголев, становясь серьезным. – Время развлечений вышло. Придется здешним горам так и остаться без пары восходителей. Ничего, переживут. А нас с тобой завтра ждут в столице этой симпатичной планетки.

И Осетр понял, что в его жизни, кажется, наступают самые серьезные и долгожданные события.

А ночью ему опять приснился знакомый сон.

Он оказался все на той же странной планете, на которой не было ничего, кроме гор и песка. Над песчаной пустыней привычно висело багровое небо, похожее на залитую кровью простыню. От пейзажа шла такая тревога, что, как и всегда, судорожно заспотыкалось сердце. И по-прежнему Осетр был без скафандра, и по-прежнему это средство личной защиты ему не требовалось, ибо он не дышал.

И как прежде багрец в небе заволновался, забурлил, закрутился десятками водоворотов, образуя многочисленные воронки, которые стремительно понеслись вниз, к земле, потянулись щупальцами к Осетру, окутали его багровой полумглой, в которой не было ничего, кроме все той же тревоги.

А когда полумгла рассосалась, оказалось, что сон повторяется: вокруг раскинулся Медвежий Брод.

То самое, знакомое с детства место. Дерево, под которым мама спрятала сына в боксе-обезьяннике. А вот там перед нею опустился пиратский глайдер, а чуть в стороне в нее выстрелили из гасильника, и она, выгнув спину, упала, и Осетр смотрел на ее босые грязные неподвижные пятки и заходился в крике…