Корабельные новости - Энни Прул

Куойл представил, как горят тысячи домов, как искры падают на скалы и с шипением касаются воды.

В результате они никуда не поехали.

Часто люди плохо представляют себе, в чем заключается разница между выбленочным узлом и двумя половинчатыми узлами.

Это потому, что эти узлы обладают похожей формой, но один затягивается вокруг предмета, а второй — вокруг самой веревки.

«КНИГА ЭШЛИ ОБ УЗЛАХ»

Шел сентябрь, месяц убывающих дней и остывающих вод. Куойл отвез Банни в школу, на первый день занятий. Новые туфли, клетчатая юбка, белая блуза. Влажные ладошки. Ей было страшно, но она отказалась от его сопровождения и отправилась в шумную детскую толпу самостоятельно. Не двигая головой, она одними глазами искала среди детей свою подругу, Марти Баггит.

В три часа он ждал ее возле школы.

— Как прошел день? — спросил он, ожидая услышать о том, что сам пережил тридцать лет назад. Страх и унижение.

— Было весело. Смотри, — и она показала ему лист бумаги с большими неровными буквами: Банни.

— Ты написала свое имя, — с облегчением сказал Куойл. Он был поражен тем, насколько она отличалась от него.

— Да, — это прозвучало так, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. — И учительница сказала всем принести завтра по упаковке салфеток, потому что у школы нет на них денег.

* * *

Утром, во время поездки на залив, они видели яркие радуги. Вместе с арками из живого цвета пришел резкий, порывистый ветер. Билли Притти что-то говорил о лунных гало. Шли грозы. Неожиданный мокрый снег на ходу превращался в странный Сиреневый град из светящихся длинных сосулек, затем переходил в дождь. Затем были два или три дня зноя, будто случайно дошедшего сюда из пустыни. По полотну залива двигались светящиеся нити, похожие на электрических угрей.

На мысах и в болотах зрели мириады ягод: дикая смородина, крыжовник, клюква, брусника, морошка, митчелла, поздняя земляника, вороника.

— Пойдем собирать ягоды на выходных, — предложила тетушка. — Тут совсем недалеко настоящие ягодные поляны. О них все знали, когда я была маленькой. А потом мы сварим варенье. Сбор ягод — настоящее удовольствие. Не хочешь пригласить Уэйви Проуз?

— Хорошая мысль, — сказал Куойл.

Она ответила, что присоединится к ним с удовольствием. Можно подумать, он пригласил ее на праздник.

— Кен довезет меня до вашего дома. Он хочет посмотреть вашу новую крышу.

Кена больше интересовали Куойл и его дочери, чем крыша их дома. Он шутил с тетушкой, коснулся плеча Герри на прощание.

— Ну, мне пора. У меня дела в бухте, так что придется объехать мыс. Заехать за тобой на обратном пути? — Он цепким взглядом старался рассмотреть всех и каждого, не упустив ни малейшей детали.

— Да, спасибо, братишка.

На ее ягодных коробах были ручки из веревок, завязанных особенными узлами.

* * *

Тетушка, девочки, Куойл, Уэйви и Герри шли к ягодным полянам, которые располагались возле фабрики по пошиву перчаток. Их короба и корзины стучали друг о друга, камни шелестели под ногами. Саншайн просила понести ее на руках. Солнце напоило пустошь топазовыми оттенками. Ультрамариновое небо. Блестящее море.

На Уэйви были коричневые чулки и юбка с заштопанными швами. Куойл надел клетчатую рубашку, которая была ему маловата.

— Люди приходили сюда издалека, — говорила тетушка, обернувшись через плечо. — Раньше здесь торговали ягодой.

— И до сих пор торгуют, — сказала Уэйви. — Не поверишь, Агнис, в прошлом году за галлон морошки просили девяносто долларов. Мой отец прошлой осенью заработал на ягодах около тысячи долларов. Горожане до сих пор ее покупают. Некоторые делают настойку из митчеллы.

— Ягодная настойка! Вот гадость! — сказала тетушка. — Посмотрим, что нам сегодня попадется.

Она искоса посмотрела на Уэйви, замечая ее огрубевшие руки, потрескавшуюся обувь и ухоженный, здоровый вид Герри. Он был очень хорошеньким мальчиком, в котором отцовская красота сохранилась почти без изменений. Только чья-то сильная рука будто вскользь коснулась его и смяла податливые черты.

Морская вода светилась, став прозрачной от солнечного света. Уэйви и Куойл собирали ягоды недалеко друг от друга. Ее крепкие пальцы перебирали кустики растений, срывая за один раз две, три, семь ягод и скатывая их в согнутую ковшиком ладонь. Когда она ссыпала ягоды в короб, раздавался приглушенный стук. Она передвигалась на коленях. Пахло чем-то терпким. Куойл сдул соринку. Где-то метрах в трехстах от них Герри, Саншайн и Банни валялись на траве. Тетушка ушла далеко вперед. Ее белая косынка превратилась в маленькую точку, маячившую между деревьями. Разбредаясь по полянам, ягодники теряли друг друга из виду, исчезая во впадинах или за холмами. Шелестело море.

— Ау! — прокричала тетушка. — Куойл, я забыла сверток с обедом. Он там, возле фабрики. Сходи за ним, а я присмотрю за детьми.

— Пойдем со мной, — сказал он Уэйви. Это была не просьба. Она посмотрела на Герри.

— Они играют. Пойдем. Вдоль берега будет быстрее, чем пробираться через кусты. Вернемся через двадцать минут.

— Хорошо.

И она пошла вперед на своих сильных ногах. Куойл с трудом за ней поспевал. Океан шевелился, как огромное покрывало, наброшенное на клубок змей.

* * *

Куойл размахивал корзиной и шел вдоль берега, мимо выброшенных волнами полурассыпавшихся остовов лодок, спутанных клубков веревки, водорослей, которые за свою форму носили название «пальцы мертвеца», островков темно-красной съедобной морской травы, среди которой виднелись заросли мшанки и длинные коричневые листья ламинарии. Темная полоса прибоя была мутной из-за недавнего шторма.

Уэйви карабкалась по камням, перепрыгивала с одного на другой, пробиралась через выброшенные морем валуны. Куойл медленнее выбирал себе дорогу, в его корзине уже постукивали бутылки пива.

— Смотри! — сказал он. В устье залива виднелся айсберг с двумя вершинами.

Он наклонился.

Уэйви выпрямилась на камне, свернула пальцы в форме кулачков и поднесла их к глазам, как бинокли. Ледяная башня склонилась над водой, будто любуясь на свое отражение. Южная вершина оказалась под углом карандаша в руке пишущего человека, а северная занеслась над ней, как в порыве страсти. Потом эти башни беззвучно соединились и ушли под воду. Над ними взвился фонтан.

Куойл обошел камень, на котором стояла Уэйви. Неожиданно он обхватил руками ее ноги. Она почувствовала жар его рук и не двинулась с места. Захвачена в плен. Она посмотрела вниз. Лицо Куойла прижималось к ее ногам. Ей была видна белая кожа под рыжеватыми волосами, пальцы, обвивавшие ее щиколотки и почти полностью скрывавшие ее ботинки. Виднелись только острые носы. На коже его перчаток был выбит причудливый орнамент, напоминавший викторианские усы. Она заметила, какие у него крепкие запястья и что рукава на свитере были потрепаны и кое-где на них виднелись волоски собачьей шерсти. Она не двигалась. Они чувствовали, что стоят перед занавесом, который вот-вот раскроется. Куойл вдохнул запах шерсти от ее чулок и солоноватый аромат женщины, который заставил его забыть об осторожности. Он разжал пальцы и убрал руки. Она почувствовала пустоту там, где только что был он. Куойл не сводил с нее глаз: «Спускайся. Спускайся». Он протянул к ней руки. Его намерения были очевидны. Она не могла двинуться с места и чуть дышала. Еще секунда, и он набросится на нее, срывая одежду, стягивая чулки, прижимая к камням и впечатывая в ее обнаженную кожу рисунок прибрежного песка. Вот он входит в нее, вжимаясь огромным подбородком ей в плечо. А потом будет молчаливое соглашение, досадное чувство неловкости. Предательство. Она заговорила: