Ареал. Вычеркнутые из жизни - Сергей Тармашев

— Я всё понял, Никита, — коротко улыбнулся Медведь. — В чём риск эксперимента? Что-нибудь взорвётся? Или мы рискуем вскипятить себе мозги?

— Ничего подобного не прогнозируется даже близко! — заверил его Степанов. — Но мы опасаемся, что использование «Шестого чувства» может вызвать, как вы тогда предостерегали, массированное нашествие агрессивно настроенных форм жизни.

Медведь окинул взглядом плещущееся вокруг здания Базы озеро из ходячих мертвецов и лишь устало махнул рукой:

— Используйте. Вряд ли может быть ещё хуже! — Его «Печенег» снова дал короткую очередь.

На следующее утро число Бродяг, окруживших Базу, возросло ещё на несколько десятков штук, и стало окончательно ясно, что уходить отсюда мертвецы не собираются. Перебить столь огромное количество восставших из могил трупов являлось занятием не только опасным и трудноосуществимым, но и очень и очень затратным. Чтобы обездвижить и обезвредить даже одного Бродягу, требовалось сжечь порядка тридцати патронов, и расход боеприпасов, обещающий иметь место в случае отстрела почти полутысячной толпы мертвецов, целиком и полностью доказывал всю бессмысленность подобной затеи. К тому же многочасовая интенсивная стрельба могла привлечь к Базе крупные отряды Зомби, вызвать острую ненависть у населяющего окрестности зверья или спровоцировать оба варианта. В итоге Спецотряду пришлось смириться с вынужденным домашним арестом и сидеть на Базе в ожидании следующего Выброса. Проспать четверо суток подряд оказался не в силах никто, и народ откровенно маялся от безделья и скуки.

Единственными занятыми делом людьми на Базе были Степанов и Николаева, без устали копошившиеся возле своих вакуумных генераторов, и бойцы то и дело пытались чем-нибудь посодействовать учёным. В результате доцент и профессор, недовольно бурча, регулярно гнали с крыши или из помещения насосной станции добровольных помощников, мешающихся под ногами. Насосная была невелика, и почти всё её пространство было занято ныне бездействующим оборудованием подъёма воды из скважины и дальнейшей её раздачи по трубопроводам. На единственное более-менее свободное место установили малый вакуумный генератор, перемещённый из лаборатории на первом этаже, и, чтобы организовать рабочий процесс, учёным приходилось пролезать между нагромождением агрегатов, перешагивать, а порою даже и перелезать через многочисленное оборудование. Но это было единственной возможностью отцентровать общую вертикальную ось, на которой располагались оба генератора. Перетаскивать верхний прибор оказалось занятием ещё более сложным.

— Крышу регулярно накрывает токсичным облаком, которое Влад назвал Токсиком, — вздохнул Степанов в ответ на вопрос Медведя. — Это сильно затрудняет работу. Немного сдвинули прибор — приходится заново устанавливать всю центровку и раскреплять внутри осколки метеорита. Мы ведь не можем вмонтировать их на постоянной основе — осколков не хватает, приходится применять их поочередно то в вычислениях, то в дополнительном освещении, то в холодильной камере. К тому же сам верхний генератор массивнее и тяжелее нижнего. Фактически мы постоянно прокручиваем одну и ту же схему: пододвинул прибор-вставил осколки-запустил-получил телеметрию-извлёк осколки-переставил-рассчитал поправки смещения-вновь подвинул-вернул осколки-запустил прибор-получил телеметрию и так далее, вплоть до получения точной центровки. Это само по себе уже очень рутинный процесс, а тут ещё Токсик вносит свои коррективы. Проще один раз установить верхний вакуумный генератор и подстраивать под его местоположение нижний, он легче и не зависит от появления токсичного облака. И с ним сопрягать «Шестое чувство» в качестве узла, позволяющего получить увеличение чувствительности всей системы.

— Если надо, мы можем двигать для вас верхний генератор хоть целый день и по всей крыше, — покачал головой майор. — Людям заняться нечем четвёртые сутки. Мы уже перечистили всё оружие, которое имеется на Базе, полностью перебрали боеприпасы и содержимое медаптечек, вылизали снаряжение до стерильного состояния и теперь решаем, стоит ли натирать до зеркального блеска сапёрные лопатки! И совершенно не ясно, сколько ещё ждать Выброса…

Ведущий на крышу люк отворился с таким грохотом, будто его крышку отшвырнули изо всех сил, и лестница загремела под тяжёлыми прорезиненными ботинками «Эмки».

— Выброс!!! — проорал Шорох, которому выпал график нести дежурство на оборудованном на крыше наблюдательном посту. — В укрытие!!! Все вниз!!! ВЫБРОС!!!

Крышка люка вновь загремела, закрываясь, и раздался скрип закручиваемой кремальеры гермозатвора. Медведь сгрёб в охапку учёного и метнулся вниз по лестнице, торопясь покинуть надземный этаж.

— Николай Иванович, — слабо запротестовал Степанов, — я не обесточил верхний генератор!

— Поздно, Никита! Выброс за тебя обесточит! — Могучий здоровяк одним прыжком преодолел лестничный пролёт, прикидывая в уме, сколько осталось времени до удара и отпущенных на эвакуацию двадцати шести секунд. Никто не ожидал Выброса так рано, люди слоняются по Базе, кто где! Многие, как он сам, только что были на складах, от нечего делать ковыряясь с мелкими делами.

Достигнув первого этажа, майор выпустил зажатого под мышкой учёного и обернулся, глядя вверх по лестнице. Оттуда уже приближался топот множества ног. Четверо бойцов опрометью промчались вниз и остановились возле Медведя со Степановым. Со второго этажа донёсся звук запираемого люка, и спустя секунду появился Шорох.

— Айболит? — Медведь вопросительно посмотрел на него. — Рас, Водяной, Кварц?

— Айболит на камбузе, — ответил часовой, — сейчас подойдёт. Рас с Водяным в кабинете у Кварца, второй час хитрят над финансовыми схемами. — Он с тревогой оглядел присутствующих: — Где Людмила Петровна?

— В насосной, — успокоил его учёный, — следит за запуском вакуумных генераторов. Как досадно, что Выброс последовал столь неожиданно! Оборудование находится под напряжением! Теперь верхний генератор сгорит! Очень тяжёлая потеря…

В следующую секунду освещающая коридор электрическая лампочка негромко хлопнула, перегорая, и каменный мешок Базы погрузился во мрак. Сразу несколько бойцов щёлкнули колёсиками зажигалок, освещая крохотные участки темноты, и в мозг лениво ввинтилась знакомая зудящая боль. Дальше по коридору что-то загремело, и послышался звук падения.

— Людмила Петровна! — Медведь, приподняв зажатую в руке зажигалку, бросился к дверям насосной. — Осторожно! Оставайтесь там, где находитесь! Мы идём за вами! — Он распахнул металлическую дверь и заглянул в помещение, пытаясь высветить Николаеву: — Людмила Петровна, вы где? Отзовитесь!

— Тут! — раздался снизу голос профессора, и майор посветил зажигалкой. — Со мной всё в порядке, просто споткнулась о кабельную сборку. Освещение пропало неожиданно. Похоже, лампа перегорела… — она болезненно потерла виски, — как не вовремя!

— Это Выброс, — объяснил Медведь. — Никто не ждал его на сутки раньше срока. К счастью, люди не пострадали, но вот обе лампочки теперь придётся менять. — Он протянул ей руку: — Давайте, я помогу вам выйти.

— Выброс? — поморщилась Николаева. — Действительно, голова болит… Но генератор всё ещё работает, я слышу его жужжание! Необходимо обесточить его, иначе сожжём аппаратуру! — Она обернулась, собираясь добраться до прибора, и в нерешительности остановилась. — М-да!