Феномен - Ник Никсон

— Я почувствовал, что вышли. Это ошибка датчиков, да?

«Пилот сопровождающего тебя самолета подтвердил, что задние шасси не вышли. Вышла только передняя стойка. Разобраться в причинах отсюда мы все равно не сможем. Уже нет времени».

«Нужно уходить на второй круг и попробовать еще раз», — вмешался Кенжабетов.

«На второй круг нельзя уйти автопилотом, на ручном управлении он вмиг расшибется», — отрезал пилот.

— Что мне делать?

«Артур, дай нам десять секунд».

Они тянулись так долго, Артур почти не дышал, только и смотрел на увеличивающиеся огоньки и курсирующие по дорогам автомобили, легковые и грузовые, из крохи они уже доросли до размера фаланги пальца.

Артур вспомнил о перерезанных проводах. Скорее всего, он перестарался и отключил питание задних стоек шасси.

Пилот вернулся на связь:

«Артур, ты только не волнуйся. Будешь делать все то, о чем мы говорили. Скажи пассажирам пригнуть головы и пристегнуться».

— А как я буду садиться без шасси? Не понимаю!

«Так и будешь. Автопилот не понимает, что шасси не вышли. Он посадит самолет на брюхо».

— Как это? В смысле прямо так, что ли?

«Я понимаю, как это звучит, но другого варианта нет. Это, безусловно, очень опасно, ты должен это понимать. Горючего еще достаточно, но полосу обработали специальным противопожарным покрытием. Спасатели готовы и сделают все, чтобы не допустить возгорания».

— Скажите честно, так кто-нибудь делал уже?

«Делали».

— Они выжили?

Пилот ответил после недолгой паузы:

«Не все».

Машины пожарных и скорой помощи захлебывались миганием разноцветных маячков и ждали когда многотонная машина рухнет голым брюхом на асфальт, который превратиться в гигантскую терку.

Артур нажал кнопку исходящей связи, протолкнул языком ком обратно в горло и начал говорить. Слова лились сами собой, в точности воспроизводили то, что сказал Пилот.

Артур подтянул ремни безопасности. Взлетно-посадочная полоса стремительно росла и расширялась.

* * *

Катарина оторвала пластмассовую крышку от унитаза, одну сторону обильно смазала жидким мылом.

Дверь сдерживала удары. Да и Карина Порше похоже выдохлась. Можно было отсидеться здесь до посадки, а затем, когда на борт проникнут спецслужбы и обезвредят психованную с топором, спокойно пробраться в багажный отсек. Не оставалось сомнений, что шкатулка в багаже Левандовского.

Действовать ее заставило сообщение о посадке самолета без шасси. Она хорошо помнила занятия на курсах подготовки бортпроводников. На уроках безопасности они отрабатывали как вести себя в самых разных чрезвычайных ситуациях. На одном из таких им показывали ролики о том, что бывает, когда самолет садиться на брюхо. В большинстве случаев лайнер либо разваливается на части от удара, либо под действием силы трения об асфальт загорается и взрывается. Как бы то ни было камень может оказаться далеко за пределами аэропорта, среди людей. А прямо сейчас они должны пролетать аккуратно над ее домом. Прямо над теми самыми окнами, из которых она в детстве наблюдала за приземлением грохочущих стальных орлов и мечтала когда-нибудь летать вместе с ними в далекие края. Прямо там сейчас спала ее маленькая девочка, и Катарина не могла позволить подвергнуть ее жизнь опасности. Она не должна увидеть то, что пришлось увидеть сегодня ее матери.

Катарина погладила Ивана по волосам.

— Когда я отсюда выйду, Беги в салон, займи место впереди и обязательно пристегнись. Хорошо?

— Папа умер, да?

Катарина оттащила тело его отца ближе к носу и уложила между креслами пятого ряда.

— Папы больше нет, он на небесах. Но ты еще живой и тебя ждет мама. Ты понял что делать?

Иван кивнул.

Катарина встала напротив двери, выставила вперед крышку, как щит рыцаря, уперла заднюю ногу в унитаз.

Она выждала, когда будет нанесен очередной удар и навалилась на дверь. Оказавшись снаружи, она тараном понеслась на Карину Порше. Та отступала в кухню и ловила момент, чтобы нанести удар, пока не уперлась спиной в духовые шкафы.

— Будь ты проклят демон. Твое место в аду.

Она нанесла удар. Катарина выставила щит и сжалась в клубок. Лезвие скользнуло по крышке и по инерции продолжило движение вниз. Топор вонзился в колено Карине Порше.

Она закричала и завалилась на пол. Топор раздробил ей колено, но так и остался в руке.

Катарина бросила щит и подбежала к отверстию в багажный отсек.

Воздух разорвал гул летящего предмета. Катарина не успела среагировать. Обух топора ударился ей в спину. Она упала на колени, прямо на раскуроченный гориллой пол.

Заостренные края впились в кожу, оставив изорванные раны под коленными чашечками. Камень выскользнул и упал в багажный отсек. Укатился вглубь.

Карина Порше ползком добралась до Катарины и схватила за лодыжку. Длинные заостренные ногти впились в кожу.

Катарина вскрикнула. Второй ногой она стукнула Карину Порше в лицо. Та никак не отреагировала и продолжала скрести по ноге, как кошка, сдирая полосками кожу.

Катарина приподнялась на руках и, подобно рыбе, нырнула в прорубь багажного отсека вперед головой.

Она перевернулась в воздухе и приземлилась на спину.

Раны на ногах горели огнем, словно обожжённые кислотой и укрытые сверху крапивой.

Катарина осмотрелась. Ее окружали безликие тени чемоданов, в которых за считанные минуты она должна обнаружить тот самый, единственный принадлежащий Левандовскому. Она даже не могла представить в какую сторону двигаться.

От отчаяния и боли потекли слезы.

Единственный источник света наверху затмил желчный лик Карины Порше.

* * *

Наталья держала окровавленный пистолет на ладошках, словно он раненое животное.

— Мне одиноко там мамочка.

— Нет. Я не виновата. Не виновата в твоей смерти.

Артемка протянул руку к ее лицу. Наталья зажмурилась и сжалась в плечи.

— Нет, не делай этого.

Теплая рука малыша прикоснулась к щеке. От ладошки пахло хлопьями и молоком. Он всегда гладил ее по щеке, когда она грустила. Наталья называла это лучшим антидепрессантом.

Это все наркотики, это все не по-настоящему.

— Мамочка, папа тоже скучает по тебе.

— Папа уехал, солнышко. У него теперь другая жизнь. Поверь, он не скучает.

— Нет, он говорит со мной и приходит ко мне. Мы вместе играем.

Артемка опустил взгляд на пистолет, а затем поднял на Наталью.