120 дней Содома - Маркиз Де Сад

«Ну, Председатель, ты преувеличиваешь! – заметилГерцог.»

«Вовсе нет, – возразил Кюрваль. – Спросите уАлины, она вам скажет. Я так привык к этому состоянию, что вообще не замечаю,мылся я или нет. Но что я знаю наверняка, так это то, что сейчас хотел бы иметьсамую грязную шлюху, чтобы ее перемазанный дерьмом зад стал моей уборной. Ану-ка, Тереза, разве ты не самая грязная женщина на свете? – Сунь-ка мне поднос свою пахнущую за версту задницу и выдави кусочек годна!»

Тереза подошла, подставила Председателю свой отвратительный,поблекший зад и выдавила ему желанный кусочек кала. Алина держала в руках егохобот – и Председатель разрядился.

* * *

А Дюкло возобновила рассказ:

«Один старик, который принимал каждый раз новую девицу дляоперации, которую я вам сейчас опишу, попросил меня через свою приятельницуприйти к нему. Мне рассказали о церемонии, к которой привык этот развратник. Япришла к нему, он бросил на меня опытный, цепкий взгляд, свойственный порочнымлюдям, которые с первого взгляда могут оценить, что за объект им предлагают.

«Мне сказали, что у вас красивый зад, – сообщил онмне. – А так как я вот уже шестьдесят лет питаю слабость к красивымзадницам, я хочу увидеть, соответствует ли он вашей репутации. Поднимитеподол!»

Эта энергичная фраза была приказом. И я не только показалатовар лицом, но приблизилась как только могла к носу этого профессионала.Сначала я стояла прямо. Потом начала медленно наклоняться и продемонстрировалаему предмет его культа во всем великолепии, совершенно уверенная, что он емупонравится. При каждом моем движении я чувствовала, как руки старика изучающегуляют по поверхности моего зада. «Проход широкий, – одобрил он. – Вымогли бы стать шикарной содом меткой на всю оставшуюся жизнь!»

«Увы, господин, – сказала я ему, – мы живем в век,когда мужчины так капризны; для того чтобы им понравиться, приходится бытьспособной на все.»

В этот момент я почувствовала, как его рот приклеился кмоему заднему проходу, а язык начал глубоко вылизывать его. Потом он подвелменя к своей кровати и показал фаянсовое ведро, в котором намокали четыредесятка розг. Над ними висели несколько многохвостных плеток, подвешенных напозолоченные крючки. «Вооружитесь тем и другим, – приказалразвратник. – Вот мой зад. Как вы видите, он сухой, худой и очень жесткий.Потрогайте.» Я это все выполнила, он продолжал: «Этот старый зад, привыкший крозгам и совершенно бесчувственный, может вывести из его обычного состояниятолько что-то чрезвычайное. Сейчас я лягу на кровать животом вниз, ноги – наполу. С помощью этих двух инструментов стегайте меня попеременно – то розгами,то плеткой. Это будет длиться долго, но у вас будет точный ориентир близкойразвязки: как только вы увидите, что с этим задом происходит что-то необычное,сразу же будьте готовы сами повторить то же. Мы поменяемся местами: я встану наколени перед вашим прекрасным задом, вы же сделаете то, что буду делать я, итогда я испущу сперму. Но только не спешите потому что, предупреждаю вас стораз, это будет долгий процесс.»

Итак, я начала; мы поменялись местами, как он велел. Но богмой, какая флегматичность! Сорок минут я хлестала в поте лица то розгами, топлеткой, – результата никакого! Мой развратник лежал, не шевелясь, будтоумер. Можно было предположить, что он тайно упивается сладострастием операции,которую я над ним производила. Но его зад не подавал никакого знака. Пробилодва часа, а я заступила в одиннадцать! Вдруг я заметила, что он приподнялпоясницу и раздвинул ноги. Я продолжала пороть его розгами с некоторымиинтервалами. Из его заднего прохода показался кусочек кала, я продолжаюстегать, и под моими ударами кал разлетается по полу. «Ну-ну, смелее, –говорю я ему. – Уже скоро.» Тогда наш старик встает с перекошенным лицом;его член, тугой и непокорный, почти прилип к животу. «Теперь делайте, какя, – говорит он. – Повторяйте за мной. Мне нужен ваш кал, чтобыкончить.» Я ложусь на его место, он становится на колени, и я кладу ему в роткруглый комочек, похожий на яйцо, который хранила для него три дня. Онпринимает, член его дергается, он откидывается назад, визжа от восторга, но непроглотив и продержав во рту не больше секунды кусок кала, который я емуположила. Помимо вас, господа, которые сами могут послужить моделями в этомплане, я никогда в жизни не видела таких судорог. Он едва не потерял сознание вмомент истечения спермы! Операция стоила два луидора.

Когда я вернулась домой, я застала Люсиль с другим стариком,который сразу, без всяких прикосновений, заставил ее стегать себя с поясницы доног розгами, намоченными в уксусе. Перед окончанием операции он заставил еесосать его член. Девушка встала перед ним на колени и, как только он дал сигнали начал тереться своим членом о ее груди, взяла его дряблый хобот в рот, кудастарый грешник и разрядился.»

* * *

На этом Дюкло закончила свой рассказ; время ужина еще непришло, в ожидании его друзья немного пошутили.

«Вот прямо для тебя два варианта разрядки на сегодняшнийвечер, – сказал Герцог Кюрвалю. – Хотя ты не привык так себярасходовать в один день.»

«Есть и третий вариант», – ответил Кюрваль, гладяягодицы Дюкло.

«Вот как!» – воскликнул Герцог.

«Но я ставлю условие, что мне все позволяется», –заявил Кюрваль.

«Ну нет, – возразил Герцог. – Ты хорошо знаешь,что есть вещи, которые мы договорились не делать раньше срока. Прежде, чем ихначать, надо ввести в наш распорядок несколько обоснованных примеров этойстрасти. Есть немало удовольствий, в которых мы пока отказываем себе – до определенногосрока. Вот ты недавно вернулась с Алиной из кабинета, почему она там кричала ипочему до сих прижимает платок к груди? Так что выбирай: или тайныеудовольствия, или те, которые мы все позволяем себе публично. Если твой третийвариант будет в ранге позволенных вещей, то я держу пари на сто луидоров, что утебя ничего не получится!»

Тогда Председатель потребовал, чтобы ему позволили удалитьсяв кабинет с теми объектами, которые ему нужны. Это условие приняли.Договорились, что роль судьи при этом будет играть Дюкло, которая и доложитсовету, действительно ли произошло истечение семени.

«Хорошо, – согласился Председатель. – Яприступаю.»

Он начал с того, что получил пятьсот ударов розгами наглазах у всех – эту операцию выполняла Дюкло. После этого он увел с собой своюдорогую и преданную подругу Констанс; его просили не делать с ней ничего, чтомогло бы причинить вред ее беременности. К группе он присоединил свою дочьАделаиду, Огюстнн, Зельмир, Селадона, Зефира, Терезу, Фаншон, Шамвиль, ЛаДегранж и Дюкло с тремя «работягами.»

«Ничего себе! – сказал Герцог. – Мы недоговаривались, что ты заберешь столько объектов!»

Но Епископ и Дюрсе взяли сторону Председателя, заявив, чточисло не имеет значения. Председатель заперся со своей командой. Через полчасаКонстанс и Зельмир вернулись в слезах, за ними шел Председатель с остальнойгруппой, возглавляемой Дюкло, которая удостоверила его мужскую доблесть иобъявила, что он заслуживает венца из мирта.