Оранжевое вино - Наталья Андреева

– Я об этом не знала, – пробормотала Вероника Ригер. – Значит, они сбежали в Грузию и купили там отель… Как вас зовут?

– Инна. Инна Грошева.

– Ни о чем не говорит. Когда мы с вами встретимся, Инна? Завтра?

– Да. Только вечером. Я работаю.

– Я тоже. В восемь вас устроит? Какое метро поблизости?

– Давайте встретимся в Деловом Центре, в Афимолле?

– Идет. К восьми я туда подъеду и вам позвоню.

Инна, волнуясь, смотрела в темное окно. Какая хваткая, энергичная женщина. Ее рассказ об Аристархе Ригере должен быть интересным.

…Она сидела за столиком в кафе и гадала, насколько фото в WhatsApp соответствует действительности. Вопреки словам Золотарева, Вероника Ригер выглядела прекрасно. По крайней мере, на фотографии. А вдруг это неудовлетворенное тщеславие? Золотарев пытался утешить вдову своего великого друга, а она ему отказала.

– Привет! Я не сильно опоздала?

Инна с удивлением смотрела на стоящую перед ней женщину. Да, фото недавнее. Но все же… Лицо Вероники было заполировано ботоксом и филерами так, что напоминало восковые шедевры из музея мадам Тюссо. Без морщин, но и без мимики. Рот еле двигался, глаза не улыбались. Для чего все это? Только лишь для того, чтобы на фото выглядеть моложе своих лет?

– Что вы на меня так смотрите? – требовательно спросила Вероника, присаживаясь напротив.

– Любуюсь, – нашлась Инна. – Вы так молодо выглядите.

– Могу дать контакт, – Вероника обозначила улыбку. Рот дернулся, но не смог растянуться, словно бы уголки его были намертво прибиты гвоздями. – Вам не мешает сходить к хорошему специалисту. К косметологу.

– А что со мной не так? – Инна нервно поправила волосы.

– Дорогуша, но так же нельзя! – возмущенно сказала госпожа Ригер. – У вас же неприлично много морщин! Вы выглядите на сорок пять!

«Все ж немного меньше, чем мне есть на самом деле», – мысленно усмехнулась Инна. Да, в свое лицо Вероника вложила немало денег, но это не сделало лучше ее фигуру. И выглядела она молодо только на фото.

– Вы не на диете? – спросила она, открывая меню.

– Пытаюсь, – вздохнула Вероника. – Но сейчас я смертельно хочу жрать. Что порекомендуешь? – перешла она на ты. – Ты ведь здесь не в первый раз?

– Пиццу с грушей и сыром бри. Тыквенный суп-пюре с крабовым мясом. А из напитков – облепиховый чай.

– Мне надо выпить, – сказала Вероника. – Я сегодня дико устала. Читала отказы от телеканалов. Набралась целая папка. Вывод: все чего-то ищут, но не знают сами, чего хотят. Это безумие какое-то! Надо чтобы выстрелило. Но при этом рисковать никто не хочет. И денег вложить не хочет. Бюджет минимальный, съемки павильонные или такая натура, которая денег не стоит. Деревня там или провинциальный городок, где герои находят свое счастье. Сил уже нет это читать. И как такое возможно: найти золотую жилу без всякого риска? На то и клад, чтобы принять на веру стремную карту, где рукой бродяги-пирата нацарапаны координаты. Либо веришь, либо забываешь про клад. Вот и мечусь, лопатя «бестселлеры» и собирая заявки от сценаристов… Но что это я о работе? Давай сделаем заказ и поговорим о Грузии.

Они сошлись на тыквенном супе, но пиццу Вероника предпочла посытнее. Глядя, как она жадно пьет вино, Инна вспоминала слова Золотарева: «Она довольствуется обществом теней». Да ничего подобного! Вероника Ригер любит жизнь и пьет ее так же, как это вино, жадно, заразительно, если ее мучит жажда. Так что поневоле хочется составить ей компанию.

– Итак? – внимательно посмотрела на нее госпожа Ригер. – С чем ты пришла?

– Мне надо поговорить с вашей… с твоей дочерью. А я не знаю ни адреса, ни телефона. Хотя я предпочла бы не телефонный разговор, а встречу.

– Что натворила Лола?

– Пыталась соблазнить Золотарева.

– А… – протянула Вероника. – Стой! Он что, тоже был там?! В отеле Зубаридзе?!

– Да.

– Черт! Мне все это не нравится!

– Скажи, кому принадлежит идея поездки в Грузию?

– В общем-то, мне.

– То есть?

– Моя свекровь, которую я смертельно ненавижу, но о которой вынуждена заботиться, все время требует к себе внимания. И чуть ли не каждый день грозится, что лишит нас с дочерью наследства. Отпишет квартиру троюродному племяннику, который то ли есть, то ли нет. Но когда человек в старческом маразме, дальние родственники, претендующие на его квартиру, всегда найдутся. Ты бы видела эту квартиру! Вот мне и приходится терпеть. Свекровь привыкла каждый год ездить за границу. Мои средства ограничены, а преклонный возраст не позволяет Агриппине Викентьевне делать дальние перелеты. И что у нас остается? Турция, где в апреле еще холодно. Египет, который закрыт. Можно, конечно, через Белоруссию, но повторяю: моей свекрови глубоко за семьдесят. Стыковочные рейсы не для нее. Карловы Вары дорого. Дела у меня сейчас идут не очень. Вот раньше я отправляла свекровь в апреле в Египет, и все были довольны! А теперь приходится искать варианты. Из этого отеля в Грузии мне уже не первый год приходит реклама. Ума не приложу, как они на меня вышли?

– Могу предположить, что это Тамара.

– Допустим. Я не обращала на рекламу внимания, пока мне не пришло очень уж выгодное предложение. И я его рассмотрела. Поговорила со своими знакомыми и выяснила, что Грузия сейчас в большой моде. И дешево, и близко, и в Тбилиси сейчас уже весна. Я предложила свекрови на выбор: апрельская Турция, три звезды в европейском отеле, в захолустье, или вояж в Кахетию, в винодельческое шато. Она выбрала Кахетию.

– Выходит, это было совпадение, – задумчиво сказала Инна. – Как странно получается: для каждого у Тамары Зубаридзе нашлось выгодное предложение. Получается, она заманила смертельных врагов в свое шато, чтобы умереть? Но на самоубийство это не очень-то похоже. Ее нашли в марани, в одном из квеври, с проломленным черепом.

– Где?!

– И винном погребе.

– И ты хочешь сказать, что моя дочь…

– Ваш заказ.

Официантка поставила перед ними глубокие тарелки с тыквенным супом. Какое-то время они молча ели. Заметив пустой бокал, девушка предложила госпоже Ригер еще вина. Та не отказалась.

– А ты почему не пьешь? – спросила Вероника.

– Еще не отошла от Грузии.

– Понятно, – кивнула Вероника. – Бухали, что ли?

– Нет, на трупы любовались. Сначала он, потом она… А что ты, говоришь, случилось с Лолитой?

– Она опять впала в депрессию. Убийства в шато, куда она поехала отдыхать, наложились на весеннее обострение.

– У нее что, серьезные проблемы с психикой?

– А как ты думаешь, почему она не работает? – прищурилась Вероника. – Нет, на учете моя дочь не состоит. Но на работе больше двух месяцев удержаться не может. Куда я ее только не сватала! Лола не смогла работать даже редактором по гостям на заштатном телеканале! Работа, не требующая умственных способностей. Позвонить, встретить, предложить чай-кофе. Ее, видишь ли, это напрягает! Дочь Стара Ригера – официантка! А кто виноват, что ты ничему не хочешь учиться? Ни перед кем не хочешь прогнуться? Всем подряд хамишь, подчеркивая свое превосходство. Мол, я дочка Аристарха Ригера, коренная москвичка! Потомственная аристократка! Мой дед был академиком, лауреатом Сталинской премии! Это вы мне должны кофе подавать! Так за это сейчас денег не платят. – И госпожа Ригер запила свои слова новозеландским вином.