Измерение 23 - долгий путь - Лев Альбертович

на это. Гаврила дёрнул Артура за руку, приглашая присесть на пол. Артур сел со второй попытки.

Лев просидел около двух часов. Вынесли уже ещё три приёмника. Видимо солдатам устроили конкретный праздник. Коридор на минус втором этаже был забит до отказа. За это время Полина успела дважды заплакать, испачкав основной и запасной платок Тагира, пока он её к себе прижимал. Это звучит мило, но уже казалось не каким то порывом любви, а той не искренней вежливости которую Тагир звал "манерами аристократа". В остальном все прошло тихо.

Хотя Лев был готов сказать, что время в толпе длилось чуть быстрее, чем в одиночестве. Толпу Лев всегда считал символом безмозглой слабости. Стадное чувство для тех, кто не может мыслить своей головой. Однако порой оно греет, даёт чувства безопасности и чувство причастности к чему-то. Этого Лев давно не ощущал, несмотря на весь их поход, он никогда себя не чувствовал частью этого коллектива. Он чувствовал, что они все маленькие ячейки, что борются за власть между собой и даже не рассматривал их как нечто общее. Но возможно жар пустыни все таки сплавил их вместе. Не сильно. Лев ощущал себя чужим в этой толпе везде, но будучи с теми, с кем он прошёл путь это чувство чужого было слабым, призрачным.

"Ужасное чувство. Просто ужасное. Все эти связи, это боль. — рассуждал он у себя в голове — Привязка для слабых. Она как наркотик, как азартные игры, манит к себе темя что по началу кажутся невинными. Но не один наркотик не сделает так же плохо как эти привязанности к себе подобным. Связи копятся, как долги, как болезни старика. Они связывают тебя по рукам и ногам и что самое противное в этом, этот мазохизм тебе начинает нравится. Но стоит этим веревками порваться навсегда, стоит им отвязаться от тебя, то ты чувствуешь боль. И чем больше и крепче узел, тем больнее след он оставит. У идеала не может быть привязанностью. Он не зависит не от каких токсичных веществ, не зависит не от чего. Это остров, ОСТРОВ! Даролок вас всех забери. Идеал некому не удобен. Он действует из своих интересов. А все наглы, коты любят удобных котов. Но почему не одна выпивка так не пьянит как это чувство привязанности к кому-то. От алкоголя на утро похмелье, наказание соответствует греху. А от больных связей шрамы на всю жизнь. "

Таких островов не бывает рыжик.

"Ты врёшь! Врёшь!"

— Артур! — Гаврила хлопнул по плечу Льва. — Ты что ли уснул?

Лев тяжело вздохнул и проморгался. Саша презрительно смотрел на него.

— Нет… Задумался просто. Всего навсего.

— А… Ладно.

— Просто Льву есть чем думать. — влез шуточным тоном в разговор Саша.

Гаврила помолчал с полминуты, потом повернулся. Саша ожидавший какую-то реакцию разочаровался и тоже повернулся. Гриша дал ему подзатыльник. Саша спорить с ним не любил и по этому не стал. Он всегда его побеждал в спорах.

— Хей ребят. — сказал Матвей подходя к общей группе. На его лице довольная улыбка, как и на лице Паши. Тагир знал, что это значит, лучше остальных.

Паша сжимал что-то небольшая за спиной.

— Ооо ребят! И вы тут — Гаврила встал и обнял обоих, без их разрешения.

Паша и Матвей посмеивались.

Смех этих двух идиотов никогда не приводил ни к чему хорошему. Когда месяц назад они в лисьей тюрьме шутки ради чуть не зарыли Андрея заживо, нацепив тому мешок из под песка наголову, Тагир хотел их сам зарыть. Однако его опередили лисы и дуэт избили. Тогда был точно такой же смех.

Тагир оторвался от стены, Полина даже не заметила этого, и отвёл обоих в сторону. Саша недоумевающе проводил их взглядом.

— Сейчас им достанется. — сказал Андрей переключив внимание братьев. — если они смеются, то где то случилась какая то беда.

— Даже интересно, что эти двое кретинов сделали на военной базе. — сказал Саша. — наверное шутки ради чуть не украли какую нибудь технику.

— Интересно может кто-то погиб. — пугающе радостным тоном вставил Федя. Все остальные на него посмотрели. Исключать это нельзя.

Лев тоже отвлёкся это было куда интереснее, чем радио мыло. В конце концов клоуны в цирке частенько были гвоздем программы. К сожалению начало шоу — лицо Тагира они увидели только спустя пять минут. Багровый, под шерстью, как помидор он схватил Полину за руку и попытался вывести. Все ради миледи.

— Тагир да отстань. Тут впервые история, не придуманная тобой. — сказал она отпихивая его. — иди если хочешь с ними.

— Придуманная! — крикнул Тагир так, будто кто то оскорбил его мать. — Каждое слово, сказанное мною в тех историях настолько же правдиво, насколько правдив наш рассказ. — гордо заявил он.

Теперь эта сцена забрала внимание явно всех сидевших рядом.

Полина недовольно топнула сапогом, не желая уходить.

— Тагир, я устала от твоих историй. Не мешай мне, дай дослушать эту драму. Я не прошу многого. Чтобы Паша и Матвей не сделали, это может повременить. Иди. — громко и хладнокровно произнесла она.

— Нет, если ты дев… Моя дама — поправил он себя — хочешь быть целой, то я советую тебе уйти. Я настаиваю. Я должен тебя вывести милая. Пошли. — он схватил Полину за локоть и с силой потащил.

Полина на секунду вскрикнул, но не расстроилась и кое как вырвалась.

" Вот это драма" — с удовольствием посмаковал эту мысль Лев.

— Да как ты! Как ты! Где твои столь часто обещанные манеры Тагир! Я сказала, я ХОЧУ послушать. И мне все равно. Иди с этими дураками. Оставь меня! — она ударила его каблуком по башмаку.

Тагир прикусил губу в гневе. Оттуда потекла кровь. Все затихли, даже те кто никогда не видел Тагира, не знал о его манерах и прочем. Лев ждал, что он ответит Полине таким ударом, что она отправится в больницу на пару месяцев. А может сразу свернёт шею.

— Милая, — сказал Тагир явно через силу. Его клыки испачкались в его же крови. — послушай, я плохого не посоветую тебе, милая. Я прошу тебя, милая…

С этими словами он взял ее за руку, кажется кто-то услышал хруст.

— Милая, я прошу, просто послушай меня и пошли ОТСЮДА, милая. — каждое слово ему давалось с трудом.

— Отпусти меня! Я тебе не Милая! Мне больно! Тагир! Тагир, прошу, отпусти! Отпусти я тебе сказал! Тагир!? — ее крики в голове Тагира превращались в какой-то пустой шум, каким стало радио для остальных.

Полина отвесила левой рукой Тагиру пощёчину, громкую и