Завороженная - Джейн Фэйзер

А где же Эстер и Джемми? Дейзи, конечно же, была сейчас на Маунт-стрит с Аурелией и Фрэнни, но почему ее не оставляет чувство, что она не у себя дома, а в гостях? Уезжая в Рингвуд готовиться к свадьбе, Ливия оставила Моркомба и близнецов, Джемми и Эстер здесь, в этом доме, поручив им присматривать за собаками. Где же Тристан и Изольда? Почему они не бросились ей навстречу с радостным лаем, когда она вошла в дом?

– Что ты сделал с Тристаном и Изольдой? – замирая от страха, спросила Ливия.

– Велел Борису отвезти их на конюшню, чтобы сегодняшнюю ночь они провели там. Я не вынес бы их тявканья после столь утомительного путешествия. Завтра заберешь их в дом. Пожалуйста, отнесись ко мне с терпением, Ливия. – Тон его был мягким, но во взгляде блеснула сталь. Ливия уже поняла, что Александр считал свои решения непререкаемыми и обладал железной волей человека, привыкшего и умеющего повелевать.

Но сейчас она слишком устала, чтобы продолжать конфронтацию. Собакам на конюшне тепло и хорошо, и она это знала. Утром она наберется сил, чтобы при необходимости дать Александру достойный отпор. Им предстоит найти взаимоприемлемые решения. Надеяться на чудо не приходится.

– Тогда я пойду в спальню. Ты скоро придешь? – Она направилась к двери.

– Постараюсь.

Александр допил портвейн и тихо выругался. Что ее так расстроило? Все работы по дому проводились в точном соответствии с пожеланиями Ливии. Она принимала все решения, присматривала за ходом работ. У нее нет никаких оснований предъявлять ему претензии. Ливия и сама это понимает, но ничего не может с собой поделать. Она считает этот дом своей собственностью и ни с кем не хочет ее делить. Она ревнует этот дом к Александру. Александр испытывал к этому дому такие же чувства, как и Ливия. Однако дом принадлежит ему. И Александр должен вести себя как хозяин.

Александр наполнил бокал и направился в салон. Стоя в широком дверном проеме, он обвел взглядом элегантную комнату. Взгляд синих глаз Софии Лейси был устремлен прямо на него. Александр поднял бокал. «За то, чтоб сбылось, – мысленно произнес он. – Скоро я узнаю твои тайны, София». Александр даже не сомневался, что дом многое расскажет ему о матери.

– Запереть на ночь дверь, сэр? – спросил Борис.

– Непременно, – сказал Александр, с трудом оторвав взгляд от портрета. – Ты говорил со стариком?

– Он уже лег спать, когда мы приехали, господин. Вышел в ночной сорочке, размахивая мушкетом. Едва не подстрелил меня, когда я отпер дверь своим ключом. И еще эти шумливые терьеры. – Борис покачал головой. – Но старик прекратил шуметь, как только узнал, что княгиня уже в пути. Он пошел спать.

– Собаки на конюшне?

– Да, сэр. Им там хорошо. Джемми увел их на конюшню и сказал, что поспит с ними.

– Хорошо. Княгиня их очень любит, и она не хотела бы, чтобы с ними плохо обращались. Спокойной ночи, Борис. – Александр кивнул слуге и пошел с вином в библиотеку, комнату, которую Ливия предоставила в полное его распоряжение. Подумав об этом, Александр усмехнулся.

В библиотеке хорошо. Хорошо, как дома, вдруг подумал Александр. Посреди комнаты стоит массивный дубовый стол, на котором лежит блокнот с промокательной бумагой в кожаном переплете, поднос с заточенными перьями и кожаная чернильница. Книжные полки от пола до потолка заполнены томами, до которых, по словам Ливии, у нее с подругами не дошли руки. И вообще до всей этой комнаты у Ливии в свое время не дошли руки, и комната пребывала в том запущенном состоянии, в котором досталась Ливии по наследству, до самых недавних пор, до ремонта, сделанного перед самым венчанием. Теперь на высоких узких окнах висят бархатные портьеры. Окна выходят в маленький огороженный сад за домом. Подушки из того же материала, что и портьеры, в художественном беспорядке разбросаны по кожаным креслам и на диване. В камине горит огонь, в канделябрах на стенах – новые свечи.

За то недолгое время, коим располагал Борис с момента своего прибытия в этот дом и до приезда хозяев, он сумел придать дому такой вид, словно его постояльцы просто ненадолго отлучились.

Александр подошел к столу – единственному предмету мебели, который он выбрал для себя сам, причем с особой тщательностью. Он наблюдал за тем, как устанавливают этот стол в библиотеке в тот день, когда Ливия уехала в Рингвуд готовиться к свадьбе. Несколько выдвижных ящиков стола открывались одним ключом. Александр достал ключ из внутреннего кармана, сел за стол в кожаное кресло и открыл верхний ящик. На первый взгляд могло показаться, что этот ящик пуст, но он сунул руку внутрь и нажал на маленькую пружину в потайном месте. Механизм тихо щелкнул, обнаружив тайник.

Александр вытащил бархатные мешочки из тайника и высыпал их содержимое на блокнот. В каждом из ящиков был свой тайник. Содержимое мешочков методично высыпалось на ладонь. Александр придирчиво изучал переливающееся содержимое каждого из мешочков, проверяя, все ли на месте. Дело, приведшее его в Лондон, требовало значительных трат.

Он убрал камни обратно в мешочки и снова запер, затем, откинувшись в кресле, уставился на огонь. Царь сообщил ему после подписания Тильзитского мира о том, что Наполеон предложил русскому царю начать осуществлять свои территориальные притязания на Балтике. Что конкретно сказал ему Бонапарт? Что-то насчет того, что хорошеньких дам в санкт-петербургских дворцах не должны беспокоить раскаты шведских пушек? Что иное могло подвигнуть Александра I пойти войной на своего соседа Финляндию?

Победа над шведами была бы такой же безрадостной и унылой, как и сама завоеванная страна, раздраженно подумал Александр. Если царь думал, что победа над шведами умилостивит всех недовольных его правлением, всех дворцовых интриганов и сплетников, он глубоко заблуждался. А для тех, кто готов пойти дальше одних разговоров о восстании, война предоставляла широкий простор для маневра.

Проков рассеянно барабанил пальцами по столу и не торопился уходить. Посидев так еще немного, Александр устало поднялся из-за стола, погасил свечи и вышел из библиотеки. Борис оставил на столе в холле зажженную масляную лампу, а также новую свечу. Алекс зажег свечу и, погасив лампу, тихо ступая, пошел наверх.

Вначале он вошел в свою спальню, где на каминной полке стояли в подсвечниках новые свечи. В камине горел огонь. Ливия с особым вниманием отнеслась к убранству этой комнаты. Интерьер был выдержан в серебристо-голубых тонах, особенно радовали взгляд элегантные портьеры. Александр поставил зажженную свечу на каминную полку и замер, впитывая атмосферу комнаты.

Его отец, будучи хозяином дома, наверняка занимал эту спальню. Александр прислушивался к своим ощущениям, пытаясь уловить здесь присутствие этого сурового, закрытого человека. Может, дух его сейчас тайно присутствовал где-то в темном углу? И каким образом та полная жизни яркая красавица в салоне и тот худой аскет, которого Александр называл отцом, оказались вместе?

Занимались ли они любовью в этой комнате? На этой кровати под балдахином?